— Вполне. Пэндервис предоставил ему выбор — либо уйти в отставку, либо его обвинят в должностном преступлении.
— Они на самом деле могут обвинить его или просто пугают? Должностное преступление, возможно, но…
— Они могут обвинить его. А затем они могут воспользоваться детектором лжи. Они спросят его, какие дела он вел в конторе, и… вы знаете, что они могут узнать, — сказал Кумбес. — Конечно, он все еще Генеральный Прокурор Суда; Ник поддержал его. Но если О’Брайен расскажет о любовных связях в Резиденции, Нику не поздоровится.
Теперь о Бранхарде. Он выдвинул иск против Компании и в подтверждение доставил все копии фильмов о Пушистиках. Всемирные Новости набросились на это, словно голодная свинья на желуди, и даже контролируемые нами службы не могут отвлечь их внимание. Я не знаю, кто будет вести эти дела, но кто бы это ни был, он не должен наносить нам ударов. А пока все, что делает Пэндервис, крайне неприятно для нас. Я думаю, для него главное — закон и свидетельские показания, но и они искажаются этой враждебностью. На завтра он назначил встречу мне и Бранхарду. Надо придумать что-нибудь, что бы ему понравилось.
Два адвоката медленно поднялись перед вошедшим Главным Судьей. Он ответил на их приветствия, уселся за стол и, потянувшись к серебряной шкатулке для сигар, достал “панателлу”. Густавус Адольфус Бранхард взял сигару, отложенную в сторону, и начал сосредоточенно дымить. Лесли Кумбес достал сигарету из своей пачки. Оба они неотрывно смотрели на судью, словно ожидая знака, когда можно будет пустить в ход топоры и рапиры.
— Ну, джентльмены, как известно, у нас на руках два дела об убийстве, и нет ничего для их ведения, — начал он.
— Почему два, Ваша Честь? — спросил Кумбес. — Совершенно легкомысленно обвинять обоих. Один человек убил дикое животное, а другой человека, который пытался убить его.
— Ну, Ваша Честь, я не думаю, чтобы мой клиент был виновен в чем-то по закону или по совести, — сказал Бранхард. — Я хочу, чтобы его оправдали в установленном порядке, — он посмотрел на Кумбеса. — Я думаю, мистер Кумбес тоже должен хотеть, чтобы и его клиента оправдали в суде, ведь он тоже обвиняется в убийстве.
— Я полностью согласен. Невиновные люди, обвиняемые в преступлении, должны быть публично оправданы. Теперь так, сначала я хочу провести судебное разбирательство по делу Кел-лога, а затем Хеллоуэя. Вы удовлетворены этим решением?
— Совершенно нет, Ваша Честь, — быстро ответил Бранхард. — Вся защита Хеллоуэя основывается на том, что Борч был убит при попытке вступиться за уголовного преступника. Мы готовы доказать это, но мы не хотим, чтобы наше разбирательство было предвзятым.
Кумбес улыбнулся.
— Мистер Бранхард хочет оправдать своего клиента и тем самым осудить моего. Мы не можем согласиться с такой постановкой вопроса.
— Да, я принимаю ваши возражения, но я устраню их. Мы объединим оба дела и проведем одно единственное судебное разбирательство.
На лице Гуса Бранхарда мгновенно появилась улыбка. Кумбесу же эта мысль совсем не понравилась.
— Ваша Честь, я полагаю, вы предложили это в шутку, — сказал он.
— Нет, мистер Кумбес.
— В таком случае, Ваша Честь, это будет самая неправильная — я не хочу заходить слишком далеко и говорить, что это самая неприличная — процедура судебного разбирательства, о какой я когда-либо слышал. Это не дела соучастников, обвиняемых в одном преступлении, это дела двух человек, обвиняемых в разных преступных действиях, и осуждение одного из них будет почти автоматическим оправданием для другого. Я не знаю, кто заменит Мохаммеда О’Брайена, но в глубине сердца я жалею его. Да ведь пока прокурор будет разбивать дело на части, мы с мистером Бранхардом можем уйти и поиграть где-нибудь в покер.
— Хорошо, мистер Кумбес, у нас будет два прокурора. Я клянусь вам и мистеру Бранхарду, что у каждого дела будет свой прокурор. Вы будете обвинять клиента мистера Бранхарда, а он — вашего. Я думаю, это устранит дальнейшие возражения.
Лицо Бранхарда выражало одновременно и рассудительную серьезность, и безрассудство. Он почти мурлыкал, словно большой тигр, получивший лучший кусок козленка. Учтивость Лесли Кумбеса стала слегка нарушаться.
— Ваша Честь, это превосходное предложение, — заявил Бранхард. — Я с величайшим удовольствием буду вести обвинение клиента мистера Кумбеса.
— Все, что я могу сказать, Ваша Честь, это только то, что первое решение было самым неправильным из всего, что мне известно, но и последнее не украсит вашей репутации! — ответил Кумбес.
— Ну, мистер Кумбес, пользуйтесь законом и правом юриспруденции очень осторожно. Я просто не могу найти пункт, по которому можно было бы запретить проведение подобного процесса.
— Держу пари, вы не обнаружите подобного прецедента! Лесли Кумбес лучше любого другого мог знать, что угодно.
— На какую сумму пари, Лесли? — с лукавым блеском в глазах спросил Бранхард.
— Не давайте ему прикарманивать ваши денежки. В течение часа я нашел шестнадцать прецедентов в двенадцати различных планетных судах.
— Ну, что же, Ваша Честь, — сдался Кумбес, — я надеюсь, вы знаете, что делаете. Вы объединяете два дела в общий гражданский процесс.
Гус Бранхард улыбнулся.
— А что же это еще такое? — спросил он. — ДРУЗЬЯ МАЛЕНЬКОГО ПУШИСТИКА ПРОТИВ ПРИВИЛЕГИРОВАННОЙ КОМПАНИИ ЗАРАТУШТРЫ: я буду действовать как друг неправоспособных аборигенов, чтобы доказать их разумность, а мистер Кумбес в интересах Компании Заратуштры будет оспаривать это, чтобы сохранить права Компании. Все так и будет.
Со стороны Гуса это было невежливо. Лесли Кумбес лишь хотел завершить разговор, будучи уверенным в том, что правам Компании ничего не грозит.
* * *
Шел бесконечный поток слухов о Пушистиках, которых видели то здесь, то там, зачастую в разных районах города одновременно. Некоторые сообщения поступали от людей, пытавшихся сделать себе рекламу, другие — от потенциальных лжецов и ненормальных. Наибольшее количество сообщений являлось результатом непреднамеренных ошибок или богатого воображения. Были основания подозревать, что немалая толика этих слухов порождалась Компанией, чтобы запутать розыск. Но та заинтересованность, с которой шли поиски, подбадривала Джека. Кроме того, полиция Компании и департамент полиции Мэллори-Порта, контролируемый Компанией, тоже вели скрытный розыск.
Каждого, кто оказывался в его распоряжении, Макс Фрейн направлял на розыски. Это было не потому, что он испытывал враждебность к Компании, и не потому, что им руководил Главный Судья, просто Начальник Колониальной Полиции был за Пушистиков. Следовательно, к делу подключилась Колониальная Полиция, на которую администрация Ника Эммерта не имела никакого влияния. Полковник Ян Фергюсон, комендант, непосредственно назначенный Колониальной Службой Земли, связался с Максом и предложил свою помощь. Джордж Лант ежедневно звонил с континента Бета и интересовался развитием событий.
