Клор
Глава 1. Состояние свободного похмелья
Перспектива: Мисимис Рак и Дитерд Летучая_мышь, искатели последней истины
Двое шли по дороге в Клор, старейший из городов, основанных Свободными Семьями. Им в спину дул ветер, который затягивала в себя Бездна, лежащая за гранью всех мыслимых человеком измерений. Двое слышали Её зов и следовали за ним всюду. Но город всегда был глух ко всему, кроме песни битвы. Лишь одно слово было известно Свободным Семьям, и слово это было: Борьба.
Перспектива: агент Ликвидатор, локальный идентификатор «Np-237»
Левой — правой… левой — правой… С каждым ударом сердца вишнёво-алое пятно расползалось по кое-как наложенной на разорванное левое плечо повязке. Лестница казалась бесконечной, но я знал: осталось всего два этажа. Левой — правой…
Из-за двери пролётом выше донёсся подозрительный скрежет. Я опёрся на Морену, мою глефу, выровнял дыхание и прислушался. Скрежет повторился. Соображение первое: моя главная задача — добраться до крыши и отправить отчёт. Приоритет абсолютный, сопутствующим уроном можно пренебречь. Соображение второе: даже если за дверью выживший — он умрёт при атомном взрыве, до которого осталось меньше получаса. Соображение третье: я тяжело ранен и боец из меня никудышный. Решение очевидно.
Прикинув, откуда доносится звук, я ударил вслепую дезинтегрирующим заклинанием. Минус три четверти капсулы эфирного конденсата. Скрежет прекратился. Я с трудом сфокусировал взгляд на ступеньках и продолжил восхождение. Точные расчёты, на которых строится боевая магия, вытянули слишком много сил.
Дверь на крышу была заперта. Ожидаемо. Остаток эфира в капсуле ушёл на ускорение коррозии. Лёгкое нажатие — и дверь рассыпалась кучей ржавой пыли. У меня осталась последняя капсула, но это уже неважно. Шаг. Ещё один. Снять рюкзак. В глазах потемнело от боли — по закону подлости вес решил полностью лечь именно на левую лямку. Достать передатчик.
Я тяжело сполз спиной по стене. Морена беззвучно легла рядом. Правая рука на автопилоте настраивала оборудование для трансляции. Автопилот — это хорошо. От потери крови весь мир словно накрыло девятибалльным штормом. Я закончил настройку и попытался сосредоточиться на отчёте. Мои мысли в ответ стали расползаться в разные стороны. Я никак не мог вспомнить, когда отправлял прошлый отчёт.
Время стремительно утекало. Через несколько секунд я плюнул на всё и решил начать рапорт от самого старта расследования. Больше — не меньше, как известно. Я запустил трансляцию.
«Йотуну, лично, совершенно срочно.
Я прибыл в Джакарту второго ноября. Наши данные подтвердились сразу: эфирный фон был на полтора порядка выше нормы.
К четвёртому ноября я закончил идентификацию ритуала. Ничего похожего в наших записях нет, я предполагаю, что это новая разработка. В разных частях города я нашёл механизмы, которые не могут функционировать в нашем мире. На тот момент их расположение выглядело случайным. Подробное описание ритуала в первом приложении.
С пятого по седьмое ноября я арестовал и допросил шесть культистов, включая одного лидера ячейки. По данным, полученным при допросах, я восстановил механизм ритуала и его происхождение.
Для разработки ритуала локальные культы Бездны вошли в контакт с дикими искинами. Рекомендую повторно проанализировать все данные по недавней активности искинов для обнаружения подобных случаев.
Невозможные механизмы, обнаруженные мной ранее, располагались в узловых точках эфирного контура призыва. Наиболее вероятно, что они либо помогали направлять эфирные потоки, либо должны были действовать в искажённой реальности после успешного прорыва.
В случае успеха размер прорыва Бездны должен был примерно соответствовать размеру города.
В 18:30 седьмого ноября я обнаружил, что все штатные каналы связи не работают. Тогда я записал предварительный отчёт и отправил его с голубем.
С восьмого по десятое ноября я пытался сорвать ритуал путём уничтожения узловых точек контура и ликвидации культистов. Эмпирическим путём я выяснил, что контур нового ритуала устойчив к потере восьмидесяти процентов произвольных узловых точек.
