— Мне дано на это право, — ответил Дал. — Успокойся. Это друг Софарков.
— Среди них есть друзья Софарков? — сухо переспросил офицер.
— Есть. Правда, их мало.
Навигатор пожал плечами,
— Слушай, Ортог, как ты можешь оставаться на этой проклятой планете? Всего два месяца назад я вернулся из своей последней миссии, и уже снова мечтаю о космосе.
Ортог посмотрел на него и улыбнулся. Он так хорошо понимал его!
— Хочешь стать странствующим наблюдателем? Ты мог бы содействовать развитию гектогенезиса на двух планетах-сестрах.
Лицо офицера изменилось.
— Я в твоем распоряжении.
Дал вынул из кармана камзола психосенсорную карту и прижал к ней палец.
— Возьми, — сказал он. — Завтра после смены караула попроси аудиенции у Софарка Кареллы. Передай мою просьбу. Завтра же вечером ты будешь в космосе.
Навигатор с чувством принял карту и поднял руку в приветствии.
— Благодарю, Ортог!
Он отодвинулся в сторону, чтобы дать им пройти.
* * *
Они не могли приблизиться к горнилу; его можно было видеть лишь издалека. Кузницу окружал гравитационный барьер, и внутри с трудом можно было различить человеческую фигуру.
— Внутри горна температура не очень высокая, — сказал подошедший к ним физик, — От трех до четырех тысяч градусов. Защитный скафандр кузнеца выдерживает от пяти до шести тысяч.
Дал вытянул шею, чтобы посмотреть.
— Он в самом деле кует?
— Конечно. Никакая другая обработка не в состоянии соединить фрагменты керилита с такой удельной радиоактивностью. Их можно только ковать.
— Но это же абсурд! — Дал пожал плечами. — Так, пожалуй, ты будешь утверждать, что для космических полетов можно использовать тачку!
Физик развел руками.
— Тем не менее, это так; мы думаем, что тут все дело во врожденной нерегулярности человеческих движений. Машину тоже можно запрограммировать на постоянное изменение энергии удара, но это не то. Только стихийная мускульная энергия человека может принести нужный результат. Возможно, это основано на, кривой вероятности работы сердечной мышцы.
Дал кивнул головой, продолжая наблюдать. Окруженный раскаленным металлом, кузнец, скафандр которого венчал цилиндрический шлем, сильными ударами бил по наковальне, которая постоянно охлаждалась струей жидкого воздуха, чтобы не расплавиться. Клещами он держал кусок руды, который сверкал больше, чем все остальное, и постепенно менял свою форму под ударами молота.
— Очень хорошо, — сказал наконец Дал. — Нам нужно два меча.
— Из керилита? — обеспокоенно спросил физик.
— Да. Мы отправляемся в путешествие и не можем взять с собой Голубое Оружие в форме обычного карабина.
Физик задумался.
— Возникнут проблемы с ножнами.
— Почему?
— Потому что если вы будете носить меч без ножен, то будете разрушать временное пространство вокруг себя и постепенно сами будете уничтожены. Кроме того, необходимо, чтобы эти ножны обладали теми же свойствами, что и традиционный карабин.
К ним подошел Золтан.
— А не могли бы вы изготовить гравитационные ножны, как вот этот барьер, который окружает кузницу?
— Да, разумеется, но это на ваш страх и риск. Эксперименты еще не проводились.
— Ортог возьмет на себя риск, — заметил Золтан, — а я — страх.
Мечи были изготовлены.
* * *
И вот они снова в зале около некронефа. Уже наступил вечер, но в этом погребенном под землей зале ночь и день слились воедино. Заканчивались последние приготовления. Стоя около гондолы, Дал и Золтан застегивали ремни черной перевязи. Гравитационные ножны с виду были похожи на обыкновенные, но их контуры были размыты, а вес постоянно менялся. В ножнах покоилась ни с чем не сравнимая мощь мечей из керилита. Барон и рыцарь уже испытали свои мечи в долине: Дал с одного удара срезал секвойю, а Золтан снес вершину скалы в десять метров диаметром. Но мечи предназначались не для битвы врукопашную. Направить меч на дальнего противника означало уничтожить этого противника за долю секунды. Описав полукруг, можно было уничтожить целую армию.
Но навигаторы шли на встречу со смертью, поэтому их вооружили еще и энергетическими щитами. Это был уже не просто экран, создаваемый генераторами, подвешенными у пояса. Это были прямоугольные щиты со сводом внизу; их заряд был рассчитан на определенный отрезок времени. Дал и Золтан перекинули ремни щитов через левое плечо, перекрестив при этом перевязь мечей. Их головы защищали круглые шлемы репульсивного действия. В белом свете подземелья сверкали их кольчуги и шлемы, вспыхивали цветами гербы на щитах.
Брат Альбан поднял руки и закинул ладони за голову:
— Именем Всеобщего Разума Биосферы я благословляю вашу экспедицию. Возвращайтесь скорее и с победой!
Дал и Золтан склонились перед ним. Затем Золтан повернулся к Далу и сказал:
— Знаете ли вы, что привело меня сюда?
Дал покачал головой.
— Это был сон, Ортог. Сон, который я видел прошлой ночью. В этом сне я был торжественно отправлен в экспедицию, чтобы обнаружить вещи, которые выходят за рамки обычного. И я отправился в страну, усыпанную зеркалами, так что я мог видеть себя со спины. Утром я вступил с вами в телепатическую связь и таким образом узнал о ваших намерениях. Мне показалось, что мой путь предопределен. — Он повернулся к некрозофу. — А что об этом скажете вы, аббат!
Брат Альбан поднял брови.
— Вас ведет путь мудрости, сеньор. Всеобщий Разум — божественный вестник в вашем сне.
— Спасибо, аббат. Вы идете, Ортог?
Они сели в черную гондолу и, один за другим, приложили руки к четвертой пластине.
* * *
Большой корабль, тросы, гондола — все начало медленно раздваиваться. Легкое, как пар, изображение отделилось, двинулось к стене и медленно исчезло. В какой-то момент можно было различить контуры людей у пульта управления, потом все пропало.
С помощью двух священников брат Альбан перенес неподвижные тела Дала и Золтана в лодку, положил на платформу, подложив под них широкие щиты; снял мечи и положил их на грудь воинам, скрестив руки на рукоятях. После этого брат Альбан отступил назад, простер руки над неподвижно лежащими рыцарями и произнес ритуальную формулу. Тела были неподвижны, грудь не вздымалась, сердца не бились. Теперь это были трупы.
В зал вошел биолог; под белой накидкой он носил черное платье некрозофов.
— А! Они уже отправились! — сказал он, оглядывая гондолу. А ты подумал о провизии?
Брат Альбан молча показал на амфору и глиняный кувшин, стоящие в задней части лодки.
