И Жорж Корсон, неожиданно выскочивший из прошлого, солдат, заблудившийся в веках, был автоматически классифицирован, как военный преступник. Перед его глазами замелькали картины конфликта между Солнечной Державой и Князьями Урии. С обеих сторон это была война безжалостная и неистовая. Когда-то он даже на секунду не мог представить себе, что можно испытывать жалость к урианам, но с тех пор прошло шесть тысяч лет, если не больше. Ему было стыдно за самого себя, за своих товарищей, за триумфальную радость, которую он испытал, доставив Бестию на планету.
— Я не военный преступник в буквальном смысле этого слова, — сказал он. — Да, я участвовал в давней войне, но никто не спрашивал моего мнения. Я родился в мире, который вел войну, в определенном возрасте прошел обучение и был вынужден принимать участие в боях. Я не пытался уйти от ответственности, ныряя во времени. В будущее я попал… случайно. Я охотно подвергнусь всем необходимым тестам, если они не повредят моей личности. Думаю, мне удастся убедить любого беспристрастного судью.
В глазах Антонеллы появились слезы.
— Мне так хочется тебе верить! Ты не представляешь, как я страдала, когда мне сказали, кем ты был. Я любила тебя с первой минуты и думала, что у меня не хватит сил выполнить эту миссию.
Теперь он был уверен в одном: он увидит ее, найдет ее в том будущем, где она его еще не встретила. Непонятным образом их судьбы пересеклись. Он видел ее впервые, но она его уже знала. И в один из дней разыграется сцена, противоположная сегодняшней. Это было немного сложно, но, по крайней мере, имело смысл.
— Есть ли на этой планете правительство? — спросил он. — Я должен им кое-что сказать.
Антонелла заколебалась, прежде чем ответить, и он подумал, что она настолько взволнована, что не смогла предвидеть его вопроса.
— Ты говоришь о центральной власти? Уже тысячу лет на Урии нет ничего подобного. У нас есть машины, выполняющие кое-какие функции правительства, распределительные, например. Полиция тоже есть, но она почти ни во что не вмешивается.
— А органы безопасности?
— Они контролируют только коммуникации и, кажется, колонизацию новых планет.
— А кто обеспечивает связь Урии с органами безопасности?
— Совет. Трое людей и уриане.
— Ты работаешь на них?
Это ее шокировало.
— Я ни на кого не работаю. Меня попросили встретить тебя,
Жорж, и предупредить, что тебя ждет, если ты покинешь планету.
— Почему ты это сделала? — резко спросил Корсон.
— Потому что, попытавшись покинуть планету, ты потеряешь свою индивидуальность, твое будущее изменится, и мы никогда не встретимся.
Губы ее дрожали.
— Это личная причина, — сказал Корсон. — А почему мною интересуется Совет?
— Этого мне не сказали. Думаю, они считают, что ты будешь нужен Урии. Боятся, что какое-то несчастье обрушится на планету, и думают, что только ты сможешь этому помешать. Почему? Этого я не знаю.
— Зато у меня есть кое-какие догадки, — сказал Корсон. — Ты можешь меня к ним проводить?
Антонелла поникла.
— Это будет нелегко, — сказала она. — Они живут через триста лет в будущем, а сама я не могу запросто путешествовать во времени.
Корсон с трудом проглотил слюну.
— Ты хочешь сказать, что прибыла из будущего, отстоящего на триста лет?
Она подтвердила.
— А какую миссию хочет доверить мне ваш Совет?
Она покачала головой, ее волосы рассыпались по плечам.
— Никакой. Они только хотят, чтобы ты остался на планете.
— И моего присутствия хватит, чтобы предотвратить катаклизм?
— Что-то в этом роде.
— Это вдохновляет. Так значит, сейчас на этой планете никто и ни за что не отвечает?
— Нет, — сказала она. — Нынешний Совет присматривает за семью веками. Это не много. На других планетах Советы отвечают за тысячу лет и больше.
— По крайней мере, — сказал Корсон, — это обеспечивает непрерывность власти. А как ты собираешься вернуться в свое время?
— Не знаю, — ответила она. — Предполагалось, что это ты должен найти способ.
Корсон присвистнул.
— Час от часу не легче. Значит, мы оба затеряны во времени?
Антонелла взяла его за руку.
— Я не затеряна, — сказала она. — Вернемся, день кончается.
Задумавшись, склонив головы, они направились к аппарату.
— Пока я уверен только в одном, — сказала Корсон. — Если ты говоришь правду, то неизвестным мне способом я достигну будущего, из которого ты прибыла, и встречу тебя, причем ты увидишь меня впервые, а я тебя вторично. Мои слова будут для тебя непонятны, и, может, в конце этого путешествия я открою истинный смысл этой бессмыслицы.
Опустившись на подушки, Корсон почти сразу заснул.
Разбудили его крики, скрежет, топот ботинок по неровной поверхности, приказы, произносимые злыми голосами, и лязг оружия. Темнота была полная, а аппарат раскачивало из стороны в сторону. Корсон повернулся к Антонелле, но не смог разглядеть ее лица в чернильной темноте. Собственный голос показался ему приглушенным.
— Катастрофа?
— Нас атаковали. Я предвидела только эту черную тучу, а потом не было видно ничего.
— А что случится сейчас?
— Я ничего не могу предвидеть. Темнота, полная темнота… — В ее голосе звучало отчаяние.
Он протянул руку и сжал ее плечо, но в этой абсолютной темноте даже самый интимный контакт не мог побороть отчуждения.
— Я вооружен, — шепнул он ей на ухо.
Осторожно вынув оружие из кобуры, он нажал на спуск и повел стволом вокруг себя. Однако вместо знакомого серебристого луча из ствола вырвался тонкий фиолетовый лучик, исчезавший уже в полуметре. Эта туча была не просто туманом. Вероятно, это было какое-то поле, развернутая в пространстве энергетическая сеть, которая связывала и видимый свет и другие виды излучения. В глубине тела Корсон ощущал неприятную щекотку, будто клетки, из которых он состоял, собирались разделиться.
Голос, такой глубокий и могучий, что задрожали внутренности, выплыл из какой-то огромной далекой пещеры:
— Не стреляй, Корсон. Мы твои друзья.
— Кто ты? — воскликнул Корсон, но его голос прозвучал слабо.
— Полковник Веран, — ответил голос. — Ты меня не знаешь, но это не имеет никакого значения. Прикройте глаза, мы поднимем экран.
Корсон спрятал оружие и в темноте пожал пальцы Антонеллы.
— Слушай, это имя тебе что-нибудь говорит?
