— Следовательно, ничего этакого, суфражистского, рассматривать не предполагалось? — поинтересовался Уоткинс.
— Помилуй Бог, доктор! Леди обладают большим чувством такта и не стали бы терзать меня подобными опусами. — рассмеялся репортер. — Нет, вчера мы должны были просмотреть некую "Радужную нить" Уэно-тян. Насколько могу судить по обмолвкам матери Лукреции, это нечто вроде рыцарского романа.
— С этим понятно, просим простить за то, что перебили Вас, сэр. — суховато произнес мистер Ланиган. — Продолжайте, пожалуйста. Вы получили приглашение, и?..
— Ответил, что буду непременно. — пожал плечами мистер Адвокат. — Мать-настоятельница уведомила меня еще с вечера, когда ожидаемый ею корабль встал на рейде, ожидая прилива. На следующий день, то есть вчера, я заглянул в редакцию и сказал Джей Джею…
— Кому, простите? — не понял О`Ларри.
— Редактору Блинксу. Мы все называем его "Джей Джей", по первым буквам его имен, Джейсон Джером. Эдакая, знаете ли, традиция. — дождавшись понимающего кивка со стороны инспектора, репортер продолжил свою историю. — Так вот, я уведомил редактора о приглашении, получил от него "добро", и отправился в обитель Святой Урсулы. Прибыв туда я сразу проследовал в чайный домик…
— Вы вошли через Институт, или через обитель? — перебил его доктор.
— Ну что Вы, мистер Уоткинс. — ответил укоризненным взглядом Фемистокл Адвокат. — Как же можно? Вход в обитель и в институт мужчинам строго ограничен — только родственникам, и то не во всех случаях. Разумеется, я прошел через калитку.
— И она что же, была незаперта? — прищурился Ланиган.
Газетчик посмотрел на него еще более укоризненно, чем на доктора перед этим.
— Разумеется, она была заперта, инспектор. Меня впустила привратница, этакая крупная монахиня, сестра э-э-э-э…
— Епифания. — подсказал О`Ларри.
— Совершенно верно, сестра Епифания. — согласно кивнул светский репортер. — Именно она. Даже удивительно. Как я запамятовал ее имя — ведь это именно она меня обычно через калитку и впускала. Как я уже сказал, я прошел в чайный домик…
— В сопровождении сестры Епифании? — поинтересовался доктор Уоткинс.
— Нет, к чему бы? Я прекрасно знаю дорогу.
— То-есть сестра Епифания осталась у калитки? — задал вопрос Ланиган.
— Ну, разумеется. Должен же меня был кто-то потом выпустить наружу, инспектор. Кроме того, мать Лукреция упоминала, что будет еще один… визитер. Да, именно так она и сказала, когда мы все уселись за столик. Не могу сказать, джентльмен это был бы, или леди, но в первом случае привратница впустила бы его так же, как и меня — через калитку.
— А скажите, кто присутствовал на чаепитии кроме Вас, и матери Лукреции? — сощурился мистер Ланиган.
— Да вам и без меня это, верно, отлично известно… Да извольте, я скажу. В этом ничего предосудительного нет: присутствовали леди Конноли, Куртц, Африк, Суонн и Стюарт — они все члены попечительского совета.
— И более никого не было? — спросил мистер О`Ларри.
— Нет, боле… А, хотя, постойте — нет, на миг заглядывала какая-то монахиня, принесла посылку с пирожными к чайной церемонии. Право, даже не знаю, кто она — мать Лукреции приняла у нее коробку в дверях.
— Голос молодой, старый? Вы не приметили? — спросил Ланиган.
— Нет, я в это время беседовал с леди Борзохолл, хотел узнать ее мнение по поводу одного предмета. Затем мать-настоятельница вернулась, разложила пирожные, и мы приступили к чайной церемонии.
Мистер Адвокат пару мгновений помолчал.
— Почти сразу после ее начала я почувствовал сильнейшее головокружение и помутнение рассудка, как от доброй бутылки виски, а леди начали терять сознание. Поднявшись, я вышел из домика, чтобы позвать на помощь, прошел через калитку… хм, странно, она была распахнута, а сестра Епифания при ней отсутствовала, теперь я это совершенно точно припоминаю… Да, мне кажется, что я встретил констебля, но, сдается, не смог объяснить ему суть ситуации… Очнулся я уже утром, в камере. Это, пожалуй, все.
— А где в момент отравления была сама мать Лукреция? — поинтересовался доктор Уоткинс.
— О, она, оказывается, забыла "Радужную нить" у себя в кабинете, и выходила ненадолго… Да, как раз в тот момент, когда я почувствовал отравление, ее в чайном домике не было.
