Рейфорд кивнул.
— В общем, как-то утром я поехала на это собрание. Женщины, которых я там увидела, оказались вполне нормальными. Они мне понравились с первого взгляда Я сразу обратила внимание на вашу жену Она как бы излучала тепло: была дружелюбна, улыбалась и разговаривала со всеми. Она поздоровалась со мной, спросила, кто я такая. И потом во время занятий с Библией, молитвы и обсуждения, она произвела на меня очень приятное впечатление. Что я еще могу сказать?
«Очень многое», — подумал Рейфорд. Но он не хотел приставать к женщине с вопросами о том, что именно произвело на нее впечатление. Он обрадовался, когда вмешалась Хлоя:
— Я была рада услышать ваш рассказ, миссис Уайт. Сама я сильнее всего почувствовала влияние своей мамы, когда уехала из дома. До этого я считала ее чересчур религиозной, слишком требовательной и строгой. Только уехав, я поняла, как любила ее, потому что осознала, как она заботилась обо мне.
— Ну что ж, — сказала Аманда, — меня тронула ее собственная история, но даже больше, чем это, мне понравилась ее манера держаться, ее самообладание. Я не знаю, известно ли вам, что в течение долгого времени она также не была подлинной христианкой. Ее жизнь была подобна моей. Она сказала, что ее семья многие годы посещала церковь, в которой лишь соблюдались обряды, но когда она нашла «Церковь новой надежды», то воистину обрела Христа. Ее отличали такое спокойствие, кротость, доброта и душевное равновесие, каких я не встречала ни в ком другом. Айрин была уверена в себе, но вместе с тем скромна. Была отзывчивой, но не напористой, не эгоистичной. Она волновалась, когда говорила о своей семье, говорила, что муж и дети стоят на первом месте в ее молитвеннике. Она очень сильно любила всех вас. И призналась, что больше всего боится, что достучится до вас слишком поздно, и вы не попадете на небеса вместе с ней и сыном, имени которого я не помню.
— Рейфорд-младший, — ответила Хлоя. — Она звала его Рейми.
— После собрания я подошла к ней и сказала, что в моей семье все наоборот, что все беспокоятся, что попадут на небеса без меня. Она объяснила мне, как обрести Христа. Я ответила, что я еще не готова к этому. Тогда она предупредила меня, чтобы я не откладывала, и сказала, что будет молиться за меня. В ту же ночь все члены моей семьи исчезли. Исчезли почти все из нашей новой церкви, включая и тех, кто занимался изучением Библии. В конце концов я нашла Брюса и спросила, знал ли он Айрия Стил.
Рейфорд и Хлоя вернулись домой пристыженные и раздосадованные на самих себя.
— Это было замечательно, — сказал Рейфорд. — Я рад, что у нас нашлось время для этого разговора.
— Мне жаль, что я была такой толстокожей, — сказала Хлоя. — Эта женщина так хорошо поняла маму, едва познакомившись с ней.
Весь следующий год Рейфорд видел Аманду на воскресных службах и по будним дням на нерегулярных собраниях расширенной группы по изучению Библии. Она всегда была сердечной и дружелюбной, но на Рейфорда самое сильное впечатление производило ее служение. Она очень много времени проводила в церкви, изучала библейскую литературу, постоянно молилась за разных людей и подолгу разговаривала с ними об их отношении к Богу.
Чем больше Рейфорд наблюдал за ней со стороны, тем больше она ему нравилась. Однажды в воскресенье он заговорил с Хлоей.
— Послушай, а мы ведь не сделали Аманде Уайт ответного приглашения на обед.
— Ты хочешь пригласить ее?
— Да, хотел бы.
— Прости, я не поняла.
— Ты ведь слышала меня.
— Папа, ты собираешься назначить ей свидание?
— Да, устроить парную встречу вместе с тобой и Баком.
Хлоя рассмеялась, потом извинилась.
— Конечно, это не смешно. Просто очень неожиданно.
— Не придавай этому большого значения. Так я все-таки приглашу ее.
— Только не придавай этому большого значения, — ответила Хлоя.
* * *
Бак не был удивлен, когда Хлоя сказала ему, что отец хотел бы устроить их совместную встречу с Амандой Уайт.
— А я — то думаю, когда же это произойдет?
— Встреча?
— Встреча с Амандой Уайд.
— Значит, ты что-то замечал? А мне ничего не говорил.
— Говорить тебе было рискованно, потому что ты могла исподволь внедрять в его голову идею, которая еще не стала его собственной.
— Не так уж часто такое случается.
— Как бы то ни было, мне кажется, что это было бы хорошо для них обоих. Ему нужно общество человека его возраста. Если из этого что-нибудь получится, будет замечательно.
— Почему?
— Потому что он не захочет оставаться в одиночестве, если мы действительно решимся предпринять что-то серьезное.
— Мне кажется, мы уже решились, — сказала Хлоя, и вложила свою руку в его.
— Мне все еще не ясно, когда и где мы сделаем это, не говоря уже о других сложностях.
Бак надеялся, что Хлоя сейчас скажет, что она готова сейчас же выйти замуж и последовать за ним куда угодно. Время все шло и шло, а он все еще не мог принять окончательного решения.
* * *
— Лично я готова, если он решился, — сказала Хлоя Рейфорду. — Но первой я не скажу ни слова.
— А почему нет? — спросил Рейфорд. — Мужчинам нужно подавать сигналы.
— Я уже подала все необходимые сигналы.
— Но теперь-то ты держала его за руку?
— Папа!
— Ты хоть поцеловала его?
— Комментариев не будет.
— Но это означает «да».
— Я тебе уже сказала, ему были даны все необходимые сигналы.
* * *
Бак всегда помнил, как он впервые поцеловал Хлою. Это произошло год тому назад, когда он выезжал на машине в Нью-Йорк. Карпатиу купил тогда «Умом» наряду со многими другими изданиями, способными выдерживать конкуренцию. Для Бака возможности продолжать заниматься профессиональной деятельностью резко сузились. Он мог бы попытаться с риском для себя распространять свои материалы через Интернет, но надо было каким-то образом зарабатывать на жизнь. Брюс, который все реже бывал в церкви из-за того, что разъезжал по всему миру с миссионерскими целями, советовал ему остаться в «Глобал уикли» даже после того, как газета стала называться «Глобал Коммунити уикли».
— Я надеюсь, что когда-нибудь мы сможем ее снова переименовать, и она станет просто «Уикли».
Как и отец Хлои, Бак отказался от себя, чтобы делать для Бога все, что было в его силах, но он скрывал свою принадлежность к числу верующих. Карпатиу лишил бы его даже того минимума свободы и объективности, которыми он все еще располагал, если бы узнал об этом.
В тот последний вечер в Чикаго они вместе с Хлоей упаковывали его вещи. Он собирался отправиться в дорогу в девять и добраться до Нью-Йорка марафонским пробегом. Занимаясь упаковкой вещей, они то и дело повторяли, как им тяжело расставаться, как они будут скучать друг без друга, как часто будут друг другу писать.
