52-Тим наконец очухался и принужденно присоединился к повизгиваниям коллег. Он даже подумал, что с шерстью эта смелая девица, возможно, выглядела бы вполне симпатично. Рядом с ней, как оказалось, крутился ржавый кибер с тесаком, красноглазый и многорукий. «Так вот кому она доверила свою красу и мощь!» – догадался молодой пилот. Кибер добродушно урчал, даже не пытаясь ощупать гостей города гибкими вибриссами, чтобы опознать в них недоброжелателей.
43-Гек представил подруге нового знакомого, и они двинулись по относительно оживленному, высокому коридору катакомб. Фонари тут имелись в достаточном количестве, и даже роботы выглядели целыми. Редкие музыкальные автоматы порой ошпаривали гостей ультразвуковыми пассажами. Поддавшись на уговоры приятелей, 52-Тим купил в автомате четыре погремца и раздал три из них. Себе он оставил зеленый, с веером крошечных иголок по периметру. Подруга 43-Гека, быстро оглядевшись, обломала несколько и смазала их из пипетки, наказав перекатывать погремец под языком, не касаясь им щек.
Скоро в ушах у пилота зазвенели колокольчики, а огни под потолком поплыли в разные стороны. Мелодии из автоматов показались настолько причудливыми и волнующими, что слышать их здесь, в тоннелях, было странно. Им бы скорее пристало звучать на балах и приемах высшего чиновничества, или в клубе для высших офицеров. Техник по ходу дела куда-то испарился (кажется, со словами о жене), а рядом с 52-Тимом вместо него очутилась смазливая девица в черном эбоните, уже с тремя хвостами. Или это у него троилось в зрачках? Погремца во рту у него уже не было.
– Коктейль? – очнулся от вязкого танца с потиранием молодой пилот. Терпкие запахи обволакивали носоглотку, а гибкое тело безымянной девушки ласково царапало его молодыми чешуйками. С десяток посетителей потягивались на кособоких топчанах в полутемном, низком помещении, раздавался скрежет когтей по доскам и камню.
Рядом возник служитель с прорезью для дебетки, зиявшей у него на месте рта. Он раззявил пасть и нежно провел языком по магнитному слою, небрежно слизывая монополи, и тотчас плошка с дымящейся влагой встала 52-Тиму на живот, принуждая его опуститься спиной на ближайшую плоскость.
– Мы одни? – мельком удивился он.
Но девица не ответила, хищно склонившись над ним и проводя кожными складками ему по губам. У пилота перехватило дух, как будто он вновь очутился в женкой сумке для совсем мелких детенышей и выглянул из нее на неизведанный мир. Неизвестная подруга широко лизнула жидкость из плошки, собрав ее на язык, и пахучая капель оросила ему живот и то, что ниже. Пространство вокруг сжалось до размеров ее тела, маняще шершавого и переливчатого….
– Тебя как зовут? – прошептал 52-Тим.
– 18-Ева, – с музыкальной хрипотцой произнесла подруга.
– Ты будешь меня ждать?
Она протяжно засмеялась, отчего-то проведя языком у него по шее, будто он был совсем несмышленым младенцем, только что проснулся и капризно потребовал протеинового желе.
Потом 52-Тим со смехом куда-то шел, держась за 18-Еву, азартно орал у загона с радиоуправляемыми крысами, угощал погремцами найденного в подвале 43-Гека с приятелями, жевал мятный каучук, от которого стало еще веселее, и стрелял из трескучей мини-пушки по вертким мишеням, рассыпая по темным углам тира забавные искры. Кажется, где-то там же случился и еще один эпизод ложного зачатия, уже с другой женщиной, но во мраке 52-Тим не разобрал, кто ему подвернулся, и называл партнершу 18-Евой. Та только хихикала в ответ и жестко откликалась на его ласку, отчего у 52-Тима совсем сдвинулось в голове. А напоследок ему пришлось волочь на спине 43-Гека, который ясным голосом отдавал команды, куда именно свернуть. Но вскоре опытный пилот сник, и молодому коллеге пришлось вставить в глаз монокуляр, иначе бы он ни за что не отыскал в этом бардаке нужный уровень и саму станцию. Увы, бодрости надолго не хватило, и он оставил недвижного товарища в вагонетке, а сам почти без сил добрался до своей комнаты (постовые в тоннеле отобрали у него светящуюся метку) и уснул прямо на пороге.
Конец ассоциации 14
Трудно сказать, как чувствовал бы себя Никлас, если бы целиком влез в шкуру неизвестного героя «постановки». В первую минуту после окончания записи он вообще не понимал, где находится, потому что со всех сторон его окружала сыпучая субстанция, не пропускающая видимый свет. Организм уже давно автоматически подстроился под нехватку воздуха, и Никлас сообразил, что его попросту засыпало песком. Очевидно, случилась небольшая буря, потому что толщина песчаного слоя достигала четырех метров. Эхолокация подтвердила догадку Никласа. «Уф, – подумал он с досадой. – Мало того, что какого-то ящера на себе таскал, так теперь и сквозь песок продирайся!»
Он принял вертикальное положение, шевеля телом, затем с помощью рук и ног стал медленно выкарабкиваться наружу. Хорошо еще, что это всего лишь оксид кремния, а не валуны и скалы. Тогда пришлось бы прибегнуть к помощи «Динго»…
Тот как будто вовсе не заметил отсутствия хозяина дома и что-то увлеченно мастерил в лаборатории.
– Что это? – устало спросил историк. Тут в холодильной камере у него лежал дьюар с водородом, и он счел себя вправе освежиться. После первого глотка пришел черед ферми-коктейля. – Ну? Ты стал ярым космологом?
– Мне понравилось, – кивнул «Динго». – Вот, поглядите! Я отыскал на складе еще одну старинную посылку от ГК, а в ней лежали детали и схема мощного телескопа! У него будет отменная инфракрасная камера, которая позволит вести съемку на трех разных длинах волн…
– Доплер с ними, твоими телескопами, – вмешался Никлас. – Ты бы хоть сначала спросил у гелиодезистов, нужна ли им еще наша информация. А то ведь сплошные расходы на ваши игрушки, а доходы где?
– Вы сами попросили меня заняться этой проблемой, – напомнила биоформа.
Никлас не нашелся что ответить и закинул полегчавший дьюар в морозильную камеру. Нет, спать и еще раз спать, и нанороботам наказать впрыснуть в кровь что-нибудь снотворное.
4/227. Как я и предполагал – и как предсказывает теория – в центре моей древней галактики сидит колоссальная черная дыра. «Зеница-88» с помощью рентгеновского телескопа обнаружила выбросы излучения, производимого трением. Оно возникает при всасывании газа в черную дыру. В моей старой галактике крайне мало корма для нее, так что «включается» она, порождая излучение, редко. Я глядел на свежие снимки с орбиты и отчего-то предавался меланхолии.
– Грустишь? – удивилась Гемма-19, когда увидела меня на экране. Недавно она распорядилась установить в каждом помещении обширную жидкокристаллическую панель с каким-нибудь веселым пейзажем, и биоформы два дня корпели возле форматора, таская из него жидкие кристаллы. В нужный момент эти экраны могли, разумеется, транслировать изображение удаленного собеседника.
