в свое время этот автор прислал мне только фрагмент рукописи, страницы, посвященные мне, я подумал, явно ошибочно, что работа будет сконцентрирована на моих произведениях, и потому написал Вам так, что создалось ошибочное впечатление.
Прошу Вас при случае передать п. Ариадне мои самые горячие пожелания. Я хотел бы дождаться от Вас следующих писем и, что даже важнее, с хорошими вестями.
Сердечно Ваш
Ст. Лем
***
10 января 1974 года, Краков
Дорогой Пан,
уж не знаю, чего бы я ожидал больше, чем Ваше письмо, да еще и написанное по-польски!
Большое спасибо за добрые слова. А поскольку Вы интересуетесь моим творчеством, вижу, что должен послать Вам книжечку обо мне, которая у нас только что вышла {82} (я высылаю ее одновременно с этим письмом, но в отдельной бандероли). Кроме того, сообщаю о выходе моей новейшей книжечки, которая, я думаю, Вас заинтересует, а именно: «Мнимая величина». На сегодня я получил из издательства лишь так называемый сигнальный экземпляр, но авторские экземпляры должны прийти в ближайшее время. Как-то, действительно, мои контакты с п. Ариадной серьезно ослабли, и я это объясняю, не без сожаления, ее переутомлением и нездоровьем. Доходят до меня от Вас неясные слухи, что какие-то мои книги должны выйти в Библиотеке польской литературы, издаваемой в Москве, об этом писал мне в последнее время Файнбург {83}, но я не знаю никаких подробностей {84} и даже решился в конце концов написать в польское Посольство, так как ситуация, когда я до такой степени ничего не знаю, совершенно неправильная (в «Природе» в прошлом году вышла пара моих новелл в сокращении {85}). Кажется, еще что-то готовит издательство «Знание» {86}.
Со своей стороны, я согласился сотрудничать в Кракове с моим здешним издателем в деле издания выдающихся произведений мировой SF, и из русской я наметил туда 2 последние повести Стругацких, а именно: «Малыш» и «Пикник на обочине». Хотя полностью меня не удовлетворяет ни одна из них, это без сомнения выдающиеся позиции, особенно в сопоставлении с тем потоком бессмыслицы и низкопробной чепухи, которую постоянно массово издают американцы, а я, став теперь почетным членом Science Fiction Writers of America, получаю огромное количество этой мерзости. Конечно, новое издание «Фантастики и футурологии» я тоже сейчас упакую и вышлю Вам – там есть некоторые изменения, особенно в первом томе, где есть новая большая глава «Эпистемология фантастики», это, собственно, главное сражение с футурологией. Я также много написал о творчестве Ф. Дика, который nota bene довольно «стукнутый» тип, как я мог убедиться в этом из писем, которые он мне писал, но это не отменяет того факта, что его творчество является одним из самых выдающихся в США.
Я приготовил также для печати новое издание «Суммы технологии», ничего не меняя в самой книге, разве что немного подсократил, зато снабдил вещь новым пространным вступлением {87}, позиционируя ее на картах футурологии. Но это переиздание появится лишь где-то во второй половине 1974 года. Ну и выйдет еще новое издание «Философии случая», в которое я включил также большую новую главу об «антиномиях в литературе», и наконец в журнале Института Литературных Исследований «Тексты» я недавно опубликовал статью, в которой постарался разнести в пух и прах книгу Цветана Тодорова {88} (этого известного французского структуралиста) «Introduction а la littйrature fantastique», и это, пожалуй, уже все мои последние работы, если не считать двух новелл; одна из них вышла 2 месяца назад в двух номерах наших «Шпилек» {89}.
Но кроме этих вещей ничего нового я за полгода, К СОЖАЛЕНИЮ, не написал, и, как это обычно бывает, перечисление «объективных трудностей» и иных причин, которые к этому привели, следует признать, скорее, излишним.
Конечно, я мог бы ограничиться подготовкой тех или иных старых и новых заграничных изданий, но считаю, что прежде всего нужно делать оригинальные вещи, и отсюда мои непрестанные душевные хлопоты.
«Малыша» и «Пикник» я прочитал заново – по обязанности, так как речь шла о включении их в упомянутую выше серию. У меня создалось впечатление, хотя я могу, конечно, глубоко ошибаться, что Стругацкие идут в некотором смысле размеченными мной путями, что делают это самостоятельно и интеллигентно, иначе говоря, такими «учениками» нельзя стыдиться, но несмотря на все это, я хотел бы, чтобы они делали что-то совершенно суверенно, в полной независимости от меня… и от всей остальной мировой фантастики.
Мне было бы очень любопытно в этом отношении узнать Ваши мнения и взгляды! (А чтобы Вы преодолели нежелание писать, свойственное Вам, прошу спокойно писать мне по-русски, только ради бога разборчиво, а то из того, что написал мне Файнбург, я смог расшифровать лишь половину…)
Конечно, я был бы также очень рад, если бы Вы написали, что думаете о моем письме, посвященном Вашему с п. Ариадной роману. Что из того, что я написал это ей!
В последнее время мне стало еще тяжелее двигаться с места, то есть путешествовать, чем раньше, однако я не теряю веры в то, что еще выберусь в СССР и что мы еще увидимся и поговорим. Забавно, я не смотрел «Солярис» Тарковского, уж слишком сильно разнятся мое и его мнения, а тем временем о фильме очень хорошо пишут, особенно на Западе, например, отзывы из Англии, из Швеции, даже из Австралии, которые дошли до меня, были полны уважения и весьма позитивны, хотя авторы отзывов и понимают, как далеко фильм отошел от романа.
Мне стало известно, что в Австрии, где выходит одно из наилучших европейских периодических изданий, посвященных SF {90}, готовится номер, посвященный советской фантастике, и что там должны быть в переводе Ваши критические эссе, только я не знаю, какие именно. Может быть, Вы хотели бы получить номер, когда он выйдет? Я могу с этим помочь, издатель – мой добрый знакомый, хотя и только по переписке.
В ту серию SF, о которой вспоминал, я включил француза Угрона {91}, затем Ф. Дика («УБИК»), ряд книг, о которых шире рассказывал в первом издании «Фантастики и Футурологии», а теперь пытаюсь составить приличную антологию самых лучших рассказов. Количественно на Западе выходит чудовищно много книг, но в качественном отношении все это просто микроскопическое…
Я хорошо помню, при каких обстоятельствах мы познакомились, это было много лет назад на приеме, организованном нашим Посольством в Москве, когда под натиском моих восторженных поклонников
