Отец русского барона Йохана Кнупа (1846–1918) Людвиг разбогател на текстильном производстве в Нарве, за что и получил свой титул. Братья Кнупы были баснословно богаты, к тому же они были меломаны и коллекционеры. Причем коллекционировали не что-нибудь, а скрипки Страдивари, собрав в итоге двадцать девять инструментов великолепного звучания. А Майя (настоящее ее имя было Мэйбл Стюарт-Кинг, но так никто ее не звал) стала женой барона, вероятнее всего, именно оттого, что играла на скрипке Страдивари — своем единственном достоянии, поскольку рано ушла из дому в поисках своей крёстной, немецкой принцессы. Все странно было в отношениях этой пары, являвшей собой полную противоположность: мрачный, нелюдимый барон был вдвое старше живой, непосредственной жены, всегда становившейся душой любой компании. А скрипку Йохан Кнуп у жены отобрал, присоединив к своей коллекции и не разрешив больше на ней играть. Эта история послужила Блэквуду толчком к написанию рассказа «Пустой рукав». Кнуп много ездил по делам фирмы, поэтому у него были дома в Лондоне и Париже, а в Египте он открыл санаторий в Хелване неподалеку от Каира. Им был основан и отель «Эль-Хаят», впоследствии ставший знаменитым. Зиму Кнупы проводили в Египте. Там, в обществе Майи или неподалеку от нее, провел несколько зим и Блэквуд.
Бесконечность Египта во времени и пространстве лучше всего ощущалась Блэквудом в пустыне, заворожившей его своим величием больше пирамид и Сфинкса. Он провел две ночи в ущелье Вади-Хоф, оставаясь палящим днем в спальном мешке, а ночью впитывая в себя ощущение пустыни. Навеянный этими переживаниями рассказ «Песок», где попытка вызвать древнего духа Египта имеет катастрофические последствия для самонадеянных современных магов, также проникнута физическим ощущением толщи веков, испытанным Блэквудом в Вади-Хофе.
1910–1914 гг. стали самым плодотворным периодом его жизни именно благодаря Майе — женщине, которая была самым близким ему духовно человеком, истинной музой.
Повесть «Проклятые» (1914) — красноречивый тому пример. В ней слились и воспоминания о непримиримом ригоризме евангелических встреч в родительском доме, и непреклонный образ барона, послуживший прототипом для Франклина; Башни с прилегающими угодьями сильно напоминают купленный Кнупом в 1903 г. особняк на границе графств Кент и Сассекс, а героиня повести носит имя его музы — Мэйбл. Но примечательнее всего лейтмотив: сквозь все искажения мира, вызванные фанатизмом разных времен, прорывается убеждение, что никто не проклят, ничто, кроме зашоренного представления о праведности исключительно своей разновидности веры не мешает людям проникнуться деятельной любовью друг к другу. Из гнетущего мира, где «ничего не происходит», может быть лишь один выход — понять и принять другого. Особенно запоминается зарисовка бытовой сценки — рыданий связанной мальчишками сестренки:
«— Мы собирались ее сжечь, сэр, — сообщил мне старший из мальчиков, а на мое недоуменное “За что?” не замедлил пояснить: — Никак не хотела поверить в то, во что нам хотелось».
Действительно, почем им знать, что так делать не положено, ведь «для ее же блага», как уверяли инквизиторы веками.
Восприятие «Кентавра» было неоднозначным: одни обвиняли автора в идеализме и наивности, другие — такие, как Джордж Рассел (Ǽ), — восхищались созвучию собственным поискам. Особенно же Блэквуд ценил отклик Эдуарда Карпентера, слова которого из книги «Цивилизация: причина возникновения и способ исцеления» он поставил эпиграфом ко второй главе романа. Тот писал: «Должно быть, вами овладел приступ настоящей “страсти к Земле”, если вы смогли столь явственно ее передать»[7]. Жгучая страсть и вера в возможность «счастья для всех» действительно позволила Блэквуду создать строки необыкновенной эмоциональной силы, заставляющие уже не одно поколение читателей помнить описание того момента, когда Врата из рога и слоновой кости открываются О’Мэлли. Однако писатель жил в реальном мире и понимал, что так называемое «продвижение цивилизации» так просто не остановить. Единственным путем преодолеть разрушение он считал распространение красоты в душах детей.
