На удивление, Найтир был странно спокойным. Поднялся на поверхность, устроившись на верхушке удачно подвернувшейся скалы, и теперь отстраненно рассматривал катер Ланы, покачивающийся на волнах неподалеку. Казалось бы, майд настроился на мирный диалог, но Лана своей особенности доверяла и, раз уж внутренний голос отчетливо кричит об опасности, значит, так оно и есть.
Да и изменяющие, удерживающие между ними невидимый щит, не снимали условной метки, сигнализирующей о попытках невидимых подводных шаманов уничтожить всех присутствующих. Аори посадили у приборов, скрывая от Найтира и в надежде подслушать хоть какие-то переговоры, но от нее новостей пока не было.
– Ну как, дорогая Лана, ты увидела все, что хотела?
– Нет. Я хочу знать про все острова с пленными.
– Пленными? Ну что ты! Это просто живые мертвецы, отданные своими братьями и сестрами на корм хищным подводным тварям. То, что они все еще ходят и разговаривают, ни в коем случае нельзя приписать человеческому участию…
– Я с этим покончу, – пообещала рыжеволосая женщина, на лице которой не дрогнул ни один мускул.
– Попроси сначала разрешения у своего Арканиума, хорошенько унизившись для этого, – острозубо ухмыльнулся Найтир и вальяжно взмахнул длинным хвостом, оборачивая его вокруг скалы. – А теперь – отдай мне детей, Лана. Тебе не пойдет образ убийцы.
– Не раньше, чем мы заберем отсюда последнего человека и ты заплатишь за нарушение Договора!
– О чем ты? Какое нарушение? Разве твои маги видят искажения потоков? В Договоре есть слова о добровольных пожертвованиях, но ни слова о том, что оные должны быть немедленно умерщвлены.
– Не играй словами, иначе никогда больше не увидишь этих детенышей.
– О, дорогая Лана хочет стать рукой богов…
– Достаточно! Ты услышал меня, патриарх! Думай.
– Верни хотя бы майду, – рыкнул Найтир, заставив собеседницу удивленно приподнять брови.
– Следующей ночью, – угрожающе произнесла Лана, – со всех островов должны быть сняты маскирующие барьеры. Мы с тобой поговорим, только когда люди вернутся на землю.
Черная вода вокруг закипела, вздыбилась бурунами, словно в тесной кастрюле, острыми плетями волн принялась резать прочный борт едва покачивающегося катера.
– Остановись, хранитель, – патриарх угрожающе зашипел, поднимаясь на хвосте и расправляя плавники, и одновременно с этим метка изменяющих начала разгораться алым. – Лучше просто остановись. Взять майдов в плен… Детей… Ты представляешь, что я с тобой сделаю? Ты, мерзкая тварь, продавшая собственную честь ради жизни! О, Лана, не сомневайся, я найду способ добраться до того, что тебе дорого! Убаюкать в своих руках, днями пить кровь по капле… Каждое утро ты будешь просыпаться, ожидая увидеть у своей двери опустошенное тело, а потом придешь сама, придешь убивать, мстить, выгорать от злобы… Если успеешь.
Сжимающая грудь боль особенности усилилась, едва позволяя спокойно дышать. Она требовала действовать, устранять угрозу, ответить на вызов. Но позади было слишком много измученных людей.
Тройн вцепился руками в борт, готовый безрассудно ринуться вниз, а лицо Ланы окаменело. Лишь крылья носа вздувались, выдавая ее истинные чувства.
– Стоять, – тихо произнесла женщина, и Лексаз медленно, нехотя отступил осознавая, как глупо выглядит. – Отходим!
Катер принялся разворачиваться, набирая ход, и взлетевшее над водой существо заметило первые отблески далекого рассвета в начавшем терять свои звезды небе.
– Лана, он этого не сделает. Не бойся.
– Конечно, не сделает. Чуть позже к патриарху вернется разум, и он поймет, что жизнь четверых майдов не стоит благополучия целого народа. Так что на завтра готовим поисковую операцию.
– На завтра?
– На сегодня, – вздохнула Лана, устало растерев лоб рукой и тупо глядя, как постепенно бледнеет огонек изменяющих. – Он, конечно, придет следующей ночью. Но я не хочу, чтобы ценой нашей слабости стали человеческие жизни.
– Он не успеет.
Позади раздался всплеск – Найтир вернулся в родную стихию. Люди, конечно, не заметили, как зло скалящийся патриарх выбросил опустошенный крейк, позволивший услышать последние несколько фраз.
Stream of passion. Lost.
15.
– Это майд, дура! Майд! Не такой человек, как ты или я, а животное, хищное, жаждущее горячей крови! Ты видела, с каким удовольствием он высасывал тех несчастных куриц и с каким омерзением заглатывал сцеженную кровь? Он получит незабываемое наслаждение, вонзив зубы в твою шею!
Голос изменяющего гремел по всему коридору, но стоящую перед Эвином девушку это ничуть сегодня не смущало. Она нервно сжимала кулаки и, кажется, едва сдерживалась, чтобы не зарядить высокомерному магу по носу.
– Нет!
– Да, если ты не перестанешь быть такой дурой!
– Может, хватит уже обзываться?! – в голосе Аори звенело возмущение. – Сначала ты сам мне рассказывал, что проблема решена и воздействие заклинания заблокировано, а теперь неожиданно оказывается, что это хищное животное и оно для меня опасно!
– О боги! – взвыл изменяющий. – До тебя не доходит, что майд он – сам по себе, а не из-за заклятий? И что его истинная природа – убийство? Да, Мэй умеет быть добрым и милым, но ты никогда не спрогнозируешь, что в его голове! И я представить не мог, что ты будешь такой дурой, чтобы самостоятельно вламываться в его логово «просто поговорить»!
Девушка, хмыкнув, немного сбавила обороты, но признаваться в своей неправоте не спешила.
– Он только что поел. И перестань меня дурой называть!
– Могу называть десертом!
Сверкнув глазами, Аори вызывающе сложила руки на груди. И тут же, не удержавшись, принялась теребить прядку упавших на лицо волос, то сворачивая ее в тугой жгутик, то небрежно распрямляя.
Не рассказывать же магу, как она плакала, вернувшись в свою комнату после первого визита к Мэю.
Сначала просто всхлипывала без слез, едва успев закрыть дверь и не находя сил для нормального вдоха. Спустя несколько минут она бросилась к столу, достала телефон, набрала номер Лейта… И разрыдалась в голос, вспомнив, как он даже не стал ее провожать, сказав, что не любит показушничество. И сейчас наверняка занят чем-то важным и куда более полезным, чем утешение чувствующей себя безумно одинокой девушки.
– Эвин! Ты что, не понимаешь, как ему плохо? Мэй знает про детей, про сестру, и даже не может их увидеть. Кстати, как она?
– Да все так же, – вздохнул маг, понимая, что все его аргументы точно так же разобьются о стену юной убежденности в собственной правоте и неуязвимости. – Раны понемногу заживают.
– А правда, что …
– Правда, – кивнул маг. – Она теперь стерильна так же, как и брат.
