– Какое вы имеете право мне тыкать? – свысока спросил Есаулов. – Вы знаете, с кем вы разговариваете? Сам светлейший эмир разрешил мне сегодня поцеловать его туфлю!
– Ты лжёшь! – позеленел от зависти Перман-Ашир, которому такая честь и не снилась.
– Спросите кого угодно, – самодовольно сказал Виктор Альбертович.
Они стояли как два петуха, собирающиеся пощипать пёрышки друг другу, но Берёзкин не дал разгореться сваре.
– Бест, – позвал он, – идите на военный совет. Ваш высокий покровитель выразил желание, чтоб вы завтра вышли на поле…
Спесь мигом слетела с Есаулова.
– Но… я ещё не готов, – пробормотал он. – У меня… у меня травма!
– Эмирский лекарь вылечит тебя за пятнадцать минут, – злорадно пообещал визирь. – Он поставит тебе священные пиявки и заставит выпить настой из перьев белого попугая. А если ты после этого не выздоровеешь, значит, в тебя вселился шайтан и его нужно выгонять палками.
– Ничего подобного! – надменно возразил любимец эмира. – Я лечусь у гомеопата. Вот мой рецепт…
Перман-Ашир вырвал у него рецепт, разорвал на мелкие кусочки и подул на них.
– Тьфу на твой рецепт! Как ты смеешь не доверять дворцовому лекарю! Это дерзкое вольнодумие!
– Да перестаньте же спорить! – поморщился Валерий Макарович. – Успокойтесь, Бест, мы примем во внимание ваши способности и ваши болезни. Вы будете мастером игры без мяча. Схема ваших действий в завтрашней игре примерно такова: как только мяч попадет к кому-нибудь из ваших партнеров, немедленно срывайтесь с места и со всех ног мчитесь к угловому флагу, крича при этом во всё горло что – нибудь вроде того, что вы сейчас говорили игрокам: «За мной! Вперёд! В атаку! Ура-а-а!» Ну и так далее, по вашему усмотрению. Противник растеряется и решит, что вы начинаете атаку на своём фланге. За вами кучей бросятся защитники. А в это время ваш партнёр спокойно выходит по оголившемуся центру к воротам и забивает гол. Если вы будете кричать громко, то успех обеспечен. Эмир поймет, что вы замечательный организатор, диспетчер, управляющий ходом всей игры и определяющий направление атаки, то есть атака всегда там, где вас нет.
– Это мне нравится, – покровительственно сказал Есаулов после некоторого раздумья. – Вы кое-что соображаете… – Он многозначительно помолчал и вдруг испуганно шепнул: – А вдруг мяч попадет ко мне?
– Ну так стукнете по нему разок, – посоветовал тренер. – Ничего страшного не случится…
Виктор Альбертович опасливо оглянулся и, убедившись, что никто его не слышит, признался:
– Я… не умею… не попаду…
– М-да, – со вздохом произнес Берёзкин. – Я давно подозревал это… Тогда сделаем так. Наденьте на правую ногу, чуть ниже колена, красную повязку с устрашающей надписью. Ну, что-нибудь вроде: «Убью – не отвечаю!» И в таком виде выходите на игру. Можно завтра с утра ещё и по городу с этой надписью походить. А через Шахерезада мы распустим слух, что вы однажды на пари убили мячом верблюда и сделали инвалидом слона, который случайно проходил мимо. Тогда публика завтра будет валить на стадион специально, чтобы поглядеть на вас. О вашей правой ноге будут слагать легенды. Тогда вы за всю игру можете ни разу не коснуться мяча и все припишут это вашему высочайшему великодушию и гуманности.
– Понятно, – кивнул Есаулов. – Ну что ж, я думаю, мы с вами сегодня разработали неплохой план. Когда мы вернёмся в Нюхов, надо будет похлопотать, чтобы вам прибавили оклад.
…Тренировка закончилась, когда солнце уже садилось за трибуны.
– А теперь, почтенные иноземцы, – сказал Шахерезад, – я провожу вас во дворцовую кассу, где вы получите аванс, по сто таньга каждый. По дороге я докажу вам диетическую харчевню, где вы сможете неплохо питаться в ожидании того дня, когда ваш семейный очаг разожгут молодые и красивые жены. Жить пока будете в комнате футбольной славы, дабы могли вы предстать перед очами светлейшего эмира в ту же минуту, как только у него возникнут какие-нибудь вопросы по футбольной тематике.
– Но мне обещали отдельную квартиру, – недовольно возразил Виктор Альбертович.
– Клянусь собственным аппетитом, ты прав, – согласился летописец. – Но для этого тебе надо будет подыскать себе хотя бы одну жену с квартирой…
И, не слушая брюзжания Есаулова, он взял путешественников под руки и направился с ними во дворец.
Берёзкин задремал только на рассвете. Всю ночь Виктор Альбертович не давал ему уснуть своими громкими жалобами на отсутствие удобств, жаркий климат и изжогу от слишком острой пищи. Часа в четыре утра он вдруг забеспокоился, что вследствие долгого отсутствия его могут выписать из нюховской квартиры. Он встал, зажёг свечу и принялся вслух сочинять заявление в ЖЭК.
– Послушайте, угомонитесь вы сегодня или нет? – не выдержал вконец измученный тренер. – Я спать хочу, у нас матч завтра!
– Мне не нравится ваш тон, – поджал губы Есаулов. – Боюсь, что вы забываете о существующей между нами дистанции. Пожалуй, я всё-таки не стану хлопотать об увеличении вашего оклада. К тому же как тренер вы тоже допускаете ошибки. Почему вы решили выпустить в завтрашнем матче трёх нападающих? Я считаю…
– Если вы сейчас же не ляжете спать, – пригрозил Валерий Макарович, – то я завтра сообщу эмиру, что вы окончательно потеряли форму, и порекомендую обменять вас на шаровары.
Виктор Альбертович поставил на брюки чернильную кляксу, шмыгнул носом и испуганно дунул на свечу.
…На следующий день тренер проснулся поздно. Он потянулся, поправил сползшее одеяло и приоткрыл один глаз. Со стены Берёзкину приветливо улыбалась голова его предшественника.
Остатки сна мигом слетели с Валерия Макаровича. Он быстро, по-солдатски вскочил с постели и принялся одеваться.
«Видимо, по замыслу эмира, эта улыбка призвана заменить бодрящий утренний душ», – подумал он. На цыпочках, чтобы не разбудить Есаулова, тренер вышел из комнаты и направился в харчевню.
Там было тесно и шумно. Над посетителями, словно потревоженные птицы, кружились огромные стаи жирных, откормленных мух. Какой-то рыжий верзила, жестоко расправляясь с шашлыком, рассказывал своему соседу, щуплому болезненному замухрышке:
– Говорят, этот новый игрок однажды ударом мяча убил сразу четырёх взрослых слонов, причем через четвёртого мяч прошёл навылет и попал в стоящего сзади них верблюда.
– Великий аллах! – в смятении воскликнул замухрышка. – Не хотел бы я быть этим верблюдом!
– И ты совершенно прав! – одобрил верзила. – Потому что после того случая верблюд стал ужасно заикаться.
– А я слышал, – вмешался в разговор носатый старик с трубкой, – что как-то раз этот футболист, который недавно выразил желание играть за нашу команду, ударил по мячу и попал в штангу. И штанга оторвалась, и вместе с гвоздями улетела по воздуху, и опустилась только через две недели в Тегеране. И там она наделала столько разрушений, что потом…
