Судя по штемпелям, отправили письмо вчера утром, с главпочтамта. Можно было поздравить московскую почту с достойной столицы великой державы оперативностью.
– Что же ты делаешь… – пробормотал Мартин. И вскрыл конверт.
Вот здесь почерк был знакомый.
Мартин!
Прежде всего – не верь.
Тебе скажут, что ты виноват. Тебе скажут, что я авантюристка.
Не верь!
Все получается не так, как я хотела. Всё пошло неправильно – с того самого мига, как нас стало семь. Я слишком поздно поняла, что происходит, я вела себя глупо, детски, я начала подозревать тебя, и на Аранке это едва не привело к трагедии.
Но все ещё можно исправить. Никогда не поздно спасти мир.
Мартин, мне нужна твоя помощь. Мы слишком многим рискуем, но отступать поздно. Мне нужен хотя бы один человек рядом. Нужен спокойный взгляд со стороны. Ты, мне кажется, очень спокойный и выдержанный человек…
Мартин глотнул коньяка и едва удержался от того, чтобы запустить бокалом в стену.
Внимательно осмотрел листок бумаги. Собственно говоря, это была не бумага. Что-то похожее, тонкое, белое, пригодное для письма, но не бумага.
Ты же сам понимаешь, Мартин, – происходящее неправильно! Мне некого больше позвать на помощь. Отец не верит – для него я всё ещё маленькая девочка. Я могла бы позвать друзей, но они совсем дети и не смогут помочь…
Мартин тихонько засмеялся. Женская непоследовательность всегда приводила его в восторг, но по-настоящему красивые перлы встречались редко.
Я не знаю, как тебя убедить. Я не могу доверить бумаге то, что мне открылось…
– Доверить бумаге… – со вкусом сказал Мартин и пробежал глазами последние строчки.
Кажется, ты понимаешь мои намёки – раз вспомнил, что лингвист Гомер Хейфец был первым человеком, посетившим Факъю и установившим Контакт с дио-дао. Так что приходи в тот мир, где я тебя жду. Ты поймёшь куда. Это письмо будет передано на Землю с редкой оказией. Я прошу тебя, поспеши.
Ирина.Никогда ещё Мартин не чувствовал себя таким идиотом.
– Гомер Хейфец, – сказал он. Хихикнул и налил себе коньяка.
Ирина его переоценила. Диковинное совпадение привело его на планету, которую русские и англичане называли по-разному. Но чудеса не повторяются, на то они и чудеса.
Мартин вытянул ноги, водрузил их на журнальный столик, поглядел на телевизор. Шла «Гордыня» – популярное телешоу, в котором побеждал наиболее самоуверенный и наглый участник. Игра только началась, и все три пары осыпающих друг друга оскорблениями игроков пока были на месте. Проигрывал тот, кто первым скатывался на нецензурную брань или рукоприкладство… собственно говоря, это и считалось изюминкой шоу.
– Чудес не бывает, – озвучил свои мысли Мартин.
Но, собственно говоря, не бывает и столь невероятных совпадений!
Письмо от Ирины было с таким же двойным дном, как и её записка отцу.
Вставать не хотелось. Мартин взял телефон и влез на поисковую систему «Яндекс» по вап-протоколу. Набрал «Гомер Хейфец» и стал проглядывать первые открывшиеся ссылки.
Да, лингвист с таким именем существовал. И посещал мир Дио-Дао, как его ни назови. Вот только далеко не первым. Прославился он иным образом – стал первым человеком, рискнувшим отправиться на планету красного списка – абсолютно непригодную для обитания человека. Точнее, первым вернувшимся с такой планеты и даже наладившим кое-какой контакт с её обитателями.
Планета называлась Беззар, её обитатели, без лишней вычурности, – беззарийцами. Что-то очень-очень смутное вставало в памяти… Мартин ещё немного побегал по сайтам, путая следы и изучая пребывание Гомера Хейфеца в мире Дио-Дао, после чего выключил телефон и поднялся. Сходил за Гарнелем-Чистяковой, открыл на красных страницах и почти сразу нашёл Беззар.
Кстати, упоминание о Хейфеце здесь было. Именовался он не иначе как удачливым авантюристом и самоуверенным дилетантом, что для суховатого справочника приравнивается к базарной брани. Впрочем, даже Гарнель и Чистякова признавали заслугу Хейфеца в изучении Беззара.
Некоторое время Мартин разглядывал рисунок, изображающий взрослого беззарийца рядом с человеком, после чего согласился с любимыми авторами – Хейфец был самоуверенным идиотом. Самому Мартину не доводилось посещать миры из красного списка, он и в жёлтый-то заглядывал два раза, ненадолго и с самыми неприятными воспоминаниями.
Снова взяв конверт, Мартин внимательно рассмотрел адрес. Похоже было, что его старательно скопировали с печатного текста – причём существо не имело для этого ни подходящих глаз, ни подходящих рук.
Хорошо быть беззарийцем. Красного списка для них практически не существует.
– Нет, нет и нет, – сказал Мартин, вставая. Потянулся и снова покачал головой. – А вот коньячок мне ещё понадобится…
Пустая квартира безмолвствовала.
В кабинете Мартин вытащил из стола маленький тяжёлый пакет, лежащий там с незапамятных времён. Его он спрятал в левый карман куртки, а в правый, наплевав на все законы, – револьвер и пригоршню патронов. Загранпаспорт и так всегда был при нём.
Выключать свет Мартин не стал. Бутылку коньяка закрыл пробкой, а вот «николашку» пришлось бросить засыхать. В одну руку Мартин взял пустой пакет, в другую – пакет с мусором. Так и вышел из дома.
Никто не внушает меньших опасений наблюдателям, как мужчина, в разгар пьянки побежавший «ещё за одной», да к тому же по пути решивший выбросить мусор.
В ночном магазинчике у дома Мартин придирчиво осмотрел имевшийся в ассортименте коньяк, покривив душой, забраковал вполне приличный грузинский, посокрушался о малом ассортименте армянского, высказал своё мнение о французском виноделии, опять же – слегка пойдя против истины. Зашедший следом гражданин, придирчиво выбирающий пачку сигарет, даже заслушался. На придирчивого покупателя груш, трущегося возле Мартина в прошлый выход из дома, он походил разве что обстоятельностью и собранностью.
Мысленно Мартин поблагодарил Юрия Сергеевича за столь неумелых и явных наблюдателей.
Выйдя из магазина без покупки, Мартин поймал машину и поехал в «Седьмой континент». У супермаркета его планы вдруг резко изменились, и он предложил водителю поехать к «Кропоткинской», где есть «совершенно замечательный винный магазинчик».
Вот здесь, в окрестностях Станции, его уже могли взять. Потому Мартин не стал долго изображать из себя пьяненького гурмана в поисках редкого сорта выпивки, а, заскочив в тот самый «замечательный магазинчик» и купив фляжку «Ахтамара», двинул напрямик к Станции, на пульсирующий свет маяка – не слишком-то, впрочем, заметный среди столичной иллюминации. Ключники требовали беспрепятственно пропускать к Станции всех желающих, но на дальних подступах всегда прогуливались агенты в штатском, выглядывая в толпе потенциальных злоумышленников. Все зависело от того, пошёл ли портрет Мартина в ориентировку или ещё нет.
