Но тут коридор вышел на лестницу, и пришлось отбросить все эти лишние мысли в сторону. За последние две недели я стал намного более осторожным, чем раньше, да и не сильно храбрым я был от природы изначально, чего уж там. Просто тогда всё это компенсировалось природным раздолбайством и немного детской верой в то, что уж со мной-то ничего плохого случится не может, но всё ещё поскуливавшая печень как-то эту веру поубавила.
Да и осознание того, что именно я, а не Арчи, веду сейчас нашу компанию вниз, прибавило серьёзности. Мало того, что я магически сканил коридор и лестницу во все стороны света, не упуская верх и низ, так я ещё положил правую руку на рукоять своей «Секиры», торчащей из расстёгнутой кобуры.
Вытаскивать не стал, мало ли, споткнусь да уроню, стыда потом не оберёшься, Далин мне это год напоминать будет, но так мне было спокойней. Ладная, ухватистая рукоять придавала уверенности, спокойно и деловито фонившие моей же магией пули решительно ждали своего часа, вот уж кто не сомневался в своих силах ни на секунду. Подумав, я подвытащил револьвер и двумя пальцами прокрутил барабан на один щелчок, поставив первым тот патрон, где сидела умевшая подруливать в полёте, нацеленная на зло пуля. За ней следом встала та, что мечтала бить как паровой молот, и вот теперь стало совсем хорошо.
Мы осторожно спускались все ниже и ниже по захламленной лестнице, и наконец вышли не на самом нижнем этаже. Я этому удивился, кстати, ведь подспудно я ожидал спуска на самый низ, к древнему фундаменту, но пришлось идти по новодельным коридорам.
— Арчи там, внизу, всё уже оббегал и обнюхал, — заметил моё удивление Далин. — И не он один. Лара тоже шарилась, монахи эти долбаные, даже эльфы прошлись.
— А гномы? — немного уязвлённо поддел его Автандил, — неужто упустили?
— И гномы, — подтвердил без усмешки Далин. — Все кому не лень шарились, я же говорю.
Я нерешительно постоял на лестничной клетке, а затем осторожно вступил в тот самый коридор. Раскрутил магическое зрение на полную, но ничего такого не увидел, кроме следов изрядно потерявшего смелость Ерша Потапыча.
Мы двинулись вперёд тем же порядком, и лишь Далин иногда злобно вздыхал, замечая в открытых дверях казематов не вынесенное ценное имущество. Ну, как ценное? На базаре в людный день может быть и ценное, а так ну его к чёрту. Опустевшие стеллажи и полки, столы со стульями, и прочая дорогая, но казённая обстановка. Дома такое не поставишь, хоть и недешёвая у нас сейчас мебель, мы же не Древние. Кружки и чайники, конфеты, высохшие пряники и заварка, остатки немудрёной снеди — всё это тоже оставалось здесь, ждать огненного уничтожения.
И уж тем более я шёл медленно и осторожно, что силы мои были пока невелики. Лара успела объяснить мне, что когда я, держась за правый бок, магичил в камере на полную, это и был мой потолок, мой максимум. И испытывает этот магический максимум на себе любой маг один раз в жизни, при инициации, ну или два, если хватает ему удачи, времени и ума прокачать себя до полного. Сразу ничего не даётся, указывается только путь и конечный результат, а дальше крутись как знаешь, всё в твоих руках.
И именно поэтому при инициации требуется, чтобы за неофитом присматривал более сильный товарищ, который может справиться с любой неожиданностью, а лучше даже два. И больше никакого смысла в инициации нет, хоть и придумывают себе люди всякие страсти.
Но как по мне, так даже и лучше. Я не хотел с места в карьер конкурировать с Единым или там магичить напропалую, я просто не понимал, чего мне хотеть от магии. Это всё равно что первоклашке подарить самый навороченный арифмометр или какому-нибудь пока только ещё мечтающему о карьере юнги сопливому пацану подогнать фрегат — вот что они с ними делать будут? Ну, патроны зачаровал себе и Далину с Антохой, это хорошо. Домовые меня считают за старшего — тоже неплохо. Лечить могу — просто отлично. Долгая жизнь — для меня хорошо, конечно, но вот если бы я мог поделиться этим даром с родными мне людьми, было бы ещё лучше. А вот чего хочу от жизни сам, я так пока и не понял. Я штурман, всегда хотел им быть и всегда им буду. Мир слишком велик и чудесен, чтобы заниматься только собой.