Память о воображаемых детских путешествиях на подаренном отцом вагоне слилась с впечатлениями от путешествий реальных, «Питером Пэном» Дж. Барри и мыслями, высказанными в «Воспитании дядюшки Пола». Результатом стала книга «Пленник Волшебной страны» (1913). Там дети с помощью своего дяди отыскивают волшебную пещеру, где собирается звездная пыль, с помощью которой можно «разпутлить» (unwumble) запутавшихся в повседневных заботах взрослых и вернуть им ясность видения красоты мира.
С первой мировой войной связан болезненный для Блэквуда период сотрудничества с британской разведкой. Он долгое время желал помочь фронту; как большинству современников ему непросто было разглядеть разрушительность конфликта для всех сторон. И вот в 1916 г. ему предложили стать секретным агентом в Швейцарии. По стопам Сомерсета Моэма, который подвизался в этой роли без особого успеха, он должен был вербовать агентов, обеспечивать их симпатическими чернилами и передавать деньги. Плюсом было прекрасное знание страны за многие годы, но нервное это занятие оказалось очень выматывающим. Опасность заключалась в том, что в придерживающейся нейтралитета Швейцарии существовал строгий закон, грозивший разоблаченным секретным агентам любой из воюющих сторон по меньшей мере полугодовым тюремным заключением или штрафом в 1000 франков, но последствия могли быть и куда серьезнее. Однако даже не постоянная конспирация, когда приходилось печатать донесения в Лондон на рисовой бумаге в туалете, чтобы по крайней мере успеть спустить их в унитаз, а все более угнетающее душу сознание, что его информация кого-то обрекает на смерть, заставили Блэквуда через полгода подать в отставку.
Последний год войны он работает в качестве сотрудника Красного Креста по розыску пропавших без вести и раненых на территории Франции. Увиденное в госпиталях Руана, где как раз весной 1918 г. началась эпидемия инфлюэнцы, и страшные впечатления от войны выливаются в тяжелую депрессию, усугубившуюся отдалением Майи. Барон Кнуп умер в 1917 г., оставив ее наследницей своего состояния, но в завещании была важная оговорка: распоряжаться имуществом она имела право лишь до тех пор, пока вдовствует. Кто знает, не будь такого условия, сделал ли бы Блэквуд предложение той, которой посвятил столько произведений?
Чаще они стали видеться только после того, как она вышла замуж за состоятельного промышленника Ральфа Филипсона. Встречи происходили в особняке Анкомб, который благодаря неуемной энергии Майи был перестроен в стиле итальянской виллы и стал одним их заметных культурных салонов. Но это будет еще через несколько лет, в 1922 г. А пока, чтобы отвлечься, Блэквуд окунается в театральную суету: он пишет пьесы, часть из которых была поставлена. Этому немало способствовало установившееся знакомство с известным писателем и драматургом лордом Дансейни, приходившимся Блэквуду дальним родственником через другого английского драматурга — Ричарда Бринсли Шеридана. Дансейни жил по соседству с Эйнли, с семейством которых Блэквуд теперь поселяется в комнате над гаражом. Они часто видятся с Дансейни, делясь впечатлениями от путешествий. Вместе с Бертрамом Форсайтом Блэквуд пишет две одноактные пьесы: «Через бездну» (1920) и «Белая магия» (1921). Но наибольшей популярностью пользовалась написанная в соавторстве с Вайолет Перн пьеса «Через щёлку» (Through the Crack), впервые поставленная в «Эвримен тиэтр» в 1920 г. и выдержавшая несколько постановок (кстати, постановка января 1925 г. стала первой театральной работой Лоуренса Оливье как помощника постановщика).
