***
Марк и Матвей стояли перед столом Главного Редактора как нашкодившие малолетки перед директором.
– Вы чего такие серьёзные? Близнецы что ли? – Анаэль смотрела на них поверх очков.
Русоволосый Марк и желтолицый Матвей переглянулись.
– Нет, – ответили одновременно.
Анаэль усмехнулась: «Двое из ларца».
– Садитесь, двоечники!
Новые авторы сели в кресла.
– Чем мы занимаемся, знаете?
– Ну, в общих чертах… – расплывчато ответил Матвей, почувствовавший, что вопрос может быть с подвохом.
Марк ухмыльнулся – он-то учился у настоящего признанного автора:
– Мы пишем людям судьбы. Стараемся написать получше, чтобы за это получить награду.
Анаэль заинтересовалась новичком:
– А что в вашем понимании «получше»?
Марк ответил без запинки:
– Чтобы много, чтобы сделать счастливым, чтобы удачи было побольше, везения.
– Ладно. Правил мало, но они не обсуждаются. Первое: вы должны написать судьбу и сдать рукопись мне до рождения ребёнка. Второе: там не должно быть неоправданного везения, безусловной удачи, как и неизбежных катастроф. Помните, мы пишем не сценарий, от которого нельзя отойти, а предложение персонажу, несколько вариантов на выбор. Адекватные герою и месту событий. Третье: вам надо написать всего лишь первые тридцать лет. Вопросы?
– Простите, какой объём должен быть у произведения? – Матвей явно волновался. Ему очень хотелось добиться благосклонности красивой девушки.
– Матвей, пишите сколько считаете нужным. Сколько событий может быть у человека за тридцать лет? Ну? У кого-то два, кто-то каждый день перед выбором. И, пожалуйста! – Анаэль посмотрела на Марка. – Не пишите много, пишите хорошо! Помните, что с вашими выкрутасами человеку ещё жить.
– А почему только до тридцати, кстати? Я легко могу двести лет расписать!
– Марк. Вот именно поэтому. Люди не ваши марионетки, это вы им помогаете Божьей милостью, а не они воплощают ваши фантазии. Уяснили?
– Да! – вновь синхронно ответили новые авторы.
Глава 5
– Здорóво, соседка, я к тебе.
Дверь кабинета с табличкой «Ольга Николаевна Манохина. Главный врач» открыла неухоженная, растрёпанная женщина. После расставания с гулящим мужем она, очевидно, сама начала изрядно выпивать.
– Надежда. Проходите.
Ольга указала на стул рядом со своим столом.
– Мне бы это, абортик.
Доктор посмотрела на соседку. Неопрятная, какая-то рыхлая, дурно пахнущая. Если бы она не видела её медицинскую карту, ни за что бы не поверила, что ей всего двадцать пять лет.
– Надежда, аборт крайне вреден, не говоря о том, что это аморально. Я советую всё-таки оставить ребёнка.
– Да нахрен он мне всрался!
Пациентка вскочила. Угрожающе сжала кулаки.
– Ты со своим мопсом как в санатории, а мне даже на бухло не каждый день хватает, ещё и спиногрыза растить?
– Надежда успокойтесь, пожалуйста…
– Я спокойна! Слышь, очкастая, я тебе сказала – делай давай! Тем более от этого недотыки мне потомки нахрен не нужны.
– Значит так! – Ольга повысила голос, встала, уперевшись кулаками в стол, отчего её уже заметный животик оказался над столешницей. – Я здесь главврач. И пока это так, ни одна соплюха на меня орать не смеет. Всё поняла?
– Посмотрим?
– Не посмотрим. На пятом месяце аборты не делают. Так что будешь рожать, а дальше – как сама решишь. Убьёшь – сядешь. Отдашь в детдом – до конца жизни будешь проклята. Всё поняла?
Соседка, тяжело дыша, насупилась.
– Вообще, займись собой. Посмотри, на кого похожа.
Надежда развернулась, вышла из кабинета громко хлопнув дверью.
Глава 6
Когда впервые я тебя увидел,
Мир словно замер, изменился вдруг.
Ты стала центром всех моих вселенных,
Ты для меня теперь не просто друг.
Ты – солнце, что лучами сердце греет,
Ты – свет в кромешной, в тёмной пустоте.
Когда смотрю в глаза твои, немею,
Все мысли только о тебе.
Ты – космос мой, ты – звёздное пространство,
Ты – бесконечность, ты – моя судьба.
И в этой жизни нет уже пространства,
Где б не было тебя, моя любовь, всегда!
