Тот тяжело рухнул на него сверху, и оба застонали. Пульсирующий визг звучал одновременно с биением сердца. Уилл с трудом встал и поискал Блейда.
Он лежал тут же на крыше. Другой мужчина склонился над ним, и Уилл понял, что негодяй глубоко вонзил клинок в грудь Блейда, пытаясь вырезать сердце.
– Нет!
Глаза заволокла красная пелена.
На Уилла накатил обжигающий гнев. Он схватил незнакомца за воротник и отбросил в сторону. Блейд вскрикнул, сжимая рукоятку ножа, но все еще реагировал медленно, не вполне сознавая происходящее.
Этот жуткий шум.
Уилл набросился на поджигателя и рывком вывернул его карман, откуда вывалилось пульсирующее устройство. Он тут же раздробил штуку кулаком, и все стихло.
Пошатываясь, Уилл разбросал обломки. В ушах все еще звенело, но хотя бы способность думать вернулась.
«Дыши, шевелись!»
Ноздри затопил медный запах крови.
– Блейд, – пробурчал Уилл, перепрыгивая через стонущего мужчину и опускаясь на колени рядом с господином.
Тот поднял голову и тут же опустил:
– Черт… вытащи его… серебро.
– Не двигайся, – приказал Уилл.
На лбу выступил пот. Нож вошел в рану по самую рукоять. Непонятно, какой урон нанесен, и что произойдет, если вытащить клинок.
Позади поджигатели помогали друг другу подняться на ноги. Уилл покосился на них, но теперь, когда преимущество опять было на их с Блейдом стороне, ублюдки пытались убраться.
– Человек, – недоверчиво рассмеялся господин. – А я-то всегда думал, что мя кто-то из Эшелона прикончит.
– Кончай ныть. – Уилл скинул рубашку, чувствуя, как по спине струится холодный пот.
Голубокровных тяжело убить. По этой причине во время французской революции аристократов обезглавливали на гильотине. Другой способ – вырезать или серьезно ранить сердце. Уилл тяжело сглотнул и обернул своей рубашкой рану, чтобы остановить кровотечение.
– Мелкая царапина, мы тя быстро на ноги поставим.
Блейд посмотрел другу в глаза, с удивительной силой сжал его пальцы и прохрипел:
– Дай слово, что присмотришь за ней… если… если я не…
Вервульфен опустил взгляд.
– Ага, ты ж знаешь. – Он обязан Блейду жизнью, что бы сам ни думал об Онории. – Погоди, те нужна кровь.
В светлых глазах Блейда проскользнула тьма. Он повернул голову на бок и прошептал:
– Я… ничо… не чувствую.
В груди заворочалась паника.
– Тока посмей! – Уилл достал тяжелый охотничий нож и поддержал голову друга. – Давай, пей мою кровь. Она поможет.
Затем быстро полоснул по запястью и прижал его к губам Блейда.
Тот на минутку замялся, чего никогда не случалось прежде. Уилл понимал замешательство Блейда. Он перестал пить кровь своих трэлей с тех пор, как в его жизни появилась Онория. Теперь предпочитал лишь ее или холодную из ледника.
– Не глупи, она возражать не будет, – проворчал Уилл.
И снова в глазах Блейда пронеслась тьма. У Уилла екнуло сердце, но не от страха, боги, нет! По жилам огнем разлилось предвкушение. Он давно не был трэлью Блейда и не сознавал, как ему этого не хватало.
Как только Блейд сомкнул губы на запястье, облизывая рваную рану, Уилл упал на руки, и из его горла вырвался стон. Он подобного уже несколько лет не испытывал. Того самого, что ввело его в заблуждение, когда Блейд впервые пил его кровь, и оказалось всего лишь реакцией тела на химический состав слюны голубокровного.
Но этот момент близости…
Только он Уиллу и оставался.
Стиснув зубы, он попытался противостоять соблазну, который стал в два раз сильнее после трех лет воздержания и по-прежнему вызывал странные чувства.
С женщинами Уилл такого не испытывал. Во всяком случае, до того, как в его жизнь вошла Лена.
«И я не должен о ней вспоминать».
Уилл прикусил губу, пытаясь подавить жар удовольствия при мысли о Лене. Темные волосы, глаза, дразнящая улыбочка, которая доводила его до безумия… Плоть в штанах напряглась, и он рыкнул, склонив голову, когда Блейд сильнее присосался к его запястью.
