Работали до вечера, с небольшими передышками. Впрочем, о том, что наступил вечер, определили только по часам: тьма так и не рассеялась. Совсем выбились из сил, когда перетаскивали к штольне электростанцию: совмещенный с генератором и укрепленный на стальных полозьях двигатель. Во всей этой махине было килограммов триста. Впряглись в нее впятером, двигали рывками. На полпути заспорили, надо ли тащить ее к штольне. Решили, поспорив, что надо: иначе, чтобы запустить электростанцию, Вальтеру Шмидту пришлось бы всякий раз выходить из штольни. Запускать же ее придется хотя бы для того, чтобы качать из скважины воду. Понадобится также подзарядка аккумуляторов радиостанции, если Вальтеру удастся самому наладить ее. Он сказал Селлвуду, что, вероятно, удастся, если ему позволят разобрать на запчасти хотя бы два транзисторных радиоприемника.
Дотащив электростанцию до входа в штольню, упали в полном изнеможении. А еще предстояло перенести в штольню всякие емкости: бутыли, кастрюли, баки, ведра — для хранения воды и приготовления горячей пищи.
— Следовало бы сделать это в самом начале, — сокрушался Селлвуд. — Боюсь, что все это уже заражено. Холланд потом проверит с помощью своего счетчика.
Перенесли также одежду, постельное белье, мелкие личные вещи. Все это свалили в глубине штольни, не донеся до зиккурата, до камер, в которых укрылись женщины и остальные члены экспедиции. Таково было распоряжение Селлвуда, опасавшегося, что одежда, белье и вещи также заражены.
В завершение работ предстояло сделать еще два важных дела: подвести к штольне водопровод и протянуть от электростанции до помпы кабель.
— Поесть бы, — сказал во время короткой передышки в штольне Глебов. — Нет никаких сил.
— Чтобы поесть, — ответил Селлвуд, который, отдыхая, лежал на спине, широко раскинув руки, — надо войти в камеры. А войти туда в этой одежде мы не можем. Придется потерпеть. Когда сделаем все необходимое, сбросим с себя одежду, помоемся и войдем, — он приподнялся, отстегнул от ремня флягу с водой и протянул ее Глебову.
— Голые войдем? — спросил Клинцов, подумав, что его вопрос вызовет ободряющий смех.
— В трусах, — серьезно ответил Селлвуд.
Смеха не получилось. И не потому, что ответ Селлвуда прозвучал серьезно, а потому, что все слишком устали. Глебов от фляги Селлвуда отказался.
— У меня есть своя, — сказал он. — Спасибо.
Когда Глебов, выпив воды, завинтил флягу, Селлвуд сказал:
— Придется вызвать Вальтера: только он сумеет правильно подсоединить кабель. Нельзя допустить, чтобы мы испортили помпу или электростанцию. Такая порча будет стоить всем нам жизни. Приказываю вам, Холланд, позвать Вальтера.
— И передать ему противогаз? — спросил Холланд.
— И передать противогаз. Но вы после этого останетесь здесь. Все-таки здесь менее опасно, чем там, снаружи. Вы поняли?
— Я понял, — Холланд встал и углубился в штольню.
— Почему бы и тебе, Майкл, не посидеть здесь вместе с Холландом, — предложил Клинцов. — Теперь, когда все ясно, мы обойдемся и без тебя.
— А это не твое дело! — грубо ответил Селлвуд. — Будешь командовать, когда я передам тебе мои полномочия.
Холланд вернулся с Вальтером через несколько минут. Вальтер нес в руках противогаз Холланда.
— Как вы? — спросил Вальтер, садясь рядом с Селлвудом.
— Что нового у вас? — вопросом на вопрос ответил Селлвуд. — Не заговорил ли эфир?
— Нет. По-прежнему шум и треск. Больше ничего. Только шум и треск.
— Как ведут себя люди?
— По-разному, — ответил Вальтер. — Сенфорд мрачно философствует, женщины пытаются описать все случившееся, студенты Толя и Коля играют в карты, повар Омар с сыном начали готовить ужин…
— Как ты сказал? — перебил Вальтера Селлвуд. — Повар Омар? А это кто? Ты не ошибся?
Не успел Вальтер ответить, как сын Омара — его звали Ахмад — бросился вон из штольни, швырнув к ногам Селлвуда противогаз.
— Стой! — крикнул ему вслед Селлвуд. — Стой, болван!
Но Ахмад не остановился.
Воцарилось гнетущее молчание: все понимали, что случилось непоправимое.
Первым заговорил Глебов:
— Это первое следствие ваших угроз, — сказал он Селлвуду, — вашего неограниченного диктаторства. На словах, конечно, — добавил он. — Мы-то понимали, что от ваших словесных угроз до выстрелов из пистолета — непреодолимая дистанция. А это дитя пустыни, где слов на ветер не бросают, приняло ваши угрозы всерьез. И вот — погибло.
— Почему — погибло? Мы сейчас найдем его: он не такой дурак, чтоб убежать далеко. Вы сами ему объясните, почему надо вернуться. Если он не вернется, мы накажем его отца.
— За что? Вина сына ляжет на отца?
— Разумеется.
— Чепуха, Селлвуд: это логика иезуитов. Ахмад ее не поймет. Знает же он теперь только одно: свою вину он искупит добровольной смертью в пустыне. И все, Селлвуд, все!
— Увидим. Все наденьте противогазы, пожалуйста, — попросил он, протянув противогаз Ахмада Холланду. — А вы, мистер Глебов, научите меня, как произнести на языке Ахмада фразу: вернись, Ахмад, мы тебе все простили.
Селлвуд оказался хорошим учеником: перевод Глебова он запомнил с первого раза.
— А теперь попробуем найти беглеца, — сказал Селлвуд и направился к выходу из штольни. Все пошли за ним, надевая на ходу противогазы.
Поиски Ахмада, как и предсказывал Глебов, закончились безрезультатно. Час времени и какая-то часть шансов на выживание были потеряны.
— После завершения работ мы пошлем на поиски Омара и его оставшегося сына, — приказав прекратить поиски, сказал Селлвуд. — Уж они-то непременно его найдут, несчастного беглеца.
О том, что надо поступить именно так, Клинцов подумал еще до начала поисков, но почему-то не сказал об этом Селлвуду. Вероятно, потому, что пощадил его самолюбие, которое было уязвлено Глебовым. А может быть, пощадил свое: ведь Селлвуд мог и не согласиться с его мнением.
Вальтер занялся кабелем, а Глебов, Холланд, Клинцов и Селлвуд — водопроводом. Вальтер закончил свою работу быстрее, чем «водопроводчики», и присоединился к ним, когда они рыли канаву для шланга уже на подступах к штольне. С приходом Вальтера работа пошла заметно быстрее. Через полчаса водопроводный шланг, протянутый от помпы до штольни, был уложен в канаву и засыпан песком.
— Теперь проверим, все ли мы сделали ладно, — сказал Селлвуд, садясь у каменной горки, из которой торчал конец толстого прорезиненного шланга. — Запускай станцию, — приказал он Вальтеру, — и включи помпу.
Струя воды ударила Селлвуду в грудь с такой силой, что он закричал от боли, отскочил от шланга и замахал на Вальтера кулаком, требуя, чтобы тот немедленно уменьшил подачу воды.
