Король подал знак Секретарю.
— Обыщите этого человека, — приказал Король, — и доложите, сколько у него всего карманов.
— Всего сорок три, Ваше Величество, — сказал Секретарь, закончив обыск.
— С Вашего разрешения, Ваше Величество! — в ужасе воскликнул Изобретательный Изобретатель. — В одном из них у меня табак!
— Поставьте его с ног на голову и как следует потрясите его, — приказал Король, — затем выдайте ему чек еще на 40 миллионов тамтамов и отрубите ему голову. И немедленно издайте указ, объявляющий изобретательность уголовным преступлением!
Увидев, как Полицейский дубасит Убийцу, Начальник Полиции пришел в ужасное негодование и сказал, чтобы Полицейский никогда больше этого не делал под страхом увольнения.
— Не будьте слишком строги ко мне, сэр, — сказал Полицейский, улыбаясь. — Ведь я бил его набитой дубинкой!
— И тем не менее, — более снисходительным тоном сказал Начальник Полиции, — такая бесцеремонность, должно быть, очень неприятна, хотя и не так болезненна.
— Но, — сказал Полицейский, все еще улыбаясь, — ведь это же задубелый Убийца!
Пытаясь выразить свое одобрение Полицейскому, Начальник Полиции сделал резкое движение правой рукой, кожа у него подмышкой лопнула, и из раны посыпались опилки. Он оказался набитым дураком.
Король Мадагао, будучи в ссоре с Королем Борнегаскара, написал ему следующее:
— Прежде чем продолжить наше дело, я требую отозвать вашего Посланника из моей столицы!
— Я не отзову по вашему требованию своего Посланника, — безумно рассердившись, ответил Король Борнегаскара. — Более того, если вы немедленно не откажетесь от этого немыслимого требования, я буду вынужден отозвать своего Посланника обратно!
Эта угроза так испугала Короля Мадагао, что он, торопясь уступить, споткнулся, наступив на собственную ногу, и тем самым нарушил Третью Заповедь.
7. Добросовестный Исполнитель
Начальник Участка железной дороги, всегда добросовестно исполнявший свои обязанности по выводу из строя стрелок и устраиванию аварий на путях, узнал, что Управляющий дорогой собирается уволить его за несоответствие занимаемой должности.
— О, боже! — воскликнул Начальник Участка. — Ведь на моем участке несчастных случаев больше, чем на всей остальной дороге!
— Управляющий чрезвычайно разборчив в средствах, — сказал Служащий, который сообщал ему эту новость. — Он считает, что тех же результатов можно добиться с меньшим ущербом для собственности компании.
— Что же, он полагает, что я должен стрелять по пассажирам в окнах вагонов? — спросил возмущенный Начальник Участка, кладя на рельсы только что вынутую из-под них шпалу. — Уж не принимает ли он меня за обыкновенного убийцу?!
8. Боксер и Гражданский Долг
Боксер встретился с Гражданским Долгом, у которого в руках была шляпная коробка.
— Что у тебя в этой шляпной коробке, приятель? — спросил Боксер.
— Новое серьезное выражение неодобрения, — ответил Гражданский Долг. — Я несу его из той самой говорильни, что со шпилем гильдии.
— И что же ты собираешься делать с этим славным новым серьезным выражением неодобрения? — спросил Боксер.
— Запретить Бокс, разумеется, — даже если бы мне для этого пришлось носить его день и ночь, — ответил Гражданский Долг.
— Вот это правильно, парень! — сказал Боксер. — Если бы бокс отменили еще вчера, то я бы не был с таким носом сегодня! У меня вчера был кошмарный бой с…
— О, в самом деле?! — расплывшись в улыбке, воскликнул Гражданский Долг. — И кто кого поколотил? А ну-ка, садись на мою шляпную коробку, дружище, и скорей рассказывай, как было дело!
9. Человек, у Которого Появился Досуг
Человек, для Которого Время Всегда Означало Деньги и который торопливо проглатывал завтрак, опаздывая на поезд, прислонил газету к сковородке и читал. Заслонив газетой глазунью, он в спешке и по рассеянности ткнул себе вилкой не в рот, а в глаз и, вытаскивая ее обратно, остро почувствовал, что испортил зрение. Совершенно разорившись из-за непредвиденных расходов на покупку очков, Человек, для Которого Время Всегда Означало Деньги, вынужден был в дальнейшем поддерживать свое существование ловлей рыбы с пристани.
10. Предусмотрительный Тюремщик
Начальнику Тюрьмы, вставлявшему в двери камер новые замки, Механик сказал:
— Эти замки открываются изнутри. Вы поступаете неблагоразумно.
— Если это неблагоразумие, — ответил Начальник Тюрьмы, — то как, хотел бы я знать, называются продуманные меры предосторожности против превратностей фортуны?
Общественная Казна, почувствовав, как Рука загребает ее содержимое, воскликнула:
— Господин Председатель, я готова к тому, чтобы остаться в абсолютном меньшинстве!
— О, кажется, вам кое-что известно о парламентских формах подачи голоса! — с металлом в голосе сказала Рука, выгребая последний никель.
— Да, — прошептала Общественная Казна, — я была слишком хорошо знакома с этими порядками.
Змея приползла домой и сказала:
— Дети мои, скорее выползайте получить мое последнее благословение и посмотреть, как умирают настоящие христиане!
— Что тебя мучит? — спросили Маленькие Змееныши.
— Меня ужалил этот гад, редактор безбожного журнала! — послышалось в ответ предсмертное змеиное шипение.
Старый Политик и Молодой Политик, путешествуя по одной прекрасной стране, тащились по пыльной большой дороге, которая вела к Городу Процветающего Невежества. Молодой Политик, которого соблазнили цветы и тень и прельстило пенье птиц, манивших в зеленые поля и на лесные тропинки, и в воображении которого на расстоянии какой-нибудь руки по обеим сторонам дороги уже мелькали сверкающие золотом купола и серебрились фонтаны у прекрасных дворцов, сказал Старому Политику:
— Ради бога, давай свернем с этой неудобной дороги, которая ведет, ты сам хорошо знаешь, куда. Давай хоть ненадолго забудем наши обязанности и забудемся в чудесных наслаждениях, зовущих нас из каждой рощицы и взывающих к нам с каждого холма. Если хочешь, давай пойдем вон по той тропинке, где виднеется указатель с надписью: «Сворачивайте сюда все, кто ищет Дворец Общественного Благополучия».
