– С радостью отдаю его тебе, – сказал Михаил. Голос его не дрогнул. – В обмен на вирус.
– Нет.
Михаил снова посмотрел на мачете в моей руке. Покачал головой.
– Виктория не ожидала. А я…
Он не закончил.
– Попробуй, – сказал я.
Михаил Бедренец был стар, но для кваzи это не слишком-то многое значит. Его рефлексы были быстрее, он был сильнее, выносливее, нечувствительнее к боли.
Мы это оба понимали.
Кваzи сделал шаг в мою сторону – и я отметил, как изменились его движения, стали мягче, плавнее, наполненные сжатым рывком, будто готовая распрямиться пружина. Так двигаются профессиональные бойцы. Он и человеком, наверное, неплохо дрался…
В следующий миг из темноты выскочил Найд и, оскальзываясь в грязи, встал между нами. Разве что руки не растопырил, пытаясь остановить.
Что он слышал из нашего разговора?
– Найд… – прошептал Михаил.
Мальчишка, сжав губы, смотрел то на него, то на меня. Потом негромко сказал:
– Я Сашка…
Михаил ссутулился. Только что это было готовое к смертельной схватке существо, превосходящее человека практически всем.
А теперь – просто одинокий старик, мокнущий под дождём.
Одинокий мёртвый старик.
– Мы не выбирали своей судьбы… – прошептал Михаил.
Повернулся и пошёл к полуоткрытой двери в Замкадье. Потом остановился. Снял пиджак. Порылся в карманах, достал какую-то мелочёвку, рассовал по карманам брюк. Подошёл к Найду – тот отступил было на шаг, но остановился. Михаил набросил ему на плечи свой пиджак, пожевал губами, словно намереваясь что-то сказать – и пошёл обратно к двери.
Я смотрел ему вслед. Потом окликнул:
– Кваzюк!
Он повернулся – и я бросил ему металлическую ампулу.
Первый раз мне удалось его по-настоящему удивить.
Бедренец настолько не ожидал этого, что даже не поймал капсулу, летящую ему в руки. Ему пришлось нагнуться и поднимать её с земли.
– Не обмани нас, Михаил, – сказал я, подходя к Сашке и беря его за плечи. – Пожалуйста. Мы все люди, большие и маленькие, живые и мёртвые.
Михаил прикрыл глаза. Кивнул.
И скрылся в узкой щели дверей.
– Я закрою дверь и пойдём к машине, – сказал я. – На тебе сухой нитки нет.
– На тебе тоже, – заметил Сашка.
– Наблюдательный, весь в меня, – сказал я и пошёл крутить лебёдку.
Мне показалось, что Сашка хочет что-то спросить.
Но он промолчал.
Поэтому спросил я:
– Как она тебя схватила?
– Позвонила и сказала, что вы с Михаилом – её заложники. Я вышел, сел на метро, приехал на станцию «Крылатское»…
Всё очень банально.
Я подумал, что никогда не стану уточнять время, когда Виктория выманила его к себе. Потому что если окажется, что Виктория вначале позвонила мне, а уже потом – Сашке, я буду считать себя идиотом до конца жизни.
Когда мы вошли в магазинчик – мокрые и грязные, молодой продавец вытаращил глаза, вскочил и выхватил из-под прилавка здоровенный тесак. Согласен, принять нас за восставших было немудрено. Тем более что, судя по сладковатому запаху в помещении, продавец либо был индусом, совершавшим воскурения Кришне, либо баловался анашой.
– Есть ли у тебя, друг мой, сухая и чистая одежда на мужчину тридцати с небольшим лет и мальчика одиннадцати? – спросил я.
Продавец спрятал тесак и ответил:
– То есть для вас? Ну так осмотритесь, друзья мои. Что из богатств моей скромной лавки послужит вам одеждой?
Я скептически осмотрел полки с консервными банками, картонными коробками и бытовой химией.
– В том углу зала есть полотенца, – сообщил остроумный юноша. – А я, если хотите, налью вам горячего чая. Мне кажется, не помешает.
Уже удаляясь в подсобку, он крикнул:
– Да, где-то рядом с полотенцами есть носки. Дрянь, синтетика, но сухие. Когда вымокнешь – сухие носки самое главное!
– Вытрись насухо и выжми одежду, – велел я Сашке, бросая ему полотенце. – И смени носки.
А сам, оставляя мокрые следы на полу, двинулся в подсобку. Парень заваривал чай в кружках, опустив в обе по два пакетика. Ещё на столе стояла початая бутылка дешёвого коньяка.
– Можно? – спросил я и плеснул в свою чашку. – Ещё бы телефон…
– Кассу открывать не потребуете? – осведомился продавец.
– Я полицейский.
– Ну мало ли… – Парень протянул мне трубку.
Несколько мгновений я стоял в раздумьях.
– Ни одного номера не помнишь? – посочувствовал продавец.
– Догада, – буркнул я. И набрал номер Маркина, который мне когда-то дала Виктория.
– Отнесу мальчику, – сказал продавец и сыпанул в чашку без коньяка сахар. – О, идея. У меня тут одеяло есть…
Он взял со старого дивана клетчатый плед и вышел.
Хороший человек…
– Маркин, – послышалось в трубке.
– Это Симонов.
– Где Михаил? – мгновенно спросил Маркин.
– Ушёл за МКАД. В районе Рублевки.
– С Викторией?
– Нет. Её я нейтрализовал. Найдёте девушку двумя частями на Рублёво-Успенском шоссе у самого МКАДа.
Маркин помолчал. Спросил безнадёжно:
– Вирус?
– Мне кажется, инспектор Бедренец унёс его с собой.
Маркин снова замолчал.
– Что с Настей? – спросил я. – Где она?
– Там же, где и была. В больнице. Мы нагнали туда врачей, привезли оборудование. Нет смысла переводить куда-то.
– Она здорова?
Маркин сделал паузу, прежде чем ответить.
– Я не Нострадамус и не Парацельс. Парнишка ещё жив. У Насти пока признаков заражения нет. Мы не знаем, сколько длится инкубационный период, но он должен быть короткий.
Маркин опять замолчал. Потом спросил:
– Зачем я тебе всё это говорю? Тебя арестовать надо. Ты упустил вирус.
– Меня наградить надо, я уничтожил террористку, – сказал я. – А говоришь ты потому, что хочешь получить меня в свою команду.
Маркин выругался. Потом сказал:
– Езжай домой. Сюда тебя всё равно не пустят, это даже не в моей компетенции… Стой! Как она вас выманила?
– У неё был Найд.
– Твой сын?
Всё-то он знает.
– Да.
– Я понял, – сказал Маркин. Если бы он был роботом, то я бы сейчас услышал, как вращаются у него в голове шестерёнки. – Понятно. Но ты старался? Ты пытался любой ценой захватить вирус?
– Конечно, капитан. Я смог нейтрализовать Викторию, но задержать Михаила не смог. Как я мог предположить, что официальное лицо от кваzи, с рекомендательными бумагами от министра внутренних дел, ведёт какую-то свою игру?
– Угу, – буркнул Маркин. – Просто невероятно… Езжай домой, капитан. Я сам к тебе подъеду.
Я положил трубку на стол, выпил залпом крепкий, пахнущий коньяком чай. Вышел в зал. Сашка сидел на стуле продавца, закутанный в плед, и пил чай из кружки. Его одежда сушилась на включённом тепловентиляторе, что было по меньшей мере пожароопасно.
