— Скоро узнаешь, — пообещал Страж Вселенной и двинулся дальше на северо-запад, к стене, к опустевшему ныне кварталу прокаженных. Джоэл следовал за неверным проводником, за тем, кто не спас и не предупредил. И в Квартал Охотников привел только будто за тем, чтобы показать еще и гибель Умана Тенеба. Джоэл слышал легенду о том, что Белый Дракон обязан достигнуть дна отчаяния, чтобы обрести свою силу. Но у него не хватало великодушия не сломаться под всей этой болью и ненавистью, которая растворяла Вермело, как кислота, вплеснувшаяся в брюшную полость из пропоротого желудка.
— Уман… Погиб… Все погибли, — медленно начал Джоэл, замедляя шаг. — Раз ты знаешь все, скажи хотя бы, жив ли Батлер с дочерью?
Он уже слышал, как Страж Вселенной упоминал друга, засевшего в одном из домов в Квартале Богачей, но требовал подтверждений.
— Жив. Клянусь, его дочь увидит восход лилового солнца, — с неожиданным воодушевлением заявил Каменный Ворон, странно улыбаясь. Наверняка он знал и о неизбежном обращении Иды, и судьбу дочери Батлера видел до конца.
— А Сюзанна с детьми? — дрогнул голос Джоэла. — Их…
Гнетущий вопрос разрывал тишину короткого проулка малознакомого квартала. Не сказать, что Сюзанна волновала как восходящая звезда или любимая женщина Умана Тенеба. Но с ее захватом и объявлением по радио непроизвольно связывалось обращение Джолин, всплеск ее гнева и ярости за все, что творили Уман и Энн. Получалось, что отчасти и они невольно уничтожили один крошечный мир на Королевской Улице.
— Их не казнили. Уман открыл ворота, к тому же, в самой Цитадели уже начался бунт, — объяснил Каменный Ворон. — Сюзанну с детьми отпустили. Они выжили, они будут жить. Это я вижу.
Странное теплое чувство согрело заледеневшее сердце, то ли радость за то, что не совершилось преступление убийства детей, то ли за то, что в Энн осталось больше человечности, чем в Умане. Подбодрило жалкое подобие радости за то, что не все закончилось, не все умирали в Вермело. Кто-то и выживал, кому-то Страж Вселенной сулил узреть восход лилового солнца.
— А внук пекаря? — робко спросил Джоэл. Он чувствовал вину за то, что позволил беспощадным стражам Бастиона утащить в застенки ни в чем не виноватого мальчонку. Страж Вселенной опустил голову и отвел взгляд, сдавленно ответив:
— Он… был на дирижабле вместе с Сектой.
— Проклятье.
Джоэл сжал кулаки. Слабое подобие радости потухло чадящим факелом под дождем. От семьи Зерефа Мара не осталось ничего, ни единого следа в мире живых. Как, впрочем, и от семьи Бифомета Ленца. Джолин сдержала страшное обещание, данное себе, — стала последней. И Джоэл вздрагивал каждый раз, когда вспоминал ее имя. Какая-то часть сознания все еще упрямо не верила в реальность смерти.
— Посмотрим, стал ли ты Белым Драконом. Если нет, то мы оба обречены. И еще пятнадцать или больше затерянных миров, — с видом исследователя задумчиво протянул Страж Вселенной, и тон его слишком уж напоминал заинтересованный и циничный голос Рыжеусого, который еще издевался, вспоминая «особый» юмор коронеров.
— Неужели ради этого я должен был лишиться всего? — оскалился Джоэл, с трудом борясь с безотчетным желанием напасть со спины, вонзить клинок в позвоночник этой странной твари, по воле которой он бродил под мутным небом цвета сгоревшей надежды и сумасшествия.
— Нет. Но… так сложилось, — замер Каменный Ворон, до того будто погруженный в свои невеселые измышления. Все-таки Рыжеусого он не напоминал, но случайное сходство с кем-то из знакомых вызывало цепочку ассоциаций, которые неизбежно напоминали о постигшем горе.
— Ты бы мог предупредить! — воскликнул Джоэл. — Если бы я вернулся на час раньше, если бы вообще никуда не пошел… Ли остался бы жив, и мы спасли бы Джолин. Но… Но…
— Ничего не изменить. Джолин убила бы вас обоих, — строгим тоном оборвал Страж Вселенной. — И тогда Вермело был бы обречен. И еще пятнадцать миров, затерянных в Хаосе. Нет, ничего уже не изменить. Но можно спасти твой город от Змея, и еще несколько миров.
