Ознакомительная версия.
Окна Дамилолы выходили на трущобно-помпезный город, расположенный на берегу морского залива. Краски в окне были очень яркими — настолько яркими, что напоминали о кинескопе с испорченной гаммой. Небо и море (виднелся только самый его краешек) были пронзительно-синими, далекую пологую гору с раздвоенной вершиной покрывала плесень домиков, а переполненная лодками гавань казалась кладбищем разлагающихся белых рыб. Все вместе рождало сложное ощущение жары, нищеты, смрада и оптимизма.
— Что это?
— Неаполь, — ответил Дамилола. — Древнейший город. Когда-то с берегов этого залива правили миром. Но теперь нет ни города, ни залива… Я люблю этот вид, потому что он…
— Дисконтный, — вмешалась незаметно подошедшая сзади Кая. — Вроде бы выглядит дорого — море и гавань. Но на самом деле дешевый. Видишь вон ту лодку? Вплывает в гавань? Если простоять тут минут десять, она доплывет до причала, пришвартуется, потом исчезнет и опять начнет вплывать в гавань. И так круглые сутки — и ночью, и днем. Это баг. Его можно проапгрейдить, но мы экономим.
Дамилола поглядел на Каю с чувством, очень похожим на ненависть. Но тут же рассмеялся и покачал головой.
— А мне даже нравится эта лодка, — сказал он. — Напоминает о цикличности всего существующего. Чего ты сюда пришла, киска?
— Идите есть, — сказала Кая. — Все готово.
Когда она ушла в гостиную, Грым понял наконец, что кажется ему таким странным в доме Дамилолы. Кроме контрольных экранов вокруг тренажера с седлом, здесь не было ни одного маниту.
Это казалось логичным: иначе настенная живопись с изображением взрывающихся маниту выглядела бы нелепо. Но все же было непонятно, каким образом хозяин входит в соприкосновение с информационной вселенной.
— Скажите, — решился Грым, — а где у вас маниту?
Дамилола улыбнулся и показал на дверь в комнату счастья.
— Нет, — сказал Грым. — Я не про это. Я имел в виду, где у вас маниту.
Дамилола опять улыбнулся и еще раз показал на дверь. Грым покраснел, решив, что его принимают за идиота, и, чтобы сгладить неловкость, счел за лучшее отправиться куда ему указали.
— Сядь на унитаз, — крикнул из коридора Дамилола.
Грым сделал как ему было сказано.
Как только его тело коснулось сиденья, прямо перед ним в воздухе возник светящийся экран, а внизу замерцали висящие в пустоте буковки, цифры и значки — расположенные так, чтобы удобно было нажимать на них, раздвинув колени и опустив локти на ляжки. Этот экран и кнопки не имели никакой понятной Грыму материальности и были просто свечением в пространстве, которое реагировало на прикосновения пальцев. То, что Дамилола установил эту эфемерную консоль в отхожем месте, тонко дополняло развешанную на стенах протестную экспозицию.
Как только он встал, маниту сразу погас. Такого Грым еще не видел.
— Это самое дешевое, что бывает, — объяснил Дамилола, когда он вышел. — А такие панели, как у Бернара-Анри — антиквариат, двухмерная плазма, и они намного дороже. Он говорил, что ему нравится набирать на них тексты — на таких же маниту работали великие дискурсмонгеры прошлого.
— Они действительно старые? — спросила Хлоя.
— Подделка, конечно. Но выглядят так же, как настоящие. Старинная панель будет стоить минимум миллиона три. И лучше ее не включать — они тут же ломаются. Бывают еще вакуумные колбы с хрустальным экраном. Как у древних императоров. Но стоят они как вид на Лондон.
Грым хотел сказать, что древним императором быть не обязательно — у орков до сих пор есть вакуумные маниту, которые делает завод, выпускающий мопеды «Уркаина». Ими как раз и занимался его дядя Жлыг, пока его не арестовали за утрату доверия, и для орков это технологическая гордость, доставшаяся им от великих предков. Но потом он решил, что Дамилола наверняка и об этом знает куда лучше.
Наконец все сели за стол.
Грым сидел напротив Каи — и мог рассмотреть ее как следует. Он никогда прежде не видел такой красивой девушки. Она была одета по-домашнему — в смешной махровый халат в зеленых зайчиках, и этот полудетский наряд делал ее неприлично юной. Хлоя, несомненно, тщательно сравнила Каю с собой по всем параметрам — и выглядела теперь мрачной.
Кая действительно хорошо выбирала еду. В честь Грыма и Хлои было подано оркское блюдо «мантоу» — кусочки соевого творога тофу в тесте. Мантоу были очень вкусными — только Кая совсем их не ела, хотя на тарелке перед ней лежало несколько штук. Зато она объяснила, что это блюдо символизирует отрубленные вражеские головы, которые орки варили и ели в давние времена. Грым не понял, издевается она или нет — но решил, что, скорее всего нет. У орков действительно мог быть такой обычай. Тем более, что он до сих пор был у людей — как показывала коллекция в шкафчике Бернара-Анри.
Похоже, о недавней находке вспомнил не только Грым, но и Хлоя. В ответ на какую-то фразу о тяжелом оркском опыте Дамилола сказал:
— У каждого в шкафу свой скелет.
Хлоя, видимо, не поняла идиомы — и со светским хохотком бросила:
— Ой, а у нас целых два!
Кая засмеялась, а Дамилола нахмурился, словно опасаясь, что разговор вот-вот сползет в непоправимую яму.
Грым решил срочно перейти на другую тему.
— А трудно быть летчиком? — спросил он. — Вот я мог бы им стать?
Глаза Дамилолы затуманились трудноопределимым чувством — то ли гордостью, то ли печалью, то ли их смесью.
— Вряд ли, — сказал он.
— Потому что я орк? — спросил Грым.
— Нет, — ответил Дамилола. — К этому надо идти с самого детства. Ты ведь даже ни одного снафа целиком не видел, не говоря уже о Древних Фильмах. А тут надо вырасти в визуальной культуре. Чтобы она тебя пропитала с младенчества.
— А управлять камерой сложно?
— Ею недостаточно управлять. Надо с ней срастись.
— У меня хорошая реакция, — сказал Грым.
Дамилола засмеялся.
— Только кажется, что это просто. Сидишь себе перед маниту и управляешь. На самом деле учиться надо полжизни. Надо знать все про аэродинамику и освещение, углы съемки и атаки, штопор и флаттер, не говоря уже про ветер и экспозицию. Если у тебя конкретное задание висеть над какой-нибудь ямой с вампиром, это просто. А когда на фрилансе, надо инстинктом чувствовать, какую глиссаду возьмут в снаф, а какую нет. Надо быть снайпером во всех смыслах. Бомбежка болванками из пикирования — это вообще хирургия.
— А что сложнее, — спросил Грым, — из пушки попасть, или бомбой?
— Бомбой, — сказал Дамилола. — Когда пикируешь, цель у тебя в прицеле полсекунды максимум. Есть, конечно, управляемые бомбы и ракеты, но они дороже в десять раз, а все затраты на твоем балансе. Поэтому большинство лупит чушками. Время сам знаешь какое, экономят. А чтобы попасть болванкой, нужно животом знать, когда сбросить. Из пушки стрелять надо вообще не думая. И промахиваться нельзя. Особенно когда страхуешь звезду и стреляешь пробками.
Ознакомительная версия.
