что стреляли только с нашей стороны.
— Готов, — крикнул Миша из комнаты.
Ну слава Богу, все получилось. Теперь нужно осмотреть, что же с рукой. Черт, а парализатора в ней нет, я сначала как-то и не заметил, когда он выпал. Рука выглядела неважно — я хоть и высунул наружу только кисть, но пуля-дура как-то ее смогла обнаружить, да еще и попала прямо в центр, создав в ней дырку. Хм, а как я в принципе смог удержать парализатор при такой-то ране? Хотя может он сразу и выпал, не знаю.
— Вова, ты ранен? — встревоженно подбежал ко мне Жора, увидев, как я смотрю на ладонь.
— Думаешь? — спросил я, начав рассматривать его лицо через дырку в ладони. — А я тебя вижу. Черт, больно то как. Где там Машины заготовки для ран? Перевяжи, плиз, да и обезбол не помешало бы вколоть.
— Да, да, конечно, сейчас, — засуетился он.
— Вован, ты там цел? — крикнул я, пытаясь отвлечься от дергающей боли.
— Хрен знает, вроде да, — кряхтя, отозвался наш попавший под очередь абордажник, на коленках вползая в нашу комнату. — Мля, тебя ранило?
— Как видишь, — пожал я плечами. — Ты-то как?
— Вроде ничего, только, походу, ребра малость пострадали, несмотря на броник.
— Зато не продырявлен.
Вован на эту фразу просто заржал. Чего это он? А, не важно.
— Чего вы здесь? Чего не заходите? — заглянул в комнату Миша. — Там есть на что посмотреть. Ох, епта, ты ранен?
— Да, блин ранен, ранен, кто еще не видел? Идите посмотрите. Чего там такое? Только один гад был?
— Да, тринадцатого уровня. И пятеро женщина на цепи сидят. Ну, точнее шестеро, но шестая скорее висит, а не сидит. Короче, это надо видеть.
— Сейчас, обработаю рану только. А то тут светлей, чем там, — сказал Жора, заливая руку анестетиком, вызывая у меня шипение от боли. — Терпи, скоро легче станет.
— Ты укольчик-то мне вколи, — начав злиться, напомнил я.
— А, ну да.
Через пять минут, когда обезболивающее стало действовать, а рана оказалась хорошо забинтована, мы прошли в последнюю комнату, где между начавшими приходить в себя полуголыми женщинами ходил Никита, контролируя обстановку. Здесь же лежал мужик с простреленной головой. Эх, черт, надо бы, наверно, в плен его взять, попытать насчет того граанца, но чего уж теперь, Миша действовал наверняка. Здесь и правда находилось пять женщин, которые с помощью цепей были прикованы к трубам, идущим вдоль стен. А вот с шестой поступили намного хуже. Она также была прикована, но находилась скорее в подвешенном состоянии, распятая по рукам и ногам. Тело ее, совершенно голое, чем-то напоминало манекен для отработки бросков ножей. По крайней мере, даже издалека я насчитал, наверно, с десяток ножей, воткнутых в ее конечности. Под телом жертвы натекла лужа крови, все еще медленно сочащаяся из ран. Само туловище, кстати, было чистым и каких-либо колото-резаных ран я не заметил. Эх, жалко девушку. Я подошел ближе, чтобы в полумраке рассмотреть, живая она или уже преставилась. О, старая знакомая — это была та самая дама, которая голая выпрыгнула из окна того маньяка. Мир тесен, оказывается. И она, судя по всему, была еще жива!
— Помогите спустить! Быстро! — крикнул я. — Жора, открой замки.
Через минуту мы аккуратно положили девушку на пол подвала.
— За что ее так? — потрясенно спросил Дима, рассматривая воткнутые ножи.
— Хрен знает, принесите фонарь из соседней комнаты, хреново видно.
Но нести ничего не пришлось, Никита как раз нашел имеющуюся здесь большую аккумуляторную лампу и включил ее, осветив помещение.
— Она Веселого за член укусила, когда тот после поимки попытался ее изнасиловать, — вдруг тихо сказала одна из спасенных и пришедших в себя после парализации девушек. — Вот он и приказал ее подвесить, да ножи в нее втыкал. Уже дня два так висит.
— Садист, — покачал я головой. — Маньяк, насильник и садист. Что с ней делать то? Надо бы ножи убрать, а то нести неудобно. Но, боюсь, кровью изойдет. Вон и так сколько потеряла.
— Не бойтесь, вынимайте ножи, — снова сказала та же девушка. — Ей это не особо повредит, вот увидите.
Пожав плечами, я осторожно вынул самый маленький. И правда, кровь почти сразу же перестала течь. Стоп, чего? Рана на глазах стала затягиваться. Как это?
— У нее бешенная регенерация, — снова сказала незнакомка. — Никто не знает, как она еще жива. Ей и в пузо ножи тыкали, и бычки о нее тушили. Бесполезно, заживает как на Росомахе из старого фильма. Вот, эти уроды и оставляли в ней так ножи, чтобы силы тратила на то, чтобы постоянно восстанавливаться, иначе она начинает беситься в цепях, стремясь их разорвать и сбежать. А так висит себе тихо, не отвлекая мужиков и не мешая им нас насиловать.
— Скоты, — послышался голос Вована. — Ублюдки.
Я между тем по одному вынимал ножи из тела пострадавшей, наблюдая за заживлением ран. Тут даже бинт не нужен. Вынув последний нож, я выпрямился. Ну, вроде все. Девушка даже дышать стала спокойней. Вдруг она открыла глаза и уставилась на меня.
— Привет, — просто ответил я, помахав ей целой рукой, в которой до сих пор был один из ножей, вынутый из нее. — Давно не виделись. Помнишь меня? Ты уж прости, мы тут всех твоих мучителей поубивали, не оставили тебе никого. Хотя… Может наверху и остался кто. Вот, скоро пойдем смотреть.
Девушка кинула взгляд на нож, видимо, узнавая его, потом на мою перебинтованную руку.
— А, не обращай внимания, — сказал я ей. — Твой Веселый дружок меня подстрелил малость, но не беспокойся, он тоже уже упокоился.
Услышав кличку главгада, девушка сначала оскалилась, но потом, дослушав о его судьбе, как-то успокоилась. Закрыв глаза, она замерла на несколько секунд, будто даже дышать перестала, но потом снова посмотрела на меня и вдруг протянула ко мне руки, будто прося обнять.
— Давай повременим с обнимашками, — поморщился я. — Нужно закончить с зачисткой здания.
Девушка все же продолжала тянуть ко мне руки, правда, начав указывать на мою больную конечность.
— Что? Помочь хочешь? — удивился я. — Если сможешь вылечить, то это было бы круто.
Я опустился к ней и протянул пострадавшую ладонь. Она осторожно взяла ее в свои руки, посмотрев на кучу бинтов и протянула свою руку к ножу, который я все еще держал в другой руке.
— Бинты разрезать? Ну на, пользуйся, — дал я ей оружие, хотя, в душе, насторожился. Мало ли что у нее там в ее поехавшей голове.
Но она довольно профессионально разрезала бинты, потом осторожно убрала их с раны, заставив меня
