Ознакомительная версия.
Войцех быстро сдружился с Филиппом: что-то сквозило в нем от того, другого — заразительная веселость, бесшабашность, чуточка гордости, щепотка сумбурности. Его невеста, Марийка Рост, голубоглазая, худенькая, оказалась точной копией девушки-хронавта, такая же упрямая, с твердым, несгибаемым характером. Правда, незадолго до катастрофы, они расстались. Войцех не знал — почему. Филипп так ничего и не сказал, но Войцех хорошо помнил его печальный голос и поникшие плечи. Они крепко выпили тогда; Филипп сидел мрачнее тучи, будто на поминках, и глушил стопку за стопкой. Что-то мельком буркнул о чертовом братце, который сует нос не в свои дела. А дела у Филиппа бывали подчас не совсем законные. Брат… ну да, здесь у Марийки был брат: после расспросов Волика хронавт навел справки. Детские воспоминания не подвели рыжего.
Войцех задумал бежать из сумасшедшего дома. Мысль о побеге завладела им сразу, едва он осознал, где его держат. Планом этим с соседями не делился: могли сдать. Готовился долго — выяснил, как далеко от города находится больница, разведал входы и выходы, прикормил собак, что охраняли территорию, запасся едой и питьем. И ночью, попросившись по нужде, бежал. Одежду и ходули похитил у сторожа, которого оглушил и связал.
До Кашиных Холмов Войцех добрался на следующий день. Присев на скамейку, внимательно осмотрелся: люди спокойно работали, перебираясь с крыши на крышу по висячим мостам.
— Надо же, — удивился он. — Приспособились.
На Войцеха поглядывали с любопытством, но, несмотря на всклокоченный вид, за безумца не принимали. Даже предложили помощь. Какой-то мальчонка в джинсовой куртке подошел и спросил:
— А вы к нам надолго?
— Я — местный, — внезапно охрипнув, сказал Войцех.
— Ме-естный?.. — протянул мальчишка.
— Мне нужно… в НИИ.
— Что?
— Большое белое здание… в южном районе. Там река еще… Малинка.
— Речку Малинку мы знаем! — приободрился мальчуган. — Тока это… нету там НИИ. Вообще нету.
— Так и есть… — прошептал Войцех. — И не должно быть…
Осунувшийся, сгорбившийся, он поднялся по лестнице на плоскую крышу длинного одноэтажного дома. Здесь были разбиты клумбы, а на лавочках сидели отдыхающие; Войцех поискал свободное место и, не найдя, прислонился к дощатой будке. Задремав, он сполз на теплый гудрон крыши и не заметил этого: Войцех устал и очень хотел спать. Снилось что-то давно забытое, угрюмое, немного страшное, но бесполезное — и он отбросил сон как ненужную тряпку. При пробуждении вспомнились только черные перья и далекое, едва слышное карканье, а проснулся Войцех оттого, что забурчало в животе.
— Надо найти работу, — решил он. — Для начала — работу…
Дни тянулись и тянулись. Войцех незаметно влился в общий ритм городской жизни; сначала его потуги помочь всем и каждому воспринимали недоверчиво, а то и враждебно, затем перестали обращать внимание. Он работал каменщиком, разнорабочим, шахтером, мойщиком посуды в забегаловке с липкими столами и гордой вывеской «Кафе». Забегаловка оказалась полезным местом: народ тут бывал разный и языками трепал почем зря. Сплетни так и летали от столика к столику.
Войцех узнал, что Филипп погиб в тюрьме. Каким ветром его занесло туда, да еще во Франции, осталось загадкой. Но слухи о провале эксперимента, который проводило на заключенных правительство, дошли и сюда. Еще говорили, что убитая горем невеста Филиппа выбросилась из окна и умерла бы, если б ее не спас брат. Однако «в благодарность» она натравила на брата толпу, и его выгнали из города: страшное обвинение в целительстве любого ставило вне закона. Затем Марийка и сама покинула Кашины Холмы.
Войцех зациклился на том, что Марийка умрет, как и Филипп, ведь они-иные погибли. И теперь девушка носит отпечаток смерти, тень, упавшую из будущего в прошлое. Никто, никто не сможет помочь ей, кроме брата. Поэтому Войцех решил найти Марийку и помирить с Владом. Он специально устроился почтальоном: больше шансов отыскать их, законный повод расспрашивать. С холщовой сумкой на плече ходил по домам и учреждениям, разносил газеты и письма; интересовался невзначай о судьбе Марийки, по крохам собирая нужную информацию. Люди радовались его приходу, и Войцех улыбался, глядя в счастливые лица, но тут же мрачнел, вспоминая, что именно из-за него мир постигло бедствие.
Жил он в мансарде старинного кирпичного дома, вечера проводил в одиночестве, глядя на засыпающий город; если удавалось раздобыть книгу — читал. Их оставалось немного: в дни смуты горели целые библиотеки. Да и не до книг сейчас было — жизнь с ног на голову перевернулась, уцелеть бы, детей уберечь. Какие там книги. Но для Войцеха, бессильного в своем желании помочь, чтение стало единственной отдушиной.
Ни Марийку, ни Влада он так и не отыскал…
Войцех ждал. Он всё ждал и ждал, и думал, когда закончится это ожидание, боясь иногда, что не дождется. Участились приступы, которые случались и раньше: Войцех впадал в беспамятство и зачастую обнаруживал себя в незнакомых местах, но совершенно не помнил, как и для чего приходил туда. С трудом добираясь домой, он с ужасом понимал — любая из прогулок могла кончиться плачевно.
Но он ждал. Их. Хронавтов-спасателей.
И дождался.
Они пришли перед рассветом, в серебряной дымке. Трое. Лица молодые, незнакомые — должно быть, новое поколение. Господи, сколько ж там лет прошло?
— Скажите… это бедствие… оно из-за нас? — первым делом спросил Войцех.
Аварийщики переглянулись.
— Отвечайте!
— Нет.
— Я вам не верю.
— Войцех, возьмите себя в руки, — сказал командир группы. — Вы устали, понимаю. Жить здесь, среди чужих людей… в такой обстановке… Собирайтесь. Дома вы быстро встанете на ноги. НИИ окажет вам посильную помощь и направит в санаторий. Пройдете курс реабилитации, отдохнете как следует, получите новое задание. Вы же профессионал!
— Из-за нас… — прошептал Войцех и уронил голову на грудь. Слезы потекли сами.
— Войцех, у нас мало времени. Старт через десять минут.
— Я не вернусь… Но… вы кое-что можете сделать для меня. — Перед глазами его возник образ Марийки. — Прошу вас. — Войцех упрямо взглянул на спасателей.
Командир вопросительно поднял бровь, и Войцех заговорил, торопливо, сбивчиво. Наконец-то он поможет кому-то. Пусть не всем, лишь некоторым. Пусть…
— Хорошо, — кивнул аварийщик. — Попробуем.
Они вышли и вернулись через полчаса… но с трехдневной щетиной на подбородках.
— Мы нашли ее, — сказали хронавты.
* * *
Марийка жила в заброшенном и пустом доме. Огромный, он подавлял своим величием и мрачной, увядающей красотой. Войцех не запомнил, как спасатели перебросили его сюда, не спросил, как умудрились разыскать девушку. Всё затерялось в чувствах и эмоциях…
Ознакомительная версия.
