— То, что нам дорого, дорого нам обходится, советник. Все, что нам дорого, создает слабые места. Я не могу позволить себе слабых мест. Издержки профессии.
И лысый снова улыбнулся. Странно. Жутковато.
Дни тянулись долго и тошнотворно, как путь слизняка по травинке в унылый дождливый день. Иногда по дороге кто-то проходил. Реже — проезжал. Но ни советника, ни лысого убийцы не было.
Винни все больше и больше думал о том, что сказал тогда в первую ночь Мессер. И от этих мыслей становилось страшно.
Для себя он решил, что единственный вопрос, который задаст лысому, будет касаться яда и противоядия. Все остальное его не волнует.
Правда, решение отдавало фальшью. И Винни сам чувствовал эту фальшь, но пока соваться дальше не хотелось. И он гнал от себя мысли о том, что рано или поздно ему придется узнать что-то, что ему не понравится. А то, что новое знание не вызовет радости, подсказывал здравый смысл.
Деррек и Нана тоже прибывали в унынии. Нане было откровенно скучно. А вампир терзался какими-то своими душевными муками. Только Мессеру, кажется, все было нипочем.
Он точно так же, как и все другие, следил за дорогой, но никаких эмоций затишье длиной в трое суток у него не вызывало.
— Может, он нас обманул? — первой не выдержала Нана.
— Ты бы на его месте стала врать? — поинтересовался лорд, не без удовольствия поддерживая беседу.
Винни вспомнил подвешенного за ноги упыря, визжащего от страха, и странную вязь непонятных символов под ним. Нет, Петро врать бы не стал. Слишком страшно ему было. Или стал бы?
— Не стал бы он врать, — ответил он за девушку-волчицу.
— А вдруг? — усомнился вампир.
— Хочешь вернуться к нему и проверить?
От одной мысли о том, что придется идти на поляну, где висит упырь, стало не по себе.
— Все какое-то дело, — сердито буркнул Деррек, хотя, судя по выражению лица, ему эта идея тоже не понравилась.
— Думаешь, он до сих пор там висит?
Деррек пожал плечами и повернулся к дороге. По ней в сторону города шагал человек. Молодой, если судить по осанке и по бодрой походке.
— Клиент на горизонте, — поделился Деррек.
Винни посмотрел на дорогу и обмер.
— Не наш клиент, — отозвался Мессер. — Он один. И идет в город.
По дороге в сторону Лупа-нопа топал молодой человек, с которым Винни столкнулся на улице города неделю тому назад. А после видел его в толпе зрителей возле театра. Человек, которого, за несколько лет до того, вместе с другими следопытами провожал благодарный Витано.
— Это…
Голос не слушался и хрипел. Винни закашлялся, прочищая горло.
— Держите его!
Нана удивленно покосилась на юношу. Мессер поднялся на ноги вместе с самим Винни, которого не просто взяла оторопь. На мгновение он лишился, кажется, не только способности говорить и двигаться, но и способности соображать.
— Держите его! — повторил он в голос. — Я его знаю.
Деррек сорвался с места, словно его затолкали вместо снаряда в пушку и выстрелили. Мессер поторопился следом, но его проворства хватило едва ли не на половину достижений вампира. Винни наконец стряхнул оцепенение и побежал за ними.
Следопыт, а в том, что это был именно он, Винни уже не сомневался, не замечал их до последнего. Шел довольно быстро, не обращая на происходящее вокруг никакого внимания.
Первым на дорогу за спиной следопыта выскочил Деррек. Мессер следом не поспевал, сопел, словно запыхался. Винни отстал и вовсе на довольно порядочное расстояние. Сократить его не получалось, потому юноша сделал то, что сделал бы любой другой.
— Стой! — закричал он, треща кустами и прорываясь к дороге.
Следопыт на крик отреагировал. Его трудно было не заметить. Молодой человек обернулся, увидел несущегося на него вампира и рванул с места. Винни вывалился на дорогу, когда тот уже задал хорошего стрекача. Следом огромными прыжками, как хищный зверь, учуявший добычу, мчался Деррек.
— Стой! — завопил Винни еще громче.
От его крика следопыт помчался, кажется, еще быстрее. Но с вампиром, в прошлом спортивным инструктором, ему тягаться было трудно.
Деррек догнал молодого беглеца. Взметнулась сжатая в кулак рука кровососа. Беглец кувырнулся. Взметнулись его ноги, руки. Следопыт скатился под откос в сторону от дороги. Вампир метнулся к нему коршуном.
«Убьет», — испуганно подумал Винни и бросился вперед.
Опасения оказались напрасными. Следопыт был цел и невредим, если не считать опухшего, похожего на блин, уха. То ли ударил Деррек неудачно, то ли просто сделал это от души.
Спустя несколько секунд вампир показался на дороге. Молодого человека он тащил за шиворот. Тот упирался, как мог, но противостоять вампиру было не в его силах.
Деррек подтащил беглеца к Винни, остановившемуся посреди дороги. Пихнул пленника. Пинок получился сильный, а может, парень просто плохо держался на ногах. Так или иначе, ноги подкосились, и он рухнул перед Винни, поднимая облако дорожной пыли.
— Быстро бегает, — голос Деррека прерывался. Несмотря на подготовку, вампир успел запыхаться. — Кто он?
Винни посмотрел на парня, сидящего в пыли на дороге. Глаза у того были испуганными. Но ошибки быть не могло, теперь Винни был уверен в этом на сто процентов.
— Я его знаю, — произнес он. — Я его видел. Видел в Витано.
Веревка оказалась крепкой. Значительно крепче, чем можно было предположить. И сук, на котором его подвесили, тоже не из хлипких. Это стало ясно часа через три после того, как Петро решил, что сможет самостоятельно освободиться.
Он дергался, пытаясь сломать сук, на котором висел. Он раскачивался, стараясь перетереть веревку. Но все было напрасно. Веревка скрипела, дерево трещало. Казалось, еще немного и он рухнет на землю, переборов путы. Но время шло, а ничего не происходило. Веревка не лопнула ни через три часа, ни через трое суток. Хотя Петро только и делал, что раскачивался, пытаясь перебороть то, что удерживало его на месте.
Был бы он живым, кровь давно бы прилила к голове, и он умер бы в муках. Но упырь давно был мертв и такой исход ему не грозил. И он продолжал испытывать путы на прочность.
Тщетно. Иногда это ощущение тщеты выводило из себя, тогда Петро начинал биться, как рыба в сети. С тем же упрямством, отчаянием и бесперспективностью. От этих метаний он быстро уставал, и на него наваливалась апатия. Мертвяк зло сплевывал и обещал, что больше не шелохнется. Так и будет висеть, пока кто-нибудь не снимет. Куда торопиться? Впереди у него — без малого вечность. Уж от дождя или холода он явно не сомлеет. Разве что от скуки.