— Вы, вероятно, не очень любите сладкое, и съели только одно пирожное. — не вопросительно, а вполне утвердительно произнес доктор.
— И даже не целиком. — согласился газетчик. — Зуб, знаете ли, побаливает, а на заговор времени сходить совершенно последние дни и не было.
— Ну что же, мистер Адвокат. Вы очень помогли следствию…
— Да, черт побери, следствию о чем? Меня тут пугали убийством до смерти!
— Нет, не пугали. — ответил мистер О`Ларри. — Вчера была убита мать Лукреция.
— О Боже мой… — ошарашено прошептал репортер.
— Гм. Остался еще один вопрос. — мистер Ланиган с неудовольствием покосился на своего коллегу, и выложил на стол давешнюю вакидзясю. — Вам знаком этот предмет?
— Что? А, да, простите. Это мое.
В кабинете повисла мертвая тишина, и даже сэр Эндрю, всю беседу молча смотревший в окно, чуть пошевелился, словно намеревался развернуться в сторону мистера Адвоката, но передумал.
— Так, вы говорите, ваше? — вкрадчиво спросил инспектор О`Ларри. — Это, получается, в чайный домик вакидзясю принесли Вы?
— Да, инспектор. — газетчик все еще выглядел огорошенным, но стремительно приходил в себя.
— И с какой же, позвольте полюбопытствовать, целью?
— Простите? Разве я не упомянул об этом? — Фемистокл Адвокат виновато развел руками. — Я не мог понять, действительно ли это старинная вещь, или же просто подделка — не являюсь, знаете ли, экспертом в ниппонских кинжалах. А вот эрл Борзохолл — он известный эксперт в холодном оружии, и его супруга увлечение мужа вполне разделяет. Я хотел понять, что это, безделушка, или стоящая вещь, какую не стыдно и на аукцион выставить, или презентовать, например.
— Не стоящая. — вмешался инспектор Ланиган. — Нам отлично известно и то, кто ее изготовил, и даже лавка на Хитроу-плёс, в которой Вы его приобрели. Странно, что Вы решили, будто там можно купить что-то воистину древнее.
— Но я ее, простите, не покупал. — слабо улыбнулся репортер. — Этот кинжал достался мне от недавно скончавшегося двоюродного дядюшки, мистера Ройстона. По завещанию он оставил мне кое-что, в том числе и коллекцию оружия. В большинстве своем — дешевых подделок в дорогих ножнах, сказать по чести.
— И Вы принесли его с собой, чтобы показать леди Борзохолл? — уточнил Ланиган.
— Да, инспектор, я же уже говорил. — пожал плечами Адвокат — Я только передал его ей, с просьбой взглянуть и высказать свое мнение, как началась чайная церемония. Она обещала взглянуть чуть позже.
— И оставила у себя? А вы, как я полагаю, сидели с противоположных сторон от столика? — подал голос мистер Уоткинс.
— Вы совершенно правы, доктор. — кивнул тот. — Именно так оно все и было.
— Проклятье, какая версия развалилась! — инспектор Ланиган аж прищелкнул пальцами.
— Простите? — не понял газетчик. — Вы, собственно, о чем?
— Дело в том, мистер Адвокат, — прервал наконец свое молчание сэр Эндрю, — что этот кинжал является орудием преступления. Именно им была убита настоятельница обители Святой Урсулы.
Сэр Эндрю медленно повернулся от окна, и несколько удивленно приподнял бровь.
— Э, джентльмены, — сказал он с некоторым неудовольствием, — а отчего никто из вас не додумался отпустить констебля Вилька? Он, должен Вам напомнить, является сегодня старшим дежурным по участку, а мы отвлекаем его от исполнения прямых обязанностей, причем без какой либо нужды к этому. Идите, мой мальчик, идите, вы больше не нужны. А к Вам, мистер Адвокат, у нас есть несколько уточняющих вопросов…
Едва я спустился, и вновь занял место за конторкой, как дверь в участок порывисто распахнулась, и в Зал Приема буквально влетел некий несуразный джентльмен средних лет. Был он высок и худощав, необычайно лопоух и лыс, весьма неплохой костюм на нем гляделся так, словно он надевал его второпях (хотя, возможно, он просто не умеет носить такую одежду — бывает такой сорт людей). Обведя комнату своими большими, выпуклыми глазами, сей мистер с вытянутым, но не лишенном приятности лицом остановил взгляд на мне, и стремительной, но какой-то дерганой и неуклюжей походкой двинулся к конторке.
