— Не знаю, — я попытался осмыслить давно привычную мне картину мира. — Смысла нет, наверное. Земли валом, людей мало. Как захваченное контролировать?
— Смысл всегда найдется, — устало вздохнув, сказал мне Лара. — И повод тоже. Лет двести назад, когда все более или менее наладилось и княжества устоялись, поделились они на два лагеря и сцепились между собой. По-взрослому, без шуток. И вот тогда, Тёма, я впервые почувствовала, как мир вздрогнул от боли. И не только я, все остальные маги тоже. Как я в ту ночь неслась к этим идиотам! Но не успела, одни уже одолели, а другие проиграли. Устроили они генеральное сражение, скоты, и залили какой-то несчастный луг кровью. До сих пор его охраняем, на паях с церковью, потому что лезет оттуда каждое полнолуние нежить самая мерзкая.
— Ясно, — я понятливо кивнул головой, когда эльфийка замолчала в раздумьях. — с тех пор по-крупному не воюют. Предупреждение, значит, от магов получили.
— Не было предупреждения, Тёма, — Лара грустно покачала головой. — Мы тогда как с цепи сорвались. Усыпили всех, кого посчитали виновными, без возможности проснуться, навсегда и до смерти. Я лично целыми семьями и родами косила, другие маги не отставали. Всю верхушку с обеих сторон, всех хоть чуть-чуть причастных, не разбирали. А потом да, предупредили. Вот с тех пор и не воюют.
Она замолчала, и мне пришлось немного задуматься. Дела давно минувших дней настоящим ужасом наполнить меня не могли, но масштаб и способ воздействия оценить я сумел.
— Одна я из тех магов с людьми осталась, — продолжила пресветлая Лаириэн не самым грустным голосом. — Остальные кто куда расползлись, грехи замаливать. Кто в лесу сидит, кто на островах. Чистоплюи городские.
— А как же набеги с юга? — не утерпел я. — Постоянно же. Их-то чего не предупредили?
— Тамошние жители таково тупы, — поморщилась эльфийка, — и плодятся до того быстро, что нет с ними никакого слада. Княжеств нет, зато в каждой деревне по своему королю. Воюют друг с другом по мелочи, не набегаешься за ними. Что было пятьдесят лет назад, не помнят, прямо как тараканы. Но зато у каждого по сабле и по коню. А вот с Хельгиными родичами немного не так. Там их всех убивать надо, неисправимы. А я на это пойти не могу. Пока не могу. Поэтому приходится летать к ним каждые пять-десять лет, прореживать. То бурю им устрою, драккары с самыми безголовыми утоплю, то еще чего.
— А как же Мир на это смотрит? — немного не понял я.
— А чего Мир? — отмахнулась Лара. — Стихия бушует, с нее весь спрос. Но если из-за них опять Лютая Зима начнется, то я их кормить уже не буду, и другим не дам. Детей вывезу, а на остальных наплевать. Столько горя от них, ты бы знал… Да и местные правители не лучше, каждые двадцать лет напоминать приходится.
Мы опять немного помолчали, эльфийка задумчиво, а я просто так, за компанию. С одной стороны, все это было для меня неожиданным откровением. С другой стороны, ничего из ряда вон выходящего она мне не сообщила, я даже рад был узнать, что над князьями кто-то стоит.
— Это все маги так? — наконец догадался я спросить. — Мир хранят?
— Если бы! — обрадовалась Лара правильному вопросу. — Немного нас совсем. У большинства ни сил, ни мозгов не хватает. Ремесленники. А кто и сознательно хуже делает, есть и такие, но тут церковь очень помогает. Сложно все очень, Тёма.
Я понимающе кивнул, и Лара ласково улыбнулась мне, одновременно поднимаясь с дивана.
— Ладно, иди уже, — попросила она. — Спать пора. Да и хотела я тебе сегодня про магию рассказать, а вместо этого мы с тобой в какие-то дебри залезли. Но это даже и к лучшему, ты молодец.
Я снова кивнул, поднялся на ноги, подхватил свой шикарный блокнот и в некотором обалдении вышел из комнаты. Арчи уже спал, как и все остальные, так что поговорить с ним сегодня не получится, хоть у меня и подгорало, до того хотелось обсудить услышанное. Но придется отложить до лучших времен, а пока спать.
