Кир-Кор помедлил с ответом. «Вот уж поистине маракас!» — подумал он и спросил:
— По-твоему, будет лучше, если путь человечеству укажет кто-то другой?
— Но мы с тобой уже пришли к выводу, что дороги туда не знает никто, — возразил Ледогоров. — Никто.
— Ну так остается свобода выбора. Если человечеству никто не может помочь — ничего иного ему не остается. Круг замкнулся.
— Человечество должно помочь себе самому через свое будущее.
— Умозрительно?
— Нет, практически. Через локон возвратного времени.
Кир-Кор почувствовал умственную усталость. «Из всех оригинальных идей, — думал он, — безусловно, самая оригинальная — эта».
Ледогоров дополнил:
— Философы нашего направления рассматривают грядущий для нас переход человеческой цивилизации на уровень Ампары как уже состоявшийся во вселенском континууме — и в этом вся суть.
Кир-Кор покивал:
— Грядущий как уже состоявшийся…
— В ракурсе линейной логики это выглядит странно, я понимаю, — продолжал экзарх. — А вот в ракурсе структурно-многомерной…
— Увы, в струм-ракурсе видят только философы вашей школы.
— Ничего подобного. Концептуальные основы структурно-многомерной логики были заложены в глубокой древности. Тысячелетиями струм-логика совершенствовалась, очищалась от мистической шелухи. В том числе и теми, кого мы сейчас называем Махатмами и махариши. Иньянцы, сатреиты, дардриты, волхвы, меломаны, пифагорейцы, аркантары… Однако было бы упрощением считать философов школы Ампары эпигонами эзотерических мудрецов. Наши струм-логические разработки — это, образно говоря, параллельная быстрорастущая ветвь, питаемая соками современного естествознания. Она уже успела дать несколько ранних, но крупных плодов. Прежде всего я имею в виду теорию возвратного времени.
— Волшебный локон Ампары, — пробормотал Кир-Кор. — И все же… как говорил субтильный хальфе, вернемся к нашим баранам… Итак, ты считаешь, ночью мне помогли из нашего будущего через локон возвратного времени?
— Я этого не исключаю, — повторил фундатор. — Скорее всего, помощь была не с такой уж прямолинейной мотивацией, как мы себе представляем, но я этого не исключаю.
— Обидно…
— Не преувеличивай.
— Ночью я сражался как лев, захватил пиратское судно, проявил чудеса храбрости, смекалки и самообладания…
— …Завоевал сердце прекрасной эвгины, — добавил экзарх.
— Вот-вот! Правда, это было чуть раньше… И вдруг меня ставят в известность — тебе помогли! Ну не обидно ли?!
Ледогоров выдержал паузу. Очевидно, не хотел поддерживать разговор в таком тоне.
— Положа руку на сердце, Кирилл…
— У меня их два. На какое?
— На оба. Так вот… подумай и скажи откровенно: случилась ли в этот раз на Земле с тобой какая-нибудь аномальная странность?
— Странностей было… хоть отбавляй.
— Ты знаешь, о чем я спрашиваю.
Амортизаторы кресел прошелестели вздохами облегчения — шверцкаргер быстро терял высоту.
— Ну… во-первых — апроприация тигра, о которой ты уже осведомлен, — напомнил Кир-Кор. — Такого я еще не испытывал. Случай для меня совершенно необъяснимый. Но, признаться, не это меня поразило больше всего…
— Ренатурация?
— Да. Откуда ты знаешь?
— Догадаться нетрудно. Ты, Лирий и Федор попали в очень серьезную передрягу, и если бы не твоя весьма своевременная ренатурация, сегодня у нас был бы траурный день.
— Полагаешь, именно в деле ренатурации мне оказана помощь?
Экзарх не ответил.
— Траурный день переместился в другой регион, и только. — Кир-Кор помрачнел. — И так нехорошо, и этак плохо. Моя весьма своевременная ренатурация стоила жизни по меньшей мере дюжине человек…
— Не бери на свой счет никого из четырех погибших, твоя совесть чиста.
— Считай точнее: только вагон метранса — братская могила для шестерых утопленников. Про остальных сам знаешь… Врача мне очень жаль…
Шверцкаргер мягко провалился в посадочную шахту, напоследок вздрогнул всем корпусом, замер.
— Полет окончен, — сообщил знакомый Кир-Кору женский голос вежливого автомата. — Можно выходить. До свидания.
Видеом переднего обзора угас. Кир-Кор поднялся.
— Погоди, — остановил его Агафон. — Дейр Магнес выведен из коматозного состояния.
— Жив??
— Да. Тебе предстоит вскоре встретиться с ним как с очень важным свидетелем.
— Это ладно. Главное — жив!
— И насчет тех… шестерых… Успокойся, вагон метранса не утонул.
Кир-Кор не поверил ушам.
— Не может быть!..
— Я когда-нибудь тебя обманывал?
— Нет, но… гм… однако!..
— Вагон был сброшен вместе с захватом и радиоведьмой. Это позволило «финистам» прицельно обстрелять его пенетраторами и…
— …и на кордах опустить на палубу «Тайфуна»! — понял Кир-Кор. — Я видел там что-то напоминающее хлопковый бурт. Так это был накрытый чем-то вагон!..
— Да. Укрыли от любопытных палубным тентом. Внутри вагона даже медикам и криминалистам было не по себе. Два трупа и четверо окровавленных, покрытых порезами и ушибами боевиков… Уцелевшие должны благодарить пилотов МАКОДа за мастерство.
— Одного «финиста» все-таки сбили?
— Оба пилота живы. Успели катапультироваться, и еще до рассвета их подняли из океана.
— Спасибо!.. Ты помог мне сбросить часть тяжкого груза.
Кир-Кор снова поднялся из кресла. Фундатор продолжал сидеть, задумчиво теребя свои реденькие, интеллигентские усы и бородку.
— Информация под занавес? — догадался Кир-Кор.
Ледогоров оставил в покое растительность на лице.
— Предварительное следствие установило, Кирилл: ведущими в «ансамбле» террористов были стратиг, его адъютант и два профессиональных боевика. Все четверо — субъекты в криминальном мире давно и хорошо известные. Каждый из них не однажды побывал под следствием и судом по подозрению в самых мерзостных преступлениях… в том числе — по подозрению в убийстве. И, как мне сегодня сказали… цитирую: «От справедливого наказания их спасало лишь виртуозное мастерство весьма заинтересованных адвокатов». То есть за каждым из этой четверки прочно укоренилась репутация отъявленного и удачливого негодяя. У тебя нет ощущения, что возмездие состоялось?..
— Без участия, к сожалению, правосудия.
Экзарх указал пальцем вверх:
— А высший суд? Назовем это волей Ампары.
Кир-Кор промолчал. Его подмывало спросить о количестве жертв в команде Гора Гайдера, но это могло повлечь за собой развитие темы о «воле Ампары». Развития темы он не хотел. По крайней мере, сейчас. Он стоял в неудобной позе, нависая над собеседником и касаясь потолка затылком.