Прорыв начался в 7:14 одиннадцатого ноября. Его размеры оказались существенно меньше расчётных: он затронул только площадь Медан Мердека. Причина данной аномалии мне неизвестна. Я предполагаю, что это произошло либо вследствие моих действий по дестабилизации контура, либо вследствие досрочного завершения ритуала. Во втором приложении данные с приборов, извлечённых из разлома.
Одиннадцатое ноября семьдесят первого года, 14:42.
Йор, конец передачи».
Только отпустив тангенту, я понял, что так и не проверил, восстановилась ли связь. Я тихо чертыхнулся и начал уже прощупывать эфир, когда поймал входящий сигнал: «Отчёт принял, доставлю по адресу. Суини, приём». Я инициировал отправку приложений, закрыл глаза и расплылся в блаженной улыбке. От корня языка по рту растёкся железистый привкус. Вот и кавалерия. Точнее, реактивный бомбардировщик с трёхмегатонным зарядом. А я своё отслужил. «Финита, ля, комедия», — с усмешкой подумал я.
Это была славная охота. Наверное, лучшая в моей жизни. Да, Джакарту мы проиграли. Да, мой путь оборвётся здесь. Хотя… Игнорируя фантомный фейерверк, заполнивший всё поле зрения, я встал и опёрся на Морену. Левой — правой… ещё один шаг. Отсюда я вижу почти весь город.
В центре из клубов багрового тумана торчит одинокий шпиль минарета мечети Истикляль: оттуда начался прорыв Бездны. В старых кварталах время от времени глухо бухает и сверкает: наверное, остатки полиции отступили именно туда. Впрочем, долго они не продержатся: деревянные и гипсокартонные развалюхи — не укрытие от тварей, да и тяжёлого вооружения хватит на полчаса от силы. Вдоль всех ведущих из города трасс стоят пробки: стихийные эвакуации никогда не бывают успешными. Да и в любом случае, выжившие очень скоро позавидуют мёртвым, когда попадут на обязательные дезактивацию и карантин.
Я позволил телу тихонько сползти вниз по стене. Всё-таки я успел сделать главное: отчёт о «Джакартском инциденте» ушёл в штаб. И плевать, что Гюнтер Дитрих Суртов, мой дражайший начальник, запрещал мне это расследование. Прощение получить проще, чем разрешение, тем более посмертно. Плевать, что в итоге я сгорю в атомном пламени. Зато все остальные получат надежду. Потому что из самого пекла я смог, впервые за всю эту чёртову войну, добыть хоть какие-то сведения о враге.
А там, высоко-высоко, летит серебряной пулей бомбардировщик. И когда он прилетит, вся эта отрыжка иных миров, заполнившая улицы, перестанет отравлять нашу атмосферу своим кровавым перегаром. Ненавижу, клять, культистов, демонов и все их переходные формы за компанию. Жаль только, что всё, что я смог отыграть для этого города у Слепой Суки — это жалкая пара часов. Маловато будет. Маловато… А может быть, в самый раз, чтобы каждый смог закончить свою историю.
Когда бомбардировщик почти скрылся за горизонтом, и я почти смог различить тормозной парашют бомбы, из-за моей спины раздалось вежливое покашливание. Рефлексы попытались резко развернуть тело к источнику звука, но в результате я только навалился всем весом на разодранное плечо и получил порцию невоспроизводимых ощущений.
— Ну, что ж ты так себя не бережёшь, дорогой мой человек, — сказал некто, выглядящий точь-в-точь как я, за исключением светящихся расплавленным янтарём глаз.
Я слышал достаточно много самых невероятных баек про наших врагов, поэтому вместо ответа пустил в ход последнюю капсулу эфирного конденсата. От ударной руны пятак крыши в пару метров диаметром превратился в сплошное месиво из обломков бетона и торчащей в разные стороны арматуры. И посреди этого великолепия невозмутимо стоял Иной. Он улыбнулся и не спеша двинулся в мою сторону, фантомом проходя сквозь предметы и заполнившую воздух пыль.
Где-то на задворках сознания из-за слитого впустую эфира благим матом орал Суртов. «Да ты знаешь, сколько такая капсула стоит», «когда ж ты наконец хотя бы основной бестиарий выучишь», «да чтоб я тебя ещё хоть раз в поле выпустил» и всё такое в этом духе. От мыслей об отце-командире меня пробрал безудержный хохот. Знаете что, товарищ Суртов? Идите-ка в поле сами! Вы-то, конечно, в боевой обстановке при тяжёлой кровопотере никогда не перепутаете проекцию и реальный объект, верно?
