Появляется вторая подруга. Третья. Сначала они говорят, что им интересно. Потом уходят. Им нужная вся твоя любовь, а не остатки. Одна просто использует тебя, другая удовлетворяет любопытство, третья честно признается, что влюблена, но тебе с ней скучно. Ты проводишь пальцем по ее шее, сбоку — она закрывает глаза и громко дышит. Слишком просто, вяло, предсказуемо. За десять лет ты освоил семьдесят пять вариантов тактильного воздействия на квазиживую плоть. Ты помнишь, что при двойном мизинцевом давлении высокой интенсивности на средние области гипофиза в кровь биома выбрасываются гормоны типа «зет», а при кратковременной стимуляции двенадцатого участка лобной доли в седьмой рецепторной системе падает напряжение.
Обычная женщина слишком груба для тебя.
Часто ты думаешь о себе как о чудовище и опять идешь к психотерапевту.
Потом ты находишь особенную женщину. Ее зовут Юла. Она всё понимает. Она смеется над тобой. Она не верит, что ее любовь слабее любви монстра, собранного из кусков живой плоти. И она доказывает тебе это. Ты шокирован и счастлив. Ты влюблен.
К этому времени ты давно вышел из касты пилотов, сбежал, поменял имя и лицо. Ты понял, что не хочешь прожить жизнь, лаская пальцами искусственные мозги и нервные окончания. Ты порвал с карьерой пилота и не пожалел. К сожалению, ты добываешь свой хлеб преступным ремеслом, но это временное состояние; в будущем ты планируешь найти что-то легальное и спокойное. Где-нибудь на дальней окраине обитаемого космоса, на одной из новых планет, где не так строг административный контроль, ты предполагаешь осесть и жить, как все нормальные люди, трудясь в поте лица.
Ты десять лет просидел в изолированном от мира городке Федеральной пилотской академии, тебе слабо знакома жизнь городов. Ты осторожно заводишь знакомства. В твоей голове уникальные знания, в пальцах редчайшие навыки, но ты вынужден изображать обыкновенного юношу, любителя музыки, спортсмена и весельчака.
Ты перемещаешься с планеты на планету. Жизнь везде разная — и совершенно одинаковая. В большинстве старых обжитых миров действует один и тот же простой принцип: абсолютный комфорт есть абсолютный контроль. Хочешь покоя, воли, счастья, сытости? Желаешь работать, рожать детей, развлекаться, сочинять музыку, коллекционировать, инвестировать, бездельничать, саморазрушаться, строить вечные двигатели — пожалуйста, говорят тебе. Всё, что угодно, — только под нашим контролем. Ты говоришь, что умеешь сам себя контролировать, — тебе отвечают: верим, но извини, не до конца. Ты все-таки человек, иногда против тебя может восстать твоя природа. Ты мятежный дух, заключенный в тюрьму из костей и мяса, не забывай об этом и уважай нас, потому что мы — власть и если тебе не хватит собственной власти над собой, мы поможем тебе.
А ты даже не можешь сказать, что рожден пилотом и умеешь управлять колоссальными силами, заключенными в рабочих плавниках корабля. Ты только молча киваешь. Согласен. У меня будет все, что я пожелаю, а у вас — власть надо мной.
Проводя вечера в размышлениях, медитациях и молитвах, ты понемногу привыкаешь к новой жизни, и твоя подруга тебе помогает. Вам хорошо вместе, и ты клянешься себе, что больше никогда не погрузишь ладони в серое вещество биома. Человеческая любовь много слабее любви живой машины, но в этом и заключается ее ценность.
Потом везение заканчивается. Тебя отправляют в пересыльную тюрьму и приказывают ждать, зарывшись в синий песок.
Ты не всё узнал про внешний мир. Два года скитаний вне стен Пилотской академии — слишком малый срок для того, чтобы научиться жить среди людей. Выяснилось, что твои навыки были нужны не только тебе. Чужие глаза наблюдали за тобой, и однажды старый умный человек хладнокровно сделал тебя соучастником убийства.
Ты привыкал к одному миру, но оказался в другом. Ты искал покоя и тишины — нашел боль и смерть. Ты искал любви — нашел грязь. Ты надеялся, что тебя полюбит женщина, — тебя полюбили маленькие, скользкие от пота четырехпалые существа, странно похожие на земных женщин. Из них была одна, самая умная и сильная, — вдруг ты понял, что испытываешь к ней ответные чувства. И не просто любишь, нет. Ты понимаешь, что она имеет над тобой власть.
Ты ходишь по земле, пахнущей шоколадом, дышишь ванильным воздухом. Плаваешь в сладкой воде. Тебя окружают гуманоиды, не способные добыть огонь трением. Беспомощный старик помыкает тобой — ты ничего не можешь с ним сделать, потому что он сильнее. Он — парализованный ниже шеи — ухитрился полностью подчинить тебя своей воле.
И вот, прожив семь лет на дикой планете, ты обнаруживаешь, что повзрослел.
Нет никакого комфорта. Нет никакого контроля. Есть только власть или ее отсутствие.
«Комфорт», «контроль» — это слова рабов.
Кто свободен, тот имеет весь комфорт и весь контроль.
Оказалось, что ты, обученный искусству управления космическими кораблями, умеющий перемножать в уме четырехзначные числа, хранящий в памяти тысячи сложных формул, умный, тонкий, сложный человек, наделенный уникальным талантом, не так силен, как тебе думалось. Есть другие, дикие и грубые, не читавшие книг и не слушавшие лекций в университетских аудиториях, они крепче и умнее тебя. Ветхий уголовник, просидевший полжизни в тюрьмах, знает о жизни и смерти больше тебя. Дикая безымянная девушка, вплетающая в волосы сухие жилы ящериц, верующая в наивные пророчества и примитивные священные знаки, смотрит на тебя, как на ребенка, и ты — блестящий интеллектуал и великолепно вышколенный профессионал — готов сделать всё, что она скажет, есть из ее рук, бесконечно слушать ее певучие речи и идти за ней куда угодно.
И вот — один из них убивает другого, а ты не способен помешать. Это не твоя битва. Тебя отодвинули в сторону. Ты не нужен. Ты не умеешь душить, губить, умерщвлять, устранять неугодных. Ты просто не способен мыслить такими категориями. Ты ничего не понимаешь в древних механизмах насилия и вынужден бессильно скрипеть зубами, пока старик, погубивший твою судьбу, хладнокровно лишает жизни существо, которое ты любил.
Ты был помазан любить живое, но не властвовать.
10.
Он гнал Марата шесть дней.
Гнал и бил.
Начал сразу, там же. На песчаной отмели в зеленом океане.
Марат ухватил ведьму за скользкие плечи, приподнял — голова откинулась; под неестественно белыми скулами видны были багровые следы пальцев старика. Положил мертвую на песок, взял камень — один из лежавших у воды, приготовленных для всякого желающего нырнуть и коснуться чуда — и бросился, двумя руками занеся оружие над головой.