Все закончилось слишком быстро. Уилл упал, прижимая руку к груди. Кожа пульсировала, фантомное ощущение губ Блейда осталось. Тепло пробежало по рваным краям ножевого пореза – волчий вирус быстро залечивал повреждения. Через час останется лишь розоватый рубец на смуглой коже.
Блейд застонал, вытягивая ноги. Его глаза загорелись черным огнем. Он схватил рукоятку, стиснул зубы, с криком вытащил клинок из груди и упал на крышу, тяжело дыша.
Рана все еще кровоточила, но теперь медленно. Неплохие шансы, что голубокровный выживет. Кровь верфульфена насыщала в три раза быстрее человеческой.
– Онория… мя убьет… – простонал Блейд.
«Ну, это если ты выживешь».
Уилл посмотрел на его пепельное лицо и быстро отвернулся. Рана в сердце всегда опасна. Блейда надо доставить в Логово, там Онория, она знает, что делать.
Уилл прижал пальто к ране, чтобы сдержать кровотечение, а потом связал все краями рубашки.
– Вот, продержится до дома. – И, подставив руку под плечо Блейда, помог тому сесть.
Господин застонал, держась за грудь. Это зрелище пронзило Уилла ледяным копьем. Блейд больше не находился на грани Увядания, когда вирус жажды полностью овладевает голубокровным, превращая в кое-кого похуже, но на мгновение Уилл засомневался, так ли хорош обратный процесс.
– Стоять можешь?
Блейд с трудом поднялся. Его глаза остекленели от боли.
– Тока держись, – предупредил Уилл, наклоняясь и подхватывая друга на плечо. – Я отнесу тя домой, к Онории. Она знает, что делать. Тока держись.
***
Блейд уснул. Онория повыше натянула на него одеяло и приглушила газовую лампу. Полумрак разбросал по комнате тени; Уилл вышагивал перед камином, чувствуя, как покалывает запястье, пока исцеляется кожа.
Отойдя от кровати, Онория помыла руки. Лицо ее было бесстрастным, но под покрасневшими глазами залегли темные круги. Когда она повернулась, свет упал на ее профиль, и на мгновение Уилл затаил дыхание, увидев в полумраке лик другой. Затем Онор подняла глаза, вскинула бровь, и наваждение пропало. У сестер были одинаковые черные глаза и волосы насыщенного цвета красного дерева, но Лена миловиднее и немного ниже.
Ее образ преследовал Уилла.
Резким кивком Онория дала понять, что желает поговорить с ним снаружи.
Бросив взгляд на Блейда, Уилл вышел за дверь. Старая рубашка господина свободно свисала с плеч. Застегнуть ее не получилось, а на руках ткань сильно натянулась. Глупо, но Уилл не собирался стучаться к Рипу – другому подручному Блейда – чтобы попросить более подходящую по размеру одежду.
Онория закрыла дверь.
– Похоже, он выкарабкается. Кровотечение остановилось, и я дала ему немного крови. Спасибо, что принес его домой, ко мне.
Уилл кивнул. Он никогда особо с ней не разговаривал. Сразу после их свадьбы с Блейдом пытался найти общий язык, но знал, что Онория о нем думает… подслушал в ночь перед тем, как покинул Логово.
Опасный.
Непредсказуемый.
Угроза для ее сестры.
Иногда Уилл сам сомневался, а так ли она не права.
Онория посмотрела на его запястье:
– Тебе помочь?..
– Заживет.
– Может, поешь? На кухне… осталось рагу. Я только…
– Не голоден. – Кивнув на прощанье, он развернулся. По шее побежали мурашки.
– Уилл, прошу.
Он застыл и оглянулся через плечо.
– Ты ведь понимаешь, что можешь теперь вернуться домой? У него сердце разрывается, оттого что ты поселился отдельно. И ты же знаешь… она здесь больше не живет.
Онория никогда не поймет. Уилл покачал головой и проворчал:
– Я ушел не из-за нее.
«Во всяком случае, не только из-за нее».
И он вышел во тьму, чувствуя на себе взгляд Онории.
***
Домой идти было незачем.
Уилл уставился на все еще бушующий вдалеке пожар. Что-то в этом нападении не давало покоя. Таинственное устройство, огнемет, серебряный нож, мужики, что не побоялись схватиться с голубокровным и вывести его из строя.
