Не найдя, что возразить, Алексей несколько секунд пребывал в оцепенении. Сказанное с поразительной точностью наложилось на версию Кирюши Чернолептова. Совесть срывается с цепи и расправляется с телом… Но если грехи прощены, то и с цепи срываться нечему…
— Так что бесполезно это всё… — Незнакомец указал глазами на обрывок листовки в руке Колодникова. — Чем рисовать такие вот карты и гадать, как избежать расплаты, проще уж взять и обратиться к Господу…
— А как насчёт того, чтобы самому здесь ночью прогуляться? — не удержавшись, спросил Алексей.
— Гулял, — последовал спокойный ответ.
— И ничего?
— Ничего.
Колодников внимательно всмотрелся в лицо собеседника. Вроде бы незнакомец не врал.
— Погодите, — сказал Алексей. — А за вами вообще есть что-нибудь? Я имею в виду… э-э…
— Нет, — не дослушав, отозвался тот. — С детства не был драчлив…
— Ну вот видите! — Колодников почему-то обрадовался. — Стало быть, ничего это не доказывает.
— Да я и не собирался… — Собеседник пожал плечами. — С какой стати доказывать очевидное? Господь уже всё давно доказал…
Он дружески улыбнулся на прощанье и вышел на улицу. Колодников постоял, поморгал ещё немного, потом неуверенно хмыкнул и, бросив обрывок листовки, поднял пустое ведро. Что-то было не так в рассуждениях приветливого незнакомца, а вот что именно — Алексей пока сказать затруднялся…
К двенадцатому часу после очередного звонка издательство Александры откликнулось растерянным голосом бухгалтерши, и Колодникову всё-таки пришлось покинуть дом и выйти на улицу с тяжеленной папкой в усиленном пластиковом пакете. Обычный пакет такого веса не выдержал бы.
Как всё-таки много зависит от погоды! По всем раскладкам вчерашние события должны были поразить горожан если не ужасом, то хотя бы тревогой. Однако утречко выпало такое приветливое, что думать о предстоящих бедах, очевидно, просто никому не хотелось. Сдвигая мусор, дружно попёрла к солнышку газонная трава, и кто-то шибко мудрый (а может, напротив, полный придурок) отдал распоряжение срочно ликвидировать последствия ночной бури. Все имеющиеся в наличии поливалки и мусорки вышли на улицы. Город стремительно хорошел. Наводил макияж перед окончательной катастрофой. Настороженный глаз Алексея выхватывал из общего потока транспорта милицейские машины, грузовики с высокими контейнерами и чёрно-жёлтые похожие на ос автобусики погребальной фирмы «Финиш», но все они как-то терялись среди наводящей марафет ярко окрашенной техники.
Владельцы киосков, похоже, не сговариваясь, посходили с ума, причём безумие было какое-то групповое, объединяющее сразу несколько торговых точек. Одни внезапно взвинтили цены буквально на всё, а другие столь же внезапно снизили их до смешного. Первые, судя по всему, рассчитывали нажиться на экстренной или, как теперь принято говорить, форс-мажорной ситуации, вторые же явно надеялись распродать второпях все товары и сам киоск впридачу. Колодников только крякал да качал головой, приглядываясь к новым, наспех нарисованным, но тем не менее уже перечёркнутым и исправленным цифрам на ярлычках, а один раз не устоял и приобрёл за бесценок блок сигарет, нажив себе лишние хлопоты, поскольку сунуть его было некуда. Пришлось нести в свободной руке.
Главная же ошибка Колодникова заключалась в том, что оделся он слишком тепло — не по погоде. Хотя ещё когда мусор выносил, мог прикинуть: брать куртку, не брать… Что взмок — полбеды, а вот то, что милиция, видимо, сочтя его приезжим, дважды останавливала на предмет удостоверения личности, было куда неприятнее. К счастью, с некоторых пор Алексей положил за правило без паспорта из дому не выходить. Троих прохожих загребли у него на глазах. Двое были лицами кавказского происхождения, у третьего не нашлось при себе документов.
Отлов иногородних… Очень интересно.
— Какое постановление?.. — ошалев, вопрошал забираемый бедолага. — Да я тут рядом живу, за куревом вышел…
Хм… То есть, надо полагать, дело и впрямь идёт к закрытию города. Что ж, мудро… Нам, знаете ли, непрописанных трупов не нужно — своими поделиться можем. А под каким, любопытно, соусом закрывать будут? Карантин?.. Эпидемия травм и ножевых ранений?..
Народ шёл в рубашечках и вёл себя раскованно и беспечно. Колодников видел, как молоденький парень с рассеянно-шалой улыбкой на крепко слепленном лице запустил мимоходом горсть в мешок с семечками и двинулся дальше, лузгая и поплёвывая.
— Ну ты!.. — полетел ему вослед возмущённый девичий вопль. — Придурок жизни, осколок счастья!..
Стриженный под ноль осколок счастья даже не обернулся, лишь придурковато осклабился. Пусть ругают, главное — чтобы не били… А бить теперь, ясное дело, не будут — себе дороже… Хотя возможно, он и раньше так хамил, до всех этих событий…
— Ну, точно тебе говорю!.. — взахлёб втолковывал кто-то кому-то. — Никакого военного положения, понял? Даже и в голову не бери!.. Да кто тебе сказал про комендантский час? Мы теперь зона стихийного бедствия… Ещё и гуманитарную помощь, глядишь, подбросят!..
По скверикам вновь колыхались алые стяги и хрипели мегафоны. Митинги, скорее всего, были несанкционированными. Должно быть, их организаторы тоже сообразили, что резиновых палок в любом случае бояться нечего. Интересно, против чего они протестуют на этот раз?..
— А то не Чернобыль, что ли?.. — пришёл справа обрывок ещё одного разговора. — Дума — разбежалась, губернатор — смылся…
— Да они только на ночь разбегаются… А утром снова приезжают…
— А другим? Простым работягам!.. Им что — на вокзале ночевать?.. А скоро, слышь, и вокзал накроет… Попрыгаем тогда! Нет, если мотать, то сейчас…
И Колодников вновь почувствовал себя обделённым, как в первые годы перестройки. То, что было вчера известно ему одному, то, во что даже опер не хотел верить, сегодня знали все. Чёрт бы драл этих авторов прокламаций!..
Можно себе представить, что сейчас творится в соседних кварталах! Если верить карте на сорванной ментами листовке, окрестности дома номер двадцать один ночью не пострадали, зато днём там неминуемо должен был подняться переполох. Каждый ведь понимает, что не сегодня-завтра наступит их черёд. Наверняка срочно берут отпуска за свой счёт (хмуро прикидывал Колодников) и собирают вещи, резонно полагая, что всему рано или поздно приходит конец, даже справедливости… Кто рассчитывает избежать возмездия, отсидевшись на даче (погоду по ящику обещали тёплую), кто у родственников, а те, кому память особенно ясно подсказывает, что пощады им ждать нечего, а отсидеться — негде, кинутся второпях продавать квартиры — и тут же попадут в гостеприимно растопыренные лапы Димки и ему подобных…
