— Маара, постой. Давай здесь посидим.
Они остановились возле скамьи. Маара посмотрела на брата — перед ней стоял «ее» Данн, не «другой» Данн, одержимый чем-то вторгшимся в него. Собранный, вежливый, улыбающийся. Он взял сестру за руку:
— Маара, не сердись, прошу тебя.
Действительно, она успокоилась.
— Кто тот махонди?
— Его зовут Дариан. Он от Шабиса, только что прибыл. С новостями, конечно. Но прежде всего… — Данн вынул из-за пазухи спираль тяжелого чеканного серебра, протянул ее Мааре. Браслет. Но не для запястья. Такой носят выше локтя. Змея с поднятой головой, готовая ужалить. Маара просунула руку в браслет, полюбовалась. Опустила рукав, глянула снова.
— Сними, — попросил Данн. Маара послушалась. Он взял браслет в руки и нажал на еле заметную впадинку возле хвоста. Тут же из разинутой пасти змеи выскочило жало — острый сверкающий клинок. Данн снова нажал — клинок исчез. — Яд. Мгновенная смерть. Шабис прислал тебе.
— Прелестный подарочек.
— Очень полезный подарок. Шабис сказал Дариану, что, будь у тебя этот браслет, когда на тебя напали хенны, ты бы их всех перебила. — Он вернул браслет сестре. Маара снова надела его, опустила и поправила рукав.
— И очень красивый. — Данн погладил рукав, браслет и руку Маары. — Ну, а новости дрянные. Мы с тобой удрали, и половина армии хеннов тоже удрала, вырвались они из котла. Именно поэтому Шабис и не соглашался на этот план, он тех троих придурков, своих коллег, предупреждал, что так и случится. Наши гнались за ними до границы, там к ним подоспело подкрепление. Жестокая битва, куча убитых. И снова ничья. То есть никто ничего не добился, а тьму народу перебили и город сожгли. Солдат кучу угробили и, разумеется, еще больше мирного населения. Неанты, хенны, торы…
— То есть расклад сил не изменился.
— Да. Все по-прежнему.
— Нет, Данн. Ничто не повторяется.
— Да брось ты. Ничто не изменилось. Да и кто что может изменить?
— Засуха может.
— Засуха… Это мы с тобой видели засуху. А этим расскажи попробуй, про засуху. Про потоп, может, еще поймут.
Оба повернулись к городу. Данн все еще держал Маару за руку. Перед ними простиралась Билма, ее дома и сады, площади с фонтанами, парки. Маара услышала вздох, повернулась к брату и инстинктивно отдернула руку. Он не заметил. Он увлекся великолепной панорамой.
— Маара, почему бы нам здесь не остаться? — Она почувствовала, как сгущаются над ней тени опасности, отчаянно замотала головой. — Я тебе сейчас кое-что покажу. — Он потянул сестру за собой туда, где высокий забор нырял со склона. Охранники насторожились. — Дариан мне показал это только сегодня утром.
Внизу за забором находилось длинное приземистое сооружение, не то дом, не то сарай. К обеим сторонам этого сооружения прилепились такой же длины помосты. К северу от здания отходили две сверкающие прямые линии, проложенные вплотную одна к другой, на расстоянии не более двух шагов, а вдоль линий группа молодых людей толкала какой-то длинный ящик, похожий на сарай или хлев. Линии тянулись очень далеко, через рощу, через поле… Они постояли, наблюдая, как молодые люди — Маара насчитала их два десятка — толкали этот сарай, а затем десять из них побежали вперед, схватили какие-то невидимые с холма веревки, постромки, и потянули в том же направлении. Задние толкали, передние тянули.
— Так уезжают из Билмы.
— Кто уезжает? Кто там, в этом… ящике?
— Кто там может быть? Видишь охрану? Те, кто может заплатить. Эти линии тянутся до самого Каназа. Когда-то вместо парней ящик таскала машина, только давно это было.
— Когда-то… Опять тысячи лет назад?
— Нет, двести или триста лет назад. Ну, теперь рабы вместо машины.
— Разве в Билме есть рабы?
— Ну, их иначе называют. Дариан приглашает меня присоединиться к нему, тащить эту штуковину, а в Каназе удрать. — И она почувствовала, что он скажет дальше. — Нет, Маара, лучше сдохнуть. Натаскался я железяк с холма на холм.
— А ведь совсем недавно ты был славным генералом. — Маара улыбнулась брату, полагая, что и он улыбнется этой невинной шутке, но он напрягся от обиды и гнева. Нет, не было рядом с ней ее Данна. Этот Данн не погладит ее руку, не просияет радостной улыбкой.
— Еще новость. Кайра прибыла вместе с Дарианом. Он заменил ей меня, когда я удрал. Что ж, он на нее давно поглядывал. Дариан тоже дезертир. Так что Шабис должен будет теперь казнить и его.
— Данн, Шабис не сделает этого…
— Ой, Маара, не будь дурочкой. В армии свои законы. Если меня поймают, мне конец. То же грозит Дариану. Ха, знали бы местные, они бы за нас могли выкуп огрести. Поэтому Дариан хочет смыться от греха подальше, на север. В Четверке грызня, но остальные трое дружно валят все на Шабиса, мол, он за провал операции в Шари в ответе. В армии разброд, развал. Представляешь, как бы дисциплина укрепилась, если бы перед общим строем при полном параде кокнули генерала Данна и майора Дариана!
Он смотрел вниз, где к отправке готовили очередной длинный ящик.
— Может, Кайра там, внутри. Она Дариана бросила, как только прибыла сюда. Просто использовала его, чтобы удрать. У нее уже вроде другой покровитель, из местных. Она здесь, и я здесь, но я ее не увижу. Может, как раз на нее смотрю сейчас.
— Ты все еще любишь Кайру… — начала Маара, но осеклась, глянув в его гневное лицо.
— И ты могла бы таким же образом отправиться на север, Маара. При помощи покровителя. А я бы толкал твою повозку. — Он повернулся к сестре, взял за руку. Опять ее Данн с нею, не тот, другой. — Да, Кайру я все еще люблю. И не ревнуй, Маара, потому что до этой любви сердце у меня было как сморщенный боб. Как у тебя сейчас. — Глаза Маары при этих словах наполнились слезами. — Но лишь когда я полюбил Кайру, понял, как люблю тебя. До того я вообще любви не ведал. А тут… вспомнилось, как ты меня защищала, как переживала за меня. От Кулика спасала… Знаешь, Кулик-то здесь. Видел я его. — И, глянув в ее сторону: — Говорю тебе, я его видел. Вечно ты мне не веришь! — Опять перед нею «другой». Маара испугалась.
— Я был Крошка Данн. Ты была Большая Девочка. Теперь мы равны. Я хочу остаться здесь, в Билме. Хочу купить дом. — Глаза его рыскали по большим особнякам, окруженным роскошными садами. — Хочу жить здесь в таком доме.
— Данн, но откуда взять деньги?
Он положил руку на ее платье, нажал под грудью, нащупав денежный пояс.
— Дай мне свои монеты, Маара.
Брат нажимал на нее сначала нежно, потом сильнее.
— Дай их мне.
— Нет, Данн. Можешь отнять.
Лицо его задергалось, язык высунулся, обежал губы, снова спрятался; вместо него обнажились зубы и прикусили нижнюю губу. В нем дрались два Данна, и драка оказалась жестокой.
