Но я все еще оставался под впечатлением от последнего прыжка в прошлое:
— Но… почему в моем свидетельстве о рождении указано ее имя? И твоя фамилия?
— Айлин была самым близким для вас человеком. Кого, кроме нее, можно было назвать вашей матерью? А моя фамилия подкрепляла историю, которую я рассказывал вам с Кортни… О том, что ваша мать умерла в родах.
— А какая у нее была настоящая фамилия?
— Ковингтон. Айлин из очень богатой семьи… из Шотландии. Я думаю, ты уже понял это по ее акценту. Вот откуда у нас деньги. Она завещала все тебе и Кортни. Мы живем в ее квартире. Я постарался создать вам все условия — так хотела бы Айлин. И они совершенно не похожи на те, в которых вырос я.
— А какое у тебя было детство? — поинтересовался я.
Отец похлопал меня по плечу:
— Это отдельный разговор. Не забывай о моих словах… Маршалл знает, на что я способен, и он постоянно настороже. Вряд ли он позволит мне вмешиваться в твое обучение.
— Почему?
— Он осознает, кого я на самом деле защищаю на этой работе, — усмехнулся отец. — Кроме того, они готовы сделать из тебя достаточно хорошего агента, но не настолько, чтобы ты мог работать в одиночку.
— Или против них, — добавил я.
Рация, стоявшая на раковине в ванной комнате, вдруг громко загудела. Отец резко развернулся:
— Вот черт!
— Что случилось?
— Сработали датчики, которые я поставил в твоем номере, — объяснил отец. Набрав код, он открыл сейф и достал пистолет. — Кто-то туда проник.
Я вскочил с кушетки и подбежал к двери раньше отца, хотя всего несколько мгновений назад едва переставлял ноги. Мы вдвоем бросились вперед по коридору и вверх по пожарной лестнице. Я повернул за угол и столкнулся с Холли, стоявшей у двери нашего номера. Она ахнула, но удержалась на ногах. А я был слишком слаб и, покачнувшись, упал спиной на ковер. Холли не сразу поняла, что это был я, — она была вся на нервах из-за последних событий с участием ЦРУ.
— Черт, Джексон, ты меня до смерти напугал, — сказала она. — Я только хотела найти тебя… Что случилось?
Отец протянул мне руку и помог встать на ноги.
— Он не очень хорошо себя чувствует. Наверное, отравился чем-нибудь.
— Ты очень бледный, — сказала Холли и, положив мою руку себе на плечи, открыла дверь в номер. Добравшись до кровати, я тут же упал в нее.
— Я принесу воды, — сказал отец.
Холли развязала шнурки и сняла с меня туфли, а потом села рядом со мной, прислонившись спиной к изголовью.
— Придвигайся поближе, мы накроемся одеялом.
Я послушался и положил голову ей на колени. Холли накинула на меня одеяло и принялась гладить по волосам.
— Спасибо, Хол.
— Тебе еще что-нибудь нужно? — спросила она.
Я покачал головой и задремал.
— Представляете, когда я рассказала своим первоклассникам, что езжу домой на метро, один мальчик так распереживался, что заплакал, — смеясь, сказала Холли.
— Уровень преступности в метро и вообще в общественном транспорте гораздо ниже, чем считают многие, — заметил отец.
— Думаю, во всем виноват Голливуд. Слишком много фильмов со взрывающимися автобусами и погонями за плохими парнями по метро, — сказала Холли.
— Что ты чувствовала, работая с детьми, у которых есть прислуга? Они ведь даже не представляют себе другой жизни? — поинтересовался отец. — Должно быть, это очень необычно.
Холли снова рассмеялась:
— Да, сначала так и было. Когда я преподавала гимнастику, то часто подкупала детей, обещая дать монетку за то, что они попробуют какой-нибудь новый элемент. Но после первого же дня в лагере я поняла, что мелкие деньги мне здесь не помогут. И все же я считаю, что любой ребенок заслуживает внимания.
— Да, ты права, — согласился отец.
Я собрался с силами и открыл глаза. Отец сидел на стуле напротив кровати. Я повернулся и взглянул на Холли:
— Я долго спал?
— Пару часов, — ответила она и прикоснулась к моей щеке. — Как ты себя чувствуешь?
— Лучше. — Я медленно поднялся и сел рядом с Холли, прислонившись к изголовью кровати. — Папа, ты почему еще здесь?
Он поднялся и протянул мне бутылку с водой:
— Хотел убедиться, что с тобой все в порядке. И с Холли очень приятно общаться. Я даже не заметил, что прошло два часа.
— Да, очень приятно, — сказал я и, обняв свою девушку, притянул ее к себе. — Что бы он тебе ни говорил, все неправда.
Холли рассмеялась и покачала головой:
— Значит, ты не встречался с одной из участниц мюзикла «Блондинка в законе»?
— Ну… это правда, но мы общались… всего две недели.
— Это была самая противная девчонка из всех, что я встречал, — сказал отец.
Я кивнул:
— Согласен.
Отец встал со стула и направился к двери:
— Думаю, мне нужно поспать несколько часов, прежде чем мы начнем строить планы на сегодня.
— Папа?
— Да.
Я оглянулся на Холли, а потом снова посмотрел на него:
— Я уверен в своем решении присоединиться к семейному делу.
Он изменился в лице, но потом кивнул в сторону двери, давая понять, что хочет поговорить наедине. Холли тоже разгадала его намек и вытолкнула меня из кровати. Когда мы вышли из номера в коридор и отец несколько раз посмотрел во все стороны, он наконец тихо произнес:
— Давай завтра еще обсудим это… но только не здесь. В таком большом здании непросто обеспечить безопасность. Я не в состоянии проверить каждый угол.
— Хорошо.
— Мы могли бы выйти в море… А Фриман присмотрел бы за твоими друзьями.
Я тут же покачал головой:
— Так не пойдет. То есть мы поплывем, но Адам и Холли будут с нами. И я хочу, чтобы ты мне все рассказал, хотя я уже дал слово Маршаллу и не намерен менять свое решение.
Отец вздохнул:
— Ты уверен, что хочешь именно этого?
Я кивнул:
— Я не допущу повторения тех событий.
— Понимаю, что ты имеешь в виду, — сказал он. — Но нам все равно стоит поговорить, пока кто-нибудь другой не начал расхваливать нашу работу… и забивать твою голову великими идеями. — Он снова вздохнул и направился к лестнице.
Сейчас отец был единственным человеком, кто понимал весь смысл, который я вложил в свою последнюю фразу. На этой ветви времени тридцатое октября две тысячи девятого года — это будущее, но для меня оно уже было прошлым. И то, что случилось с Айлин, не должно произойти с Холли. Я был твердо намерен не допустить этого.
Ложась в постель, я наконец-то осознал: меня официально приняли на службу в ЦРУ. И это не шутка. Я притянул Холли поближе к себе, склонился над ней и поцеловал:
