– Успокойся, – и Супрамати улыбнулся. – Наши верные друзья следуют за нами, только усыпленные и в таком состоянии, чтобы уничтожить их вес. На новом месте они проснутся и придут поздороваться со своей хозяйкою, а затем… – он засмеялся, – через несколько миллионов лет найдут там кости «неизвестного» животного, представителя совершенно исчезнувшей породы. Теперь идем, дорогая. Тебе предстоит выдержать последнее испытание. – Он опять подвел ее к столу подле кушетки и, взяв хрустальный кубок, протянул его Ольге. – Прими из моей руки чашу жизни, которая делает тебя моей подругой до конца моей телесной жизни.
– Это жизненный эликсир? – спросила Ольга и на утвердительный знак мужа залпом выпила.
Произошло обычное явление, и Супрамати уложил Ольгу на диван, прикрыв приготовленным шелковым одеялом, а потом отошел к перилам и глубоко задумался. Пока Ольга спала последним сном на умирающей Земле, давшей ей свой последний дар – почти бессмертную жизнь, во всем дворце шла лихорадочная деятельность. Люди с бронзовыми лицами спешно укладывали в странные мешки из эластичной фосфоресцирующей материи архаические драгоценные предметы, служившие на последнем братском пиршестве магов. Весь этот багаж был сложен на большие воздушные суда без окон, предназначенные для земных архивов или багажа пассажиров и имевшие одну лишь каюту на носу – для механиков и их помощников. Когда последний тюк был уложен, рабочие пали ниц, облобызали Землю и затянули мрачную, жалобную мелодию; слезы текли по их бронзовым лицам и сильные тела их судорожно вздрагивали от тоски в минуту последнего прощания. Мрачные, поникнув головами, вошли они затем на багажные суда, входные отверстия которых закрылись герметически, а самые суда вытянулись в линию ожидания кораблей магов.
На судне Эбрамара собрались его друзья, ученики и все те, кто был ему близок; потом вход наглухо закрылся, и внутри включились аппараты, дававшие живительный аромат, заменявший привычный чистый воздух. В большой продолговатой зале посреди корабля был объемистый резервуар с серебристой жидкостью, и оттуда исходил голубоватый пар, распространявшийся всюду внутри странного судна и производивший впечатление освежающего ветерка. Все разошлись по назначенным каютам; но по приглашению Эбрамара Супрамати с Ольгой и двумя сыновьями, Дахир с семейством и Нарайяна собрались в его более просторной каюте. В наружной стене было довольно большое отверстие, закрытое толстым выпуклым астрономическим стеклом особого состава, позволяющим видеть на дальние расстояния. У этого своего рода телескопа стояли Эбрамар с друзьями, и глаза их прикованы были к далекой уже планете, бывшей их колыбелью. Там продолжал клубиться дым, принимавший мало-помалу вид огромной широкой ленты, которая развертывалась и уходила в пространство.
– Приближается последняя минута. Смотрите, развертываются астральные клише и уходят в архивы Вселенной, – сказал Эбрамар тихо, сжимая руку Нары, которая, обливаясь слезами, положила голову ему на плечо.
Глаза всех были влажны и сердца подавлены, а взоры остались прикованными к маленькому умирающему мирку, окруженному теперь кровавым, точно зарево, ореолом, постепенно бледневшим в отдалении. С головокружительной быстротой продолжали свой полет корабли. Точно стая падающих звезд, рассекала атмосферу и исчезала в бесконечности таинственная серебристая флотилия, уносившая прошлое одного мира и будущее другого.
Когда несколько успокоилось собрание сатанистов, свидетелей смерти Таисы и магического видения – исчезновения ее духа, а Шелом очнулся от обморока при падении на землю, снова возбужден был вопрос – вызвать Люцифера и просить его о помощи. Но теперь вокруг Шелома Иезодота стояли уже не покорные, верные до фанатизма слуги и преданные советники. Эти люди с бледными лицами и страшными, угрожающими взорами уже не просили, а требовали от него спасения; то были судьи и враги.
– Ты называл себя Антихристом! Хвастался, будто ты – «сын сатаны», так докажи нам это, спаси нас. Пророки предсказывали конец света, а ты убаюкивал нас обещаниями несметных богатств и бесконечной жизни, – рычали сотни голосов, и разъяренная толпа обступила Шелома, угрожая разорвать его.
Но бешеная энергия этого темного человека не была еще сломлена. Подняв в одной руке вилы, а в другой окровавленный нож, он произнес заклинание, и вокруг него появилось черноватое пламя, а толпа в ужасе отступила.
– Безумцы! Вместо того чтобы умолять, вы смеете грозить владыке тьмы! Ему подчинена она, и он один может ее рассеять. Я буду вызывать его, а вы поддержите меня!
Он подошел к статуе Люцифера, мрачно глядя на зиявшую трещину и расколотое лицо идола. Но быстро затем оправившись, он трижды ударил в землю сатанинскими вилами и стал вызывать.
– Сатана, отец мой, приди к нам на помощь! – вопил он диким голосом. – Мы принесли в жертву тебе эту Землю! К ногам твоим мы привели миллионы душ, совратив их с пути Истины! Мы насытили воздух кровью жертв в честь тебя! Мы вскормили и вернули к жизни тысячи ларвов! Теперь, в этот великий час, мы призываем тебя и просим о помощи, на которую имеем право…
– Ты молчишь?! Признайся тогда, кто сильнее, ты или Тот… Значит, ты лгал, обманывал нас, вел к погибели и покинул в минуту смертельной опасности? Отвечай! – вдруг закричал он, вне себя, и присутствовавшие, как безумные, кричали за ним: – Отвечай! Отвечай, сатана!…
Этим крикам вторили отчаянные вопли снаружи и сливались в зловещий хор. Но князь тьмы оставался безмолвен. Вдруг почувствовался подземный толчок, раздался раскат грома, стены затрещали и зашатались, Земля поколебалась волнообразно со страшным грохотом, часть здания обрушилась и вместе со статуей Люцифера исчезла в широком провале, из которого вырвались пламя и дым. Опрокинутые силой толчка, сатанисты валялись под обломками; но как только прошло первое оцепенение, страх вернул им силы и с великим трудом, среди полной темноты выбрались они наконец на улицу, но там ожидал их не меньший ужас… Прежний фиолетовый свет теперь угас и сменился густым мраком, сквозь который минутами сверкали красные, желтые, зеленые или фиолетовые вспышки; воздух становился все гуще и тяжелее. Нельзя описать, что происходило в человеческом стаде. В эту ужасную минуту все смешалось; люди и животные метались, как безумные, и бежали из строений, обрушенных землетрясением, или жались друг к другу и, сидя на корточках, тупо смотрели на страшную, развернувшуюся перед ними картину. Иные, как сумасшедшие, катались по земле, а многие даже умирали от ужаса, образуя груды трупов. Те же, кто вкусил первородной эссенции, переживали все мучения смерти, но оставались живыми, недоступными стихиям сознательными свидетелями всех ужасов. Да и действительно, ужасающе было то, что видели несчастные: черная атмосфера сразу обратилась в прозрачную сеть, сотканную точно из огненных нитей; а за этой сетью блеснул сероватый свет, на фоне которого с пластичной ясностью рисовалась невидимая обыкновенно для грубого человеческого глаза картина астрального плана. Там в бешеном хороводе носились духи людей и животных, совершались преступления, ползали, летали и корчились чудовища невидимого: ларвы, вампиры, дьявольские ублюдки и все отбросы потустороннего мира; вся армия сатаны, отвратительная, алчная, жестокая, казалось, только и ждала, сторожила минуту, чтобы броситься на оставшихся в живых и отпраздновать оргию разрушения.
