Жилец широко улыбнулся, шагнул к ней и поднял руку.
— Теперь вы знаете, — добавила ведьма, — что в Узуре есть всё…
Доброжелательным, но непонимающим взглядом она смотрела, как Жилец тянет к ее горлу лишенные ногтей пальцы.
— Нет! — закричал Марат и прыгнул, но тут же был отброшен толчком второй руки старика; отлетел на несколько метров, рухнул в воду. Когда выплыл и опять подбежал — наткнулся на новый удар, еще более сильный и резкий.
Снова полез, ломая ногти о колючие наросты, обдирая колени, выкашливая воду из легких, содрогаясь от ярости и отчаяния, хотел спасти, помешать, остановить; бродяжка хрипела, пыталась вырваться; лицо старика сделалось багровым и сосредоточенным; сжав губы, прямой рукой поднял женщину вверх, она сильно дернула руками и ногами, потом глаза выкатились из орбит. Жилец аккуратно положил ее на песок. Проверил пульс на шее, оттянул веко, деловито всмотрелся.
Марат подполз, ухватил отвратительно тонкие голени убийцы, рванул, желая опрокинуть, вгрызться в глотку, покарать — но вместо этого зарыдал.
— Надо бы всех… — задумчиво произнес Жилец, оглядываясь. — Но не успеем. Разбегутся.
Марат поднял голову. Слезы застилали глаза.
— Зачем? Зачем?!!
— Дурак, — ответил Жилец, деловито осматривая собственные руки. — Это Кабель. Про него никто не должен знать. Я бы и тебя тут оставил… Но… не могу. Все-таки семь лет… Привык…
9.
Тебе крупно повезло. Ты человек эпохи межзвездных перелетов и современник биотехнологической революции. Ты счастлив, и счастливо всё человечество. Оно наступает, покоряя один мир за другим. Межзвездная экспансия неостановима. Ресурсы неисчерпаемы, богатства неслыханны. Гомо сапиенс, трансформированный то ли из духа святого волей бога, то ли из обезьяны логикой природы, перестал сомневаться в своих возможностях. Его власть бесконечна.
Бог не нужен; идея создателя не отменена, но законсервирована, как слишком архаичная. Природа тоже не всесильна — ее нельзя победить, но можно договориться. Человек объявлен началом и концом всего сущего.
Болезни в прошлом. Старение считается вредной привычкой. Много тысяч лет возможности твоих предков ограничивались возможностями их бренных тел. В старых книгах написано, что в сорок лет у предков болела печень, в пятьдесят — обвисала кожа, в шестьдесят — шалило сердце. Таковы были правила игры в истероидном мире бензина и электричества.
Если человек заболевал, он шел к хирургу, и тот, вооружившись варварским лезвием, вырезал больной орган. Металлические скальпели, металлические протезы — трудно представить, что когда-то людей окружали только металлы.
Ныне каждый, подкопив немного денег, может посетить имплантатора и купить новую кожу, или глаза, или память.
Металлические агрегаты ревели и скрипели, а человек наивно доверял им свою жизнь. Ныне он имеет дело с бесшумными, не имеющими запаха живыми машинами. Их детали практически не изнашиваются.
Ничто не изнашивается. Никто не стареет. Повсюду покой и благожелательная размеренность. Смерть — больше не закон, а уважаемая традиция. Обычно где-то на сто десятом году жизни среднему гражданину Межзвездной Федерации надоедает жить — и он умирает. Иногда раньше, если происходит потеря интереса; такие случаи известны как «синдром Мафусаила».
Но ты не просто сын своего века, ты избранный. Твоя профессия называется «межзвездный судоводитель».
Тебя отобрали в раннем детстве. Проверили хромосомы, провели тесты и признали годным, потому что ты внимателен, терпелив и не склонен к агрессии. У тебя редкий психотип, нечто среднее между флегматиком и сангвиником. Иные тесты вместо названий имели номера или носили фамилии создателей, и ты — еще мальчик — только потом, спустя годы, узнал, что такое «тактильная линейка» или «скорость реакций по методу Брауна».
Потом тебя десять лет учили. Ты рос, мужал и однажды понял, почему выбор пал именно на тебя.
Ты умеешь быть нежным. Предупредительным. Верным. Честным. Уравновешенным. Добрым.
Ты очень, очень хороший человек.
Ты вырастаешь и видишь, что женщины сами ищут твоей дружбы. Ты имеешь дело с биомами — значит, ты настоящий мужчина. Сильный, но чувственный. Ты способен на сострадание, ты умеешь терпеть и не умеешь лгать.
Тебе преподают биомонтаж, психотехнику, рефлектологию, анатомию квазиживых систем, фундаментальную теорию эмоций, этику биотехнологии. Объясняют разницу между машиной и человеком. Человек способен на подлость — биом не способен. Человек может предать и унизить — биом не может. Живая машина невинна. Тебе объясняют, что среди собратьев по биологической нише ты можешь чувствовать себя некомфортно и столкнуться с проблемами в общении. К тебе прикрепляют личного психотерапевта, чтобы ты не сошел с ума и не покончил с собой.
Когда ты подключен к нервной системе биома, его страхи и восторги становятся твоими страхами и восторгами. Потом, когда ты разрываешь ментальный контакт и возвращаешься к себе подобным, страхи и восторги людей кажутся тебе смешными и жалкими. Ты живешь на другом уровне эмоций, ты знаешь другую силу чувств.
Сегодня женщина любит тебя и шепчет на ухо милую чепуху — а назавтра ты кладешь пальцы на разъемы, и тебя накрывают волны любви такой силы, что женская любовь кажется пресной забавой.
Однажды ты понимаешь, что хорошим человеком быть трудно. Иногда — невыносимо трудно. Мучительно трудно. В какой-то момент тебе кажется, что ты рожден уродом. Что ты счастлив только в утробе и нигде больше. Но уже поздно. Любовь машины — сильнее и слаще самого сильного и сладкого наркотика. Машина глупа, наивна, бессловесна. Она умнее собаки или дельфина, но она — не животное. Ее можно выключить и разобрать на части. Она живая ровно наполовину, и ее любовь — только наполовину любовь; но и такая, половинная электронная любовь много сильнее человеческой.
Потом ты просто живешь с этим. Взрослеешь и привыкаешь. Находишь себе подругу. Сначала она говорит, что ей хорошо с тобой, что ты самый лучший, самый добрый и великодушный. Потом она начинает раздражаться. Потом кричит, что это невыносимо, что ты любишь женщину, как машину. Ты не знаешь, что ответить. Слабенькие электрические разряды, бегающие по нервам живой женщины, плохо возбуждают тебя. С женщиной слишком просто. Иногда совсем неинтересно. У женщины девять основных нервных узлов, а у биома — сотни. В момент решающего объяснения ты комкаешь ресторанную салфетку и осторожно замечаешь, что энергия не должна застаиваться в горловой чакре, а твоя собеседница в ответ плещет тебе в лицо вином из бокала.
