— Это верно, профессор Наза Вец? Не правда ли? — взволнованно спросила Имма.
— Вполне удачно выбран образ, хотя на самом деле все сложней. «Вращающийся диск миров» — модель наглядная бесспорно.
— Я чувствую себя как бы перед фокусником, который объяснил невероятный фокус, в который поверить невозможно! У нас, у американцев, говорят: «В Бога мы веруем, а остальное наличными».
— Сомненья эти я предвидел. Для вас «наличность» захватил, — и старец извлек из своего серебристого одеяния изящную книжку в мягком переплете, передав ее Нильсу Року–младшему.
— Мой Бог! — воскликнул тот. — «Нью–Йорк Таймс» 2086 года!
— Да, это ежедневная газета тех времен, — подтвердил Наза Вец.
— Позвольте, позвольте! Где же здесь курсы акций? Вести с фондовой биржи? — забеспокоился американский магнат, перелистывая книжку.
— Все то, что может принести доход от знанья будущих событий, я счел обязанным изъять. Не следует прочесть о том, кто победит в соревнованьях, чьи акции падут или взлетят, и тем богатство обрести.
— Тогда зачем нам такая «газета»? — не сдержался мистер Рок. — Увидеть не бумагу, а неизвестную тончайшую пленку, загрязненную неинтересным текстом?
— Нет, почему ж? — возразил старец. — Здесь есть отчет о свадьбе светлой, золотой. И об успешных связях Центра…
— Какого центра? — заволновалась теперь Имма.
— Прочтите: «Центра Доброты»! — протянул ей книжку Нильс Рок.
— Но это я придумала название и лишь минуту назад шепнула о том Владю Ильину.
— Я подтверждаю это, — сказал Ильин.
— Тогда я передаю для развертывания работы такого центра чек в миллион долларов, — объявил Нильс Рок.
— Из будущего вам сердечное спасибо, — с улыбкой сказала невеста.
— Я потому и прибыл к вам, — ответил старец. — И, укрепив в вас вашу веру, с надеждою я ухожу…
И снова, теперь в проеме открытых дверей, старец в серебристом одеянии растворился в воздухе, исчез…
Это исчезновение было зафиксировано многими видеокамерами, снимавшими свадебное торжество и запечатлевшими невиданную сенсацию.
— Как бы я хотела увидеть его еще раз, побывавшим у нас через пятьсот лет! — воскликнула Имма.
Но не появился, как она этого хотела, еще раз Наза Вец.
А спустя тысячелетье он мог бы застать завершенным памятник победителям «парникового эффекта».
На пустынном скалистом острове посреди Атлантического океана, быть может, на вершине высочайшей горы затонувшего континента Атлантиды, возвысилось грандиозное монументальное сооружение. Издали оно напоминало исполинский дуб. Его основание вчетвером охватили, распростерши соприкасающиеся руки, бородатые богатыри отец и сын Муромцевы, Владь Ильин и американец Нильс Рок–младший. А на тонкой ветке вершины сидела, казалось, невесомая «фея лесов», простирая над собой разросшуюся крону, где зелень враждебного углекислоте хлорофилла спасительной тенью целой дубравы прикрыла планету.
Наза Вец подарил нам исторические новеллы, но не о нашем недоразвитом мире, а о своем, ушедшем вперед, неомире. Ведь события, в нем происходившие, и познал в своих видениях Нострадамус, принимая их за наше будущее, которое и предсказывал. А оно, хоть в основном и повторяло путь неомира, не могло не отличаться от него в деталях. И читатель мог заметить кажущиеся несоответствия в чередовании событий, в искаженных или порой непохожих именах исторических персонажей, действующих среди всего нам знакомого. Но основу и оценку происходящего глазами человека из более развитого мира мы узнавали. До тех пор, впрочем, пока его же усилиями параллели не стали расходиться для того, чтобы сойтись в грядущем единении всех параллельных миров Земли.
А сколько бы он мог рассказать об этом! Как это случилось и к чему привело: раю или аду на планете?
Не появился он пока…
А хотелось бы!..
Ноябрь 1996 г.
В послании своему сыну Цезарю (1555 год), предваряющем «Центурии», Нострадамус называет другой срок своим предсказаниям — 3797 год. (Примеч. авт.)