Джоэл хотел бы что-то возразить, продолжить бесполезный спор с неверным союзником из снов, пока они пробирались к калитке, чтобы вступить в бой. Разобщенные, ненавидящие все вокруг, они самонадеянно верили, что продержатся в противостоянии со Змеем хотя бы несколько минут, уж точно дольше Секты Дирижабля, которую не спасли ни припасенные на корабле гранаты, ни арбалеты.
Внезапно навстречу выкатилась беспорядочная толпа вооруженных людей. Они не принадлежали ни к «Иным», ни в Охотникам, определить их сторону Джоэл уже не решался. Только выставил по привычке меч, принимая первый вертикальный удар, выворачиваясь и насаживая на острие клинка оголтелых врагов.
— Бей их! Бей-убивай! — орали то ли мародеры, то ли толпа безумцев.
— Смерть Охотникам! Смерть Уману Тенебу!
«Уман уже убит», — подумал Джоэл, но вместо слов лишь раздавал ожесточенные удары. Значит, не повезло столкнуться с теми, кто поддерживал новый порядок, а, может, не порядок вовсе, а хаос. Змей достиг своего идеала, сбывалось в мире людей его предназначение, отражалось мировоззрение древнего асура. Он пировал, сжирая жадность, злость и боль из котла страстей.
Но Джоэл рубил направо и налево почти без чувств, доверяя инстинктам и выучке. Он встал спиной к спине со Стражем Вселенной, который коротко и точно взмахивал длинным мечом, стремительно выполняя сбивы и проводя контратаки, обманывая противников фальшивыми выпадами. Джоэл отводил от себя клинки, выставлял блоки, несколько раз неосознанно выпускал когти, резким звериным движением вспарывая кожу на перекошенных лицах.
— Чудовища! — кричали враги, откатываясь, как душная взвесь, как пыль, слетающая с разрушенных домов. Но они наползали черным дымом, озлобленные, бездумно жестокие.
Джоэл поймал на плоскость меча несколько ударов, левой рукой попутно расчищая дорогу, впиваясь длинными когтями, вспарывая орущие глотки. И вопли обрывались предсмертным воем. Но на смену одному врагу наступало еще трое. Толпа бесконтрольных, завязших в собственной жестокости существ, которая, упиваясь кровопролитием, уничтожала всех на своем пути: «Иных», бунтовщиков, мародеров.
— Их слишком много! — крикнул Джоэл ненадежному союзнику. Вокруг них все плотнее сжималось кольцо неверно закрученного коловорота.
— Да, многовато… силы только тратим. Проклятье, неужели придется светиться… — фыркал Страж Вселенной, отбивая все новые и новые атаки. Похоже, не все в этом мире подчинялось ему, особенно когда он представал в человеческом обличии.
Джоэл приготовился сражаться до конца, даже если бы встретил смерть на запыленной улице Квартала Палачей. Он уже умер на полу сожженной пекарни в проклятом Квартале Ткачей, где кто-то по недосмотру назвал роковой тупик Королевской Улицей. Он уже умер и шествовал сквозь город в марше обреченных, отвоевывая себе каждый шаг взмахом меча, кладя на алтарь ненасытной гибели новые и новые тела.
Меч отбивал удары клинков, нападали по двое, по трое, только нечеловеческие способности позволяли отражать атаки такого количества противников. Сосчитать их общее число никак не удавалось.
Внезапно раздался гулкий взрыв, выбивший уцелевшую раму ближайшей расколотой витрины. Брызнули стекла, дым исказил очертания, в нем потонули крики искалеченных и умирающих, потом сразу же раздался второй взрыв, отчего Джоэл кинулся к стене и накрыл голову руками, полагая, что их атаковала новая неведомая сила. Но потом его подхватил Страж Вселенной и перенес снова на крышу, где пришлось столкнуться лицом к лицу с долговязой фигурой, обвешанной гранатами и дымовыми шашками.
— Нейл Даст? — поразился Джоэл, узнавая в одиноком воине старого охотника.
— Джоэл? То был на улице, а то здесь! Хотя я уже ничему не удивляюсь, — скрипучим, но бравым голосом ответил Нейл Даст, успевая попыхивать зажатой в зубах трубкой. Сдаваться он не собирался и, похоже, вел свою войну, не поддерживая ни одну из сторон. На него нападали — он отвечал, закидывая врагов гранатами. С мечом или секирой его некогда сильные руки старца уже не справились бы, зато он занял выгодную позицию на крыше трехэтажного здания, частично скрытый пристройкой голубятни и печной трубой.
