Его напарник швырнул деду под ноги мешок, дед Никола упал, и они бросились прочь. Когда дед поднялся, он увидел, что и третий убегает напролом сквозь кустарник куда-то в темноту. И опять деду Николе показалось, что происходит вовсе не то, что происходит. Он беспомощно огляделся вокруг, словно желал найти того, кто объяснит смысл происходящего. Постояв неподвижно несколько минут, он нагнулся, вытащил из валявшегося пакета шубу, накинул ее на плечи и ушел, больше уж не оглядываясь.
Он обнаружил, что не помнит ни адреса, на телефонного номера Заботина. Рядом оказался таксофон, и дед позвонил в справочную службу городской телефонной сети, но она ночью не работала.
Машина все еще стояла на перекрестке. Дед подошел к ней, помахал рукой водителю, и тот немного опустил стекло. Дед попросил подвезти и назвал свой адрес.
— Крюк изрядный. — Бородатый водитель, телосложением напоминающий штангиста, строго глянул на него. — Ты крепко загулял, папаша, — сказал он насмешливо. — А тот где?..
— Не придет он… Передумал.
— Ну-ну, — сказал бородач.
— Остался. В картишки сыграть. В “дурачка”.
— Ну-ну, — задумчиво повторил водитель. — А деньги-то у тебя есть?
— Есть. Расплачусь.
Водитель немного помолчал, размышляя, затем окинул взглядом деда, пропел почему-то его адрес и замер, глядя на светящуюся приборную доску.
— Далеко-о-о, — сказал он. — Сколько?
— Десятка, — сказал дед, чтобы разом покончить с этим вопросом.
— Садись. Но за пятнадцать.
— За пятнадцать, — дед кивнул.
Водитель вытянул руку и щелкнул замком дверцы.
— Эх, бессонница! — вздохнул он.
Дед опустился на мягкое сиденье. Водитель закурил и повернул ключ зажигания. Потом как-то сердито вцепился в руль, будто с мыслью “Вот уж попался ты мне!”, и, не притормаживая на перекрестках, погнал машину по пустынному ночному городу. Автомобиль с визгом заносило, трясло и подбрасывало на оледенелых буграх, столбы пролетали в угрожающей близости, а поребрик иногда вдруг коварно вытягивался перед капотом. Ехали молча, лишь однажды дед Никола сказал:
— Это хорошо, что быстро. Я не боюсь. Я много пожил. А вам не страшно?
— Не страшно, — ответил водитель. — У меня бессонница.
Он прибавил скорости.
— Понятно, — немного помолчав, отозвался дед.
Постепенно он начал узнавать знакомые кварталы. “Сейчас к телефону, и только бы Карх согласился помочь. Как же там Гена?” — думал дед. Когда водитель остановил машину возле дома, он открыл дверцу, сказал, что принесет деньги, и начал вылезать, но бородач посмотрел косо и положил руку ему на плечо.
— Ты говорил, что у тебя есть.
— Вы не повезли бы иначе. Извините… Я сейчас приду.
— Оставь залог.
— У меня ничего нет, — сказал дед.
— Шубу оставь.
Дед Никола стиснул зубы.
— Ну, давай же, — встряхнул его водитель. — Голову мне не морочь!
Тут он заметил за распахнувшейся полой окровавленный дедов бок и замер, наклонив круто голову, словно собирался спрятать ее себе под мышку.
— Сто эт-то у т-тебя?.. — внезапно обретя некоторый дефект речи, осторожно спросил он.
— Килька в томате, — сказал дед Никола.
— Уф-ф… — выдохнул водитель. — А я — то подумал… — Он неуверенно улыбнулся. — Ну, ты, видно, завзятый гуляка!
— Старой закалки, — кивнул дед. — Сейчас я деньги…
— Да ну тебя! — усмехнулся водитель. — Ступай себе… Напугал.
Он отпустил плечо деда и покачал головой. Когда дед вышел, он захлопнул дверцу, схватил руль, пригнулся и безжалостно рванул запищавшую покрышками машину в ночь.
— Тебе бы мою бессонницу!.. — осталось висеть в воздухе сердитое пожелание, предназначенную не то деду, не то всему подлунному миру.
Дед Никола с ходу взбежал по лестнице на четвертый этаж. Отперев квартиру, услышал знакомый характерный звук, похожий на гудение пламени. Дед остановился посреди темной прихожей: контур двери в соседнюю комнату был очерчен мерцающим желтым светом, пробивающимся сквозь щели. Из комнаты доносились неразборчивая речь и негромкий шум какой-то неопределенной возни.
— Евгений! — громко позвал дед. — Мне срочно нужен телефон!
Свет за дверью погас.
— Евгений! — дед постучал.
В ответ раздалось неясное бормотание. Дед нажал ручку, но она не поддалась.
— Открывай же! — сказал дед. — Ты там, я слышу. Никто не ответил.
— Открывай! Серьезно говорю! — закричал дед и заколотил в дверь ключом. Он слышал бормотание Жеки, но не мог разобрать ни слова.
— Ох, бестолковщина! — вскипел дед и налег на дверь плечом. При втором толчке он выломал часть косяка, и дверь распахнулась.
Жека сидел на полу перед торшером. Толстый электрический провод спиралями вился вокруг его вытянутых босых ног, перекрученные петли, будто силки, раскинулись по паркету. Перед ним стоял телефонный аппарат. Прижимая к щеке трубку, Жека слегка раскачивался, уставившись в никуда пустыми покрасневшими глазами. Вытянутой рукой он настойчиво пытался схватить что-то перед собой в воздухе.
— Корешок… брудершафт атомарный, корешок ты мой… дай пожму, клешню дай… — говорил Жека.
Дед подошел к нему и потряс за плечи, но Евгений даже не поднял головы. Дед высвободил из его пальцев трубку и положил ее на аппарат.
— Дай пожму… — бубнил Жека.
Дед похлопал его по щеке, но глаза Евгения так и остались наведенными на некоторую загадочную точку пространства. Случайно глянув в сторону, дед вдруг заметил подругу Жеки, которая забилась с ногами в кресло и тихо сидела, закутавшись в полосатый плед. Она смотрела на деда жалобно и удивленно, словно несправедливо наказанный ребенок.
— Лиля?.. — дед шагнул к ней и остановился. — Ты чего?..
Женщина испуганно посмотрела на Евгения.
— Побил он тебя, что ли?..
Взгляд женщины перелетал то на телефон, то на Жеку. Дед заметил, что она дрожит.
— Фанера, гвозди… — пробормотал дед. — Карх…
Он набрал номер с задержкой диска.
— М-м… — раздалось в трубке. — Шесть часов, сорок три минуты, одиннадцать секунд.
— Карх?
— Да.
— Это Никола.
— Карх узнал.
— Что ты сделал с Евгением и Лилей?
— Карх настроил. Карх умеет. М-м…
— Что настроил?! — выкрикнул дед, внезапно озлясь.
Прищурившись, он внимательно глядел на провода, тянувшиеся к торшеру: основание было развинчено, рядом лежала отвертка, кусачки, детали от разломанных выключателей и слипшиеся куски изоляционной ленты.
— Система Евгений желала захмелеть. Карх настроил.
— А Лиля?..
