Ознакомительная версия.
– Я гостям всегда рада, – вежливо ответила Людмила, но по ее непроницаемо спокойному лицу трудно было понять, насколько искренне она это говорит и что думает. – Но у врача все равно осмотритесь, потому что от профосмотра до профосмотра год проходит, а лицо у вас немного припухшее и бледноваты вы. У меня просто глаз наметанный, я потому говорю.
Петр Эрнестович внезапно забеспокоился:
– Златушка, возможно тебе действительно стоит заняться своим здоровьем, раз Людмила говорит. А если, например, мы по дороге домой заедем в Москву, то ты, Люда, могла бы осмотреть Злату?
– Петя, ну, что ты, право, – начала было Злата Евгеньевна, но Людмила спокойно сказала:
– Я и сейчас могу осмотреть. Доктор здешняя, сама со мной два раза консультировалась, и не будет возражать, если я смотровым кабинетом воспользуюсь. А вы, – она посмотрела на Петра Эрнестовича, – чтобы вам тут не скучать, можете на веранду сходить – посмотрите, как Антошка занимается.
Антошка раскрашивал картинку, сосредоточенно наклонив голову вбок и от усердия высунув кончик языка. Другие дети тоже старательно водили карандашом по бумаге, из родителей на веранде была только мать Лены, которая сидела рядом с дочкой и постоянно ее наставляла:
– Смотри, ты заезжаешь карандашом за контур рисунка, аккуратней!
При этом ее взгляд постоянно скользил в сторону сидевших рядом детей – не нарисовал ли кто-нибудь лучше ее дочки. Она сразу же заметила и узнала вставшего в дверях веранды мужчину – это был тот самый известный, как ей сказали, ученый, который вчера привез в санаторий сбежавшего Антошу и оказался его дядей. Ой, да подумаешь – профессор! У нее самой двоюродный брат в институте работает. И мама Лены, поджав губы, отвернулась. Воспитательница же с приветливым лицом поспешила к гостю:
– Пришли посмотреть на племянника, товарищ профессор? Да вы присаживайтесь на скамейку, что вы стоите!
Петр Эрнестович, покосившись на тянувшуюся вдоль стены скамью, которая по высоте была рассчитана на ребенка лет пяти, вежливо отказался.
– Спасибо, я постою, – и чтобы воспитательница не обиделась из-за его отказа, похвалил: – Смотрю, у вас дети с большим удовольствием рисуют.
Она расцвела:
– Дети вообще любят рисовать, но мы работаем строго по науке, в нашем санатории все воспитатели имеют высшее педагогическое образование. Сегодня у нас идет процесс познания философских категорий диалектики через цветовое восприятие мира.
– Понятий…чего? – оторопев, переспросил Петр Эрнестович. – Категорий диалектики? В этом возрасте?
Воспитательница со скромной гордостью пояснила:
– Мы с ними занимаемся по методике, которую предложил в своих работах профессор Лебельман. Вы знакомы с его работами?
– Гм, если честно, я в первый раз слышу это имя – мы, скорей всего работаем в разных областях науки. А что это за методика? Мне потому любопытно, что прежде, я знаю, маленькие дети просто играли, пели, раскрашивали что-нибудь, а теперь они уже с такого возраста изучают категории.
Она охотно и с увлечением начала рассказывать:
– Сегодня мы начали изучать категории единичного и общего. Видите, на столе игрушки? Синие шарики, красные звезды, зеленые крокодилы и так далее. Видите?
– Да-да, вижу, – присмотревшись, он кивнул головой. – А почему у вас все машины желтые? И обезьяны все какие-то ярко розовые.
– Вы, очевидно, автолюбитель? И связаны в работе с естественными науками и медициной?
– Не так чтобы я был автолюбителем, но иногда люблю повозиться со своей машиной. А по профессии я медик, занимаюсь микробиологией.
– Вот видите, как я вас сразу вычислила, – в голосе воспитательницы прозвучали нотки торжества. – Здесь не только машины и обезьяны, здесь все предметы одной категории имеет один и тот же цвет, я ведь с самого начала обратила на это ваше внимание, а вы заговорили, прежде всего, о машинах, потом об обезьянах. Это все психология, после разоблачения культа личности Сталина ей наконец-таки начали придавать должное значение и особенно в педагогике.
– Вот оно, как шагнула вперед педагогика, – с уважением покачал головой Петр Эрнестович, – а мы сидим в своих НИИ со своими пробирками и ничего не знаем – совсем закоснели. И что же, дети у вас действительно уже разбираются в категориях?
Воспитательница рассмеялась:
– В соответствии со своими возрастными особенностями, конечно.
Посмотрите, перед каждым лежит книжка с раскрасками, а в книжке изображены все предметы, которые находятся на столе. Только без цвета, не раскрашенные. Каждый ребенок получает карандаш определенного цвета, и я прошу его найти на столе предметы, которые имеют именно этот цвет. Потом он находит в своей книжке рисунок этого предмета и раскрашивает его своим карандашом. Потом я меняю карандаши, и дети раскрашивают уже другой предмет. Сегодня мы только начали делать это задание, я дала Антоше то, что полегче – он ведь у нас самый маленький. У него синий карандаш – синие у нас, как вы заметили, шарики. Он должен найти изображение шарика и закрасить его синим. Пока не подхожу к нему, думаю, он справится самостоятельно – он очень развит для своего возраста.
Петр Эрнестович почему-то подумал, что последнее она сказала ему чисто из вежливости, и немного забеспокоился – вдруг маленький Антоша окажется не на высоте, ведь ему только два с половиной. Взглянув на усердствующую маму Лены, он ревниво спросил:
– А почему другим детям мамы помогают?
Интимно понизив голос, воспитательница пояснила:
– Я с этой мамашей ничего не могу сделать – сидит постоянно над дочкой, как ворона, все боится, что ребенок что-то не так сделает, неаккуратно нарисует. Никак не могу ей объяснить, что у нас другие цели – наша задача добиться всестороннего развития ребенка. Мы должны сделать из него высокоразвитого члена социалистического общества, научить правильно воспринимать окружающий мир. Вы со мной согласны, профессор?
– Да-да, конечно. Только меня одно немного смущает – не отразится ли на восприятии ребенка, если он будет думать, что все машины желтые, а обезьяны розовые? Ведь розовых обезьян и оранжевых слонов вообще не бывает. Да и желтых машин я что-то…
Она немного смутилась:
– Такие игрушки нам привезли, что поделаешь. Для нашего санатория их делали по специальному заказу, а мы, когда заказывали, не уточняли, какие цвета, просто просили, чтобы цвета были разные. Вот они и постарались. Но думаю, что ничего страшного – дети постоянно видят машины на улицах, обезьян и слонов в зоопарке и на рисунках, они прекрасно понимают, что это абстракция. В конце концов, в основном цвета нормальные – собаки коричневые, кошки серые, звезды красные, крокодилы зеленые.
Ознакомительная версия.
