— Мне здесь больше нечего делать, — сказал Рейнсфорд. — До суда я, пожалуй, вернусь на континент Бета. Возможно, я чем-нибудь смогу помочь в обучении Пушистиков Джорджа Ланта. Будь я проклят, если из всей этой чепухи можно что-нибудь извлечь! — он указал в сторону информационного экрана. — Я не знаю и половины значений этих слов, — он выключил экран. — Но я начал понимать, что если Джименз просто неправ, то Рут Ортерис ошибается. Должно же быть у них хоть немного разума.
— Можно быть разумным и не знать этого, — сказал Гус. — Как в старой французской игре — все говорят, и не знают, что говорят прозой.
— Чем вы думаете заняться, Гус? — спросил Герд.
— Не знаю. Сегодня мне в голову пришла мысль — а что, если махнуть на все рукой и посмотреть, что из всего этого получится?
* * *
— Мне кажется, разница заключается в зоне сознания, — сказал Эрнст Мейлин. — Вы, конечно, знаете аксиому, гласящую, что только одна десятая нашей умственной деятельности приходится на уровень сознания. Теперь вообразите себе гипотетическую расу, у которой умственный процесс полностью протекает на уровне сознания.
— Надеюсь, она так и останется гипотетической, — сказал с экрана Виктор Грего, который находился в своем загородном доме. — Они не будут признавать нас за разумных существ.
— По их определениям, мы и не можем быть разумными существами, — сказал Лесли Кумбес, появившийся рядом с Грего. — У них будет свой эквивалент правилу “речь и разжигание огня”, основывающийся на способности, которую мы даже представить себе не можем.
Возможно, подумала Рут, они отнесли бы нас к существам, обладающим одной десятой разума. Нет, тогда шимпанзе нужно признать существом, обладающим одной сотой долей разума, а плоского червя — одной миллиардной долей.
— Подождите минутку, — сказала она. — Как я понимаю, вы хотите сказать, что неразумное существо думает, но только подсознательно?
— Правильно, Рут. Оказавшись лицом к лицу с какой-то совершенно новой ситуацией, неразумное существо будет думать, но подсознательно. А в хорошо известной ситуации срабатывает рефлекс или просто привычка…
— Знаете, — сказал Грего, — я думаю, нам удастся доказать, что обряд похорон, который так беспокоит всех нас, они проводят подсознательно, — он замолчал и закурил сигарету. Все выжидающе смотрели на него. — Пушистики, — продолжил он, — закапывают свои естественные отходы; они делают это, чтобы избежать неприятных ощущений — плохого запаха. Мертвое тело быстро разлагается и плохо пахнет; таким образом, они подсознательно уравнивают его с отходами и тоже закапывают. Все Пушистики носят оружие. Оружие Пушистиков — так же подсознательно — считается частью Пушистиков, следовательно, оно тоже должно быть похоронено.
Мейлин нахмурился. Идея, казалось, понравилась ему, но он просто не мог слишком быстро согласиться с обыкновенным смертным.
— Ну, что ж, мистер Грего, пожалуй, это достаточно безопасное объяснение, — признал он. — Ассоциация совершенно различных вещей, имеющих некоторое очевидное сходство, признается элементом поведения неразумных животных, — он снова нахмурился. — Это МОЖЕТ быть объяснением. Я подумаю над этим.
На другой день это станет его собственной мыслью, в которую Виктор Грего внес некоторые дополнения. Пройдет некоторое время, все забудется, и это станет теорией Мейлина. Грего, по-видимому, был с этим согласен, ибо отнесся к этому так, словно давал задание доработать чужую идею.
Бен Рейнсфорд вернулся на континент Бета, а Герд ван Рибик остался в Мэллори-Порте. Полицейские с Пятнадцатого поста сделали для своих Пушистиков стальные инструменты, и скоро сухопутные креветки почти не стали доставлять им неприятностей. Они также изготовили набор маленьких плотничьих инструментов, при помощи которых Пушистики из остатков упаковочных ящиков построили себе дом. Пара Пушистиков появилась и в лагере Бена Рейнсфорда. Он принял их и назвал Флорой и Фауной.
Теперь у всех были Пушистики, а у папочки Джека остался только Малыш. Джек лег на пол гостиной и стал учить Малыша завязывать узлы на обрывке веревки. Гус Бранхард, проводивший большую часть дня в здании суда, где для него как для специального обвинителя был выделен кабинет, развалился в кресле, облачившись в красно-голубую пижаму, курил сигару и потягивал кофе — потребление виски было снижено до двух порций в день — просматривая тексты на двух информационных экранах одновременно и изредка что-то черкая в блокноте. Герд сидел за столом и в попытке извлечь что-либо из символической логики переводил почтовую бумагу. Внезапно он смял листок и с проклятием бросил его в угол. Бранхард отвернулся от экранов и посмотрел на него.
— Не получается, Герд?
Герд снова выругался.
— Черт побери, как я смогу доказать, что Пушистики могут обобщать? — спросил он. — Как я смогу доказать, что они создают абстрактные идеи? Да провалиться мне в преисподнюю, если я могу доказать, что сам думаю сознательно!
— Все работаете над этой идеей?
— Работал. Это казалось мне неплохой идеей, но…
— Может нам вернуться к особенностям поведения Пушистиков и преподнести их как доказательство разумности? — спросил Бранхард. — Похороны, например.
— Но они будут настаивать, чтобы мы установили определение разума.
В это время вспыхнул экран связи. Малыш с любопытством взглянул вверх, а затем снова стал развязывать узел-восьмерку, который завязал Джек. Джек встал и подошел к экрану. Это был Макс Фрейн, и к тому же впервые за время их знакомства начальник полиции был возбужден.
— Джек, вы слышали последние новости?
— Нет. Кого-нибудь обнаружили?
— Боже, да! Все полицейские города охотятся на Пушистиков; они получили приказ стрелять без предупреждения. Ник Эммерт платит вознаграждение в пятьсот солей за каждого живого или мертвого Пушистика.
Джек улыбнулся, но когда до него дошел смысл происходящего, лицо его изменилось. Гус и Герд вскочили, и подбежав к экрану, встали позади него.
— Они жили в лагере скваттеров, находящемся на Восточной Стороне. Один из поселенцев подал иск, что Пушистики жестоко обошлись с его десятилетней дочерью, — сказал Фрейн. — Их доставили в полицейский центр, и там полицейские записали рассказ для Новостей Заратуштры и Всепланетных Известий. Конечно, эти полицейские находятся под контролем Компании. Компания изо всех сил старается раздуть это дело.
— Их допрашивали с детектором лжи? — спросил Бранхард.