Арчи мне намекнул, конечно, что теперь в Запретные Земли или в Руины мы будем лезть в два раза смелее и в два раза дальше, и честно говоря, только это меня и радовало. Уже не терпелось плюнуть на всю эту наземную шушеру, на все их интриги и войны, да и отправиться в дальний поиск.
— Здеся! — подёргал меня за штанину Ёрш Потапыч, и указал пальцем на одну ничем не примечательную дверь дальше по коридору. — Тама!
— Боишься? — я внимательно посмотрел на оробевшего атамана домовых. — Что там?
— Опасаюся, — солидно подтвердил домовой. — Не знаю. Сам смотри!
— Хорошо, — я не стал заставлять Ерша Потапыча лезть в ту комнату против своей воли. — Но на тебе тогда самое главное, как обычно. Стой здесь, внимательно за всем смотри, и в случае чего дуй за помощью, понял? Прямо к Арчи или к Ларе беги.
— К Владыке Николаю сначала помчу, а потом уже к ним, — предложил свой вариант домовой и в ответ на мой недоумённый взгляд объяснился, щегольнув знанием армейских уставов. — Субординация!
Далин за моей спиной коротко хохотнул, но одобрил.
— Правильно, есть своё начальство, к нему и беги. Через голову прыгать не след.
— А я-то думаю, откуда Владыке всё про наши дела в монастыре известно, — хлопнул себя ладонью по лбу отец Автандил. — Точно, вот же он! Вот кто нас закладывает, нечисть проклятущая, чтоб тебя!
— Не закладывает, а информирует, — тут же вцепился в монаха Далин, защищая насупившегося домового. — Владыка у вас из бывших инквизиторов, он такие возможности за версту чует! Погодите, он ещё из этой нечисти ЭсБэ организует, попляшете тогда! Будете бояться не то что слово лишнее шепнуть, а даже и фигу в кармане скрутить, пальцы-то вам изнутри быстро пересчитают!
Гном не выдержал и заржал во весь голос, искренне радуясь чужому несчастью, я тоже улыбнулся, а вот монаху было не до смеха.
— Старший! — влез в разговор домовёнок, что-то решив для себя и спеша это что-то мне объяснить, — куда скажешь, туда и побегу! Ты Старший! Остальные потом! Только можно не к Ларе, я её боюся, тогда можно к Кирентию Кузьмичу сначала? К кавалеру?
— Как хочешь, — кивнул ему я и отвернулся, рассматривая неприметную, самую обычную дверь. — Эта, говоришь?
Ёрш Потапыч пискнул что-то утвердительное и пропал среди хлама, затаившись и наблюдая, а я сделал несколько осторожных шагов вперёд, дав рукой знак остальным остановиться и не спешить. Вытащив револьвер и постаравшись тихонько взвести курок, чтобы не щёлкал на весь коридор, подошёл к двери и остановился сбоку, не заходя в проём. Взвинтил все свои чувства на полную, внимательно прислушиваясь, но ничего активного не учуял.
Что-то там было такое, безучастное и усталое, ничем не интересующееся и уже почти спящее, да чьи-то давние следы. Злые, торопливые, но уже остывшие.
Прижавшись к стене, я левой рукой потянул дверь наружу, быстро открыв её настежь. Далин, успевший за моей спиной перескочить на другую сторону проёма, поймал дверь, прижал её к стене своим телом и замер с револьвером в руке, ожидая моей команды.
Я лишь пожал плечами, клоунаду какую-то устроили, Биба и Боба, и осторожно вошёл в помещение, прилепив для начала под потолком магический светлячок. Яркий свет осветил здоровенную комнату, превращенную в хозяйственный склад. Стеллажи, забитые банками с олифой и масляной краской, какие-то пустые бочки и ящики с гвоздями, известь, мел, и прочие немудрёные стройматериалы, всё это лежало на своих местах, как при прежних хозяевах, потому что никому оно не было нужно. Даже и Далину.
Гном внимательно осмотрелся и вдруг безошибочно шагнул к фонившему магией месту на противоположной от входа стене, как раз там, где кем-то услужливо были отодвинуты в сторону стеллажи. Я подошёл, потыкал в дешёвую известковую штукатурку пальцем, и еле успел отскочить от рухнувшего на пол здоровенного пласта. Взметнулась мелкая белая пыль, разлетелась по всему складу, запорошила нам штаны и ботинки, и Далин с матами принялся отряхиваться.
