Ознакомительная версия.
– Без козыряний и формальностей, капитан, – быстро сказал Басманов, хотя капитан и не собирался козырять ввиду отсутствия головного убора. – Садитесь. Вот протокол допроса. Под ним ваша подпись. Вы его читали?
– Да, сэр. Я всегда читаю то, что подписываю.
– Вы ничего не имеете добавить?
– Никак нет, ваше высокоблагородие.
Кронин сжал переплетенные пальцы.
– Это моссадовцы сообщили вам время бомбардировки?
– Да.
– Мы получили подтверждение из… независимого источника, – Воронов что-то быстро набросал на обороте своей визитки и пустил по кругу. Последним в цепи оказался начштаба флота Берингер, который достал зажигалку и сжег визитку в пепельнице.
– Уж очень кстати он у вас появился, этот источник, – процедил Волынский-Басманов. – Вы его не выдумали?
Воронов не ответил.
– Почему именно в день вторжения? – поинтересовался Шевардин, повернувшись к Верещагину. Адамс заметил, что его интерес выглядел доброжелательным.
– Это ключевой момент плана «Айкидо». – Верещагин сидел так же, как в камере для допросов: опираясь локтями о стол, подавшись вперед… – Полковник предполагал, что именно в день вторжения части Советской армии будут в наибольшей степени деморализованы… небоеготовны… И застигнуть их врасплох смогут даже резервисты. Днем позже – они могли бы уже привести себя в порядок. И… часть наших регулярных войск могла быть уже вывезена.
– Как был передан «Красный пароль»? – спросил Кутасов.
– Полковник сумел сделать это по своим каналам в Москве. Но на случай, если бы ему это не удалось, у нас была кассета с записью… Мы передали бы ее из нашего телецентра. Но это – на самый крайний случай… Москва тоже была ключевым моментом плана «Айкидо», там должна уже начаться «охота на ведьм» в высших эшелонах КГБ.
– А вы не думали, что Полковник может оказаться лояльным агентом КГБ? – спросил Шевардин. – Что вся эта затея – провокация советских спецслужб? Что ее единственная цель – любыми способами развязать войну?
– Я… я это знаю, сэр.
Полковники ошарашенно переглянулись. Верещагин все с той же автоматической интонацией продолжал:
– Вся затея с интеграцией от начала – план советских спецслужб. Точнее, нескольких высокопоставленных сотрудников спецслужб, готовящих государственный переворот в СССР. Неудачное вторжение в Крым было нужно, чтобы подорвать авторитет армии и избавиться от армейской верхушки. Я решил – какая разница, кто и зачем дает нам шанс. Если мы сумеем его взять – мы сможем уже ни с кем не считаться.
– Однако… – протянул Кутасов.
– А если бы… вторжение оказалось удачным? – полюбопытствовал Берингер. Верещагин повернул к нему голову.
– Оно не могло оказаться удачным. Полковник должен был проследить за этим. Знаете, почему он назвал свой план «Айкидо»? Потому что принцип этого единоборства: позволь противнику идти туда, куда он хочет, делать то, что он хочет, и упасть там, где он хочет.
– То есть вы помогли нам упасть туда, куда хочет СССР?
– Нет, сэр. Я помог СССР упасть туда, куда хотел Полковник.
– Он сам вам это сказал?
– Я догадался.
– Итак, – Басманов подвел итог, – есть Полковник, который это все задумал. Есть вы и ваша группа. Есть неизвестные чины КГБ, якобы готовящие государственный переворот. Горстка людей, которые перевернули Крым вверх ногами. Если вы предлагаете нам в это поверить, то вы издеваетесь.
Верещагин не ответил.
– Капитан, возможно, вы давали какие-то обязательства, – рассудительно сказал командир Дроздовской дивизии Салтыков. – Настало время их нарушить. Поймите, СССР может позволить себе вести войну на истощение. Мы – нет. Если у Полковника были какие-то планы, нам самое время о них узнать. Ваших догадок недостаточно.
– Господа… – Верещагин провел рукой по волосам, заодно смахнув со лба испарину. – Прошу, умоляю, поймите: независимо от ваших дальнейших действий советские заговорщики получают свое. Если вы откажетесь от борьбы, они все равно совершат свой переворот, но Крым при этом станет колонией, а все жертвы пойдут псу под хвост.
– Он агент КГБ, – сказал князь Басманов. – Это же ясно.
В молчании полковники переглянулись.
– Такими обвинениями не можете бросаться даже вы, господин главнокомандующий, – сквозь зубы сказал Верещагин. – Такие обвинения доказывают.
– Доказывать что-либо будет военный трибунал! – стукнул ладонью по столу Волынский-Басманов. – А пока что мы хотим знать, во имя чего вы пошли на воинское преступление. Я подозреваю, что во имя нескольких сот тысяч долларов. Но если это не так – докажите нам обратное! Что Полковник собирался делать в Москве? Как он рассчитывал развивать ваш успех? Не можете сказать? Или не хотите?
– Я сказал все, что знаю, сэр. Все здесь написано. Что вам еще нужно?
– Говорите все, что угодно, – отрезал Клембовский. – Но для честного человека вы поразительно везучи, Верещагин. Черт возьми, я бы даже купил у вас немного везения… Вам очень кстати подворачиваются… сотрудники спецслужб.
– Интересный… пункт обвинения, – Верещагин опустил голову, – судить человека за то, что он не погиб… До вас додумался только Сталин.
– Ваши семейные проблемы, – отчеканил Басманов, – мне известны. И безразличны. Нам нужно удостовериться, что вы сказали правду. Всю правду, до конца.
– И… каким же образом… вы хотите удостовериться? – спросил Адамс, сжимая пальцы до хруста.
– Я требую медикаментозного допроса. Когда он под наркотиком повторит, что не агент КГБ, ЦРУ, МОССАДа или еще какой-нибудь из этих сраных спецслужб, может быть, я и поверю, что сведения о бомбардировке – не пьяный бред и не провокация. А может быть, и не поверю…
– Я хотел бы сказать, что медикаментозный допрос или допрос под детектором лжи ни в коей мере не гарантирует всей правды, – осторожно вставил Воронов. – Есть определенный процент людей, которые реагируют на наркотик неадекватно… Есть люди, которые умеют совершенно искренне лгать, потому что они верят в свою ложь… Есть люди, которых задействовали втемную. Есть, наконец, люди, у которых на наркотик правды жесткая аллергия. Капитан может просто умереть во время допроса.
– Нам придется рискнуть, – пожал плечами Волынский-Басманов.
– Нам – это кому? – покосился на него Кутасов.
– Когда? – спросил Верещагин. – Сейчас?
– Сейчас, милостивый государь! – Салтыков хлопнул по столу ладонью. – Потому что решение мы должны принять сейчас!
– Господин полковник, держите себя в руках, – одернул его Кронин. – Арт, вы согласитесь на медикаментозный допрос?
Ознакомительная версия.
