— Михаила ты знаешь, это мой брат, — на всякий случай напомнил эварх. — С ним два моих племянника: Алексей и Александр… который в костюме Руслана. Освежи визуально знакомство с ними пока хотя бы на расстоянии.
Из фойе вышли и присоединились к родственной группе три девицы в светлых, украшенных жемчугами архаичных одеждах аристократок Древней Руси.
— Заодно я визуально освежил знакомство и с твоими племянницами, — сообщил комиту Кир-Кор. — Валентина, Людмила, Елена…
Сообщение это Иван Николаевич проигнорировал:
— Михаил с Алешей и Сашей проводят тебя в «Каравеллу».
— Мне нужны провожатые?
— Часа, наверное, не прошло, как я оставил тебя одного, и что же?..
— Судя по костюму, из-за меня Александр прервал генеральную репетицию.
— Репетиция переместилась в палестру — вся труппа здесь. Весь мир — театр, с ума сойти можно! Где Каганберья? Куда подевался гроссмейстер?
Кир-Кор не ответил. Реалеты продолжали прибывать. Время от времени по ступеням лестницы редана кто-нибудь поднимался бегом — в спешке, как на пожар. Двери фойе, не уставая, вертелись, блистая стеклянными плоскостями.
— Так был Каганберья на сатанинской экседре? — спросил комит озабоченно. — Или нет?
— Был.
— Конечно. Я своими глазами видел его ритуальное платье.
— Был, но… Может, сбежал?..
— Нагишом? — Комит поджал губы.
— Не знаю, эварх.
— Ведь вся одежда его там… в общей свалке. Вплоть до интимных деталей.
— Да, я видел… Объяснить не могу. После псиреактивного отпора моим мучителям я временно впал в прострацию. И только перед нашествием девидеры… Кстати, откуда узнали у вас, что происходит в палестре?
Сквозь узоры металлического кружева балюстрады было видно, как вверх по лестнице, прыгая через ступени, вихрем мчалась группа мужчин и женщин в салатного цвета костюмах. Следом, не отставая, неслась на восьми ступоходах узкая грузовая платформа с двумя белыми боксами и гибким манипулятором.
— Медики, — сказал Полуянов. Вопросительно взглянул на грагала.
Кир-Кор отрицательно покачал головой и повернулся так, чтобы заскорузлый от засохшей крови рукав не маячил у эварха перед глазами.
— Уверен, Кирилл? Медицинская помощь тебе не нужна?
— Абсолютно. И все же… откуда узнали?
— Нас взбудоражил магистр ордена артуридов.
— Олуэн!
— Да. Он плюхнулся на реалете в бассейн фонтанов как раз между зданиями комента и театра и поднял на ноги всю девидеру. Показывал ошеломленным людям отрубленную кисть и клятвенно утверждал, что ранил грагала в цирхаузе южной палестры. Олуэн напал на тебя?
— Артурид ни в чем не виноват. Жертва пси-терроризма.
— Думаешь?..
— Совершенно уверен.
— Что ж, Марина женщина умная, разберется. И сделает это раньше, чем успеет примчаться кто-нибудь из МАКОДа. А вот и она со своей интеллектуальной бригадой… Легка на помине.
Три реалета сели возле редана один за другим, блистеры кабин откинулись.
Собеседники проводили взглядами спешащую к стеклянным дверям входа в фойе бригаду предварительного следствия. Бригада спешила во главе со своим председателем — устремленные вперед криминалисты предвкушали профессиональный триумф, оглядываться по сторонам им было некогда.
— Действительно, — проговорил Кир-Кор. — Она действительно очень красивая женщина.
— Теперь и я почему-то поверил, что медицинская помощь тебе не нужна, — отбросил сомнения Полуянов. — Итак… перед нашествием девидеры в палестру ты успел заприметить, что гроссмейстер исчез из-под своего балахона… О чем ты подумал?
— Стыдно признаться, но… когда я увидел его развороченную одежду и кошмарное скопище змей… Только не улыбайся, эварх!
— И в мыслях не было. Продолжай.
— В первый момент меня охватил панический ужас, и я… я суеверно подумал: уж не распался ли верховный пейсмейкер клубком этих гадов…
— Вспомнилась сказка о змеином оборотне. — Эварх покивал. — Сюжетные параллели… и все такое. Я очень тебя понимаю. Очень…
— Потом я подумал об автоприации.
— Да? — Полуянов не то усмехнулся, не то как-то странно поморщился. — И что же?
— Сегодня я наблюдал автоприацию махариши. Никакого сходства.
— Никакого?
— Решительно никакого. В момент моего пси-отпора участники Черной Экседры все разом повалились на пол, как сбитые одним шаром кегли… я хорошо это помню. Гроссмейстер — иначе. Сначала, как ужаленный, подпрыгнул с места — метра на полтора… и затем уже сверзился на арену.
— Ты видел его лицо в этот момент?
— Я не мог видеть его лица — они устроили мне эгрегором нечто вроде египетской ночи.
— Но ведь разглядел, что Каганберья подпрыгнул. Говоришь, подпрыгнул метра на полтора?
— Так мне показалось. Может быть, чуть меньше или чуть больше… Это имеет значение?
— Да. Земляне, знаешь ли, с места на высоту своего роста обычно не прыгают… Ну ладно, садись в реалет и — прямиком в «Каравеллу». Приводи себя в порядок, отдыхай, а там… видно будет.
Иван Николаевич сделал брату знак подойти, и мужская половина родственной группы отделилась от женской. Кир-Кор спросил:
— Не знаешь, эварх, зачем пейсмейкеры используют маски с чертами моего лица? Ритуал умерщвления?
— Ты очень вовремя дал им отпор. И как только хватило у тебя пси-энергии на всю их банду, поразительно!.. Белые трости видел? Это болевики. Суперальгеры. Одновременного разряда трех-четырех суперальгеров достаточно, чтобы уничтожить мозг.
— Бескровный способ убийства…
— К тому же — труднодоказуемый, тайный. По этой части у них есть большие искусники… А все-таки промахнулись — теперь маски с пейсмейкерского нуклеуса сняты публично. Перед всем миром открылась позорная и зловещая правда. Для ордена это — моральная катастрофа, Кирилл.
— Моральную катастрофу орден, я думаю, переживет.
— Кто знает… Для герметизированных сообществ такое не проходит бесследно. В каждом из них действуют свои законы зарождения, развития, разложения, гибели.
— Полагаешь, орден обречен?
— Лично мне этого никак не хотелось бы, — Иван Николаевич помрачнел, нахмурился. — В составе ордена есть ведь и настоящие, глубокие философы… Что ж, отныне решать пейсмейкерские проблемы им — настоящим.
— Прав ты, брат мой, прав, как всегда! — провозгласил подоспевший Михаил Николаевич Полуянов. — Но такие проблемы даже настоящие смогут решить не раньше, чем в будущем.
Кир-Кор поздоровался с каждым участником своего эскорта по-земному — за руку, поправил на плечах галантно презентованный Александром-Русланом красный воинский плащ. Михаил был одет так же неброско, как и комит: темно-зеленый блузон с серебряной оторочкой, зеленые бейнзауны, серебристые, с большими зелеными пряжками полусапожки.