Глава 6, в которой "Ласточка" выходит в рейс
Разбудил меня рано утром Кирюшка. Нет, он не тряс меня за плечо, не дёргал за одеяло и не бегал с шумом по комнатам. Он вообще сидел в «Ласточке» тихо и безвылазно, если на то пошло. Просто всё у него давно уже было готово к бою и походу, и теперь он изнывал от нетерпения, ожидая, когда все уже наконец проснутся, закончат свои бестолковые дела и наш дирижабль поднимется в небо. Ему было всё равно куда, об этом он не задумывался, лишь бы побыстрее.
Делал он это про себя, и не сильно громко в магическом плане, но назойливо, прямо как комарик. Он бродил из каюты в каюту, проверяя снова и снова, всё ли на месте, шарился по подволоку и трубопроводам в санузле и лазил по кухонным полкам. Пересчитывал банки с вареньем и всей остальной провизией, перекладывал куски мыла в душевой и свежие комплекты белья, чем-то тихонько гремел и шуршал, тяжко вздыхая при этом. Потом он принялся бродить по кораблю с чистой тряпочкой в руках, тщательно выискивая, чего бы ещё протереть, тихонечко долбя своим усердием и выжиданием прямо мне по мозгам.
Я со вздохом уселся на кровати и наконец проснулся окончательно, снова немного удивившись своей чувствительности. Лара спала, как младенец, Арчи ещё крепче, а уж Далин с Антохой так вообще дрыхли без задних ног. Микешка вроде бы тоже, но и он уже начинал недовольно дёргаться во сне, ощущая страдания своего соплеменника.
— Ну-ка, тихо там! — я закрыл глаза и потянулся через весь ангар к трюмному. — Лариску разбудишь!
Кирюшка подпрыгнул от неожиданности и замер на месте, понятливо покивал головёнкой и спрятался в машинном отсеке на всякий случай. Я же с досадой посмотрел на часы и увидел всего лишь половину седьмого. Как говорится, ни два, ни полтора. Ну да ладно, зато приму в свое удовольствие душ без спешки и плевать я хотел на Микентия.
К тому времени, когда я спустился в ангар и подошел к душевой, там меня уже ждал трюмный с нашим фирменным гостевым полотенцем в лапках, приплясывая от нетерпения.
— Подлизываешься? — невольно улыбнулся я нечистику. — Молодец! Только зачем пассажирское полотенце схватил?
— Я постираю и высушу! — пропищал тот, нимало не смущаясь. — Пять минут делов! Это ж расходный элемент! У меня всё налажено, как в аптеке!
— У Далина нахватался? — спросил я Кирюшку, нагибаясь к нему, чтобы подхватить его под бочок и поставить на табуретку. — Дай-ка я на тебя посмотрю, кавалер, а то все твои регалии вчера мимо меня прошли.
Кирюша замер на табуретке по стойке смирно, с затаённой простодушной гордостью показывая мне свои обновки. Форменный комбез из моей старой куртки сидел на нем как влитой, а небольшие чёрные погоны рядового добавляли солидности. На рукаве, спине и правой части груди его обмундирования были вышиты серыми нитками, под серебро, силуэты ласточек, всё как у нас. На левой же стороне груди сияли свежестью две нашивки, сверху серо-голубая наградная планка за медаль, а под ней, в белом контуре, фамилия и инициалы героя — «Ласточкин К.К.». Поскрипывали кожей новые сапожки, ремешок с самодельной латунной бляхой был утянут до уставного предела, не иначе, Далин постарался, а уж чёрная сумка через плечо выглядела не игрушкой, а серьёзной и необходимой вещью.
— Кавалер самый настоящий, — с удовольствием оценил все его обновки я. — Кто бы мог подумать неделю назад, а?
— Я трюмный! — завертелся на месте Кирюшка, пытаясь рассмотреть сам себя. — Не надо кавалер! Хватит с меня этих!
— Ну не надо, так не надо, — тут же согласился с ним я самым серьёзным тоном, чтобы он ненароком не обиделся и не дай бог не подумал, что над ним смеются. — Как скажешь. Только объясни мне, друг дорогой, чего это у нас посторонние в ангаре делают? Вон в том углу?
— Это младшие домовые, они даже говорить ещё не умеют, — Кирюшка не оглянулся в ту сторону, но насупился и ощутимо покраснел. — На меня пришли посмотреть. А я стесняюсь. Потому что я самый младший был, как они. А теперь нет. Я хотел с ними как раньше поиграть, а они только пялятся на меня, пальцами показывают, вздыхают, а играть не хотят.
