— Зеркала? — неуверенно предположила Света.
— Спальню в доме полусотника вспомни, — покачал я головой. — Каких размеров было то зеркало, что висело аккурат напротив нашей кроватки? Ростовое, а?
— Это не значит, что оно дешёвое, — пожала плечами подруга.
— Не спорю, — кивнул я. — Но тащить на торг такой хрупкий товар — идея всё же не из лучших. Согласись?
— Можно попросить, чтобы Баюн принёс мелкие зеркальца, ручные, — упрямства Свете не занимать. — Их сберечь будет куда проще.
— Так и стоить они будут намного дешевле, — развёл я руками. — Маленькие зеркала дороги лишь до тех пор, пока нет технологии, позволяющей делать большие полотна. А тут, как мы знаем, таковая уже имеется. Нет, мы, конечно, заглянем на торг, как окажемся в том же Подкаменске, например. Заглянем и приценимся к разным товарам, в том числе и к зеркалам, если найдутся, но до него ведь ещё добраться надо. И, скажу честно, не знаю как ты, а мне очень хотелось бы доехать до Подкаменска с комфортом. Насколько это вообще возможно.
— То есть, с ночёвками на постоялых дворах, в мягкой кроватке, да? — улыбнулась Света.
— И желательно в твоей компании, — ухмыльнулся я в ответ.
— Пф, как будто возможна какая-то другая! — вздёрнула носик подруга и тут же прищурившись, ткнула меня пальцем в грудь. — Или ты уже по сторонам смотреть начал, а? Признавайся, изменщик!
— Кхм, Светочка, милая… тебе головку напекло? — опешил я. — Или рыбка несвежей оказалась? Куда здесь смотреть-то⁈ На кого? Лес же вокруг! Тайга!
— Ой, подумаешь! — протянула та. — Матушка моя говорит, что свинья грязь везде найдёт, а мужик — юбку.
Я аж дар речи потерял от такого наезда. Сижу и только рот открываю, как карасик на берег вытащенный. Света же посмотрела на это, полюбовалась, да и закатилась от смеха! Монетка, блин!
— Ой, чую, весёлая у нас с тобой жизнь будет, подруга, — только и выдавил я из себя, наблюдая за хихикающей Светой. Помолчал и договорил: — Ну, с кулинарией ты точно знакома. Пробовал — понравилось. Скажи, а может ты ещё и со шляпным делом знакома? Ну, для полного набора…
— Шляпным? — от удивления Света даже смеяться перестала. — В смысле, умею ли я мастерить шляпы?
— Угу, — кивнул я.
— Н-нет, а с чего такой вопрос, вообще? — непонимающе протянула она. — И о каком полном наборе ты говоришь?
— Фух! — я демонстративно расслабился. — Ну, хоть здесь повезло! А то я уже начал бояться, что мне досталась «настоящая» женщина!
— Чего-о⁈ — градус непонимания рос, а вместе с ним росло и возмущение подруги. Ещё чуть-чуть и крышечка зазвенит-запрыгает, как у закипающего чайничка.
— Ну, знаешь, одна дама из моего мира, порядочная стерва была, между прочим, когда-то сказала, что настоящая женщина может из ничего состряпать салат, шляпку и скандал, — любезно пояснил я. — Вот я и решил узнать, насколько ты «настоящая», по её классификации. Выяснилось, что на две трети. Многовато, конечно, на мой взгляд, но лучше, чем могло бы быть.
— Ерофей Хабаров, ты хам! — припечатала Света, вздёрнула подбородок, и, поднявшись с пледа, на котором мы устроились перед костром, решительно направилась к шалашу, всем своим видом демонстрируя гордость и превосходство над всякими мужланами. Правда, оказавшись у входа в наше лежбище, пафос всё же убавила. Не пролезал он в низкий проём. Да и задирать нос, вползая под навес на четвереньках… ну, тот ещё цирк.
Как я и предполагал, долго изображать обиду Света не стала. Скучно же. Так что не прошло и получаса, как она выбралась из шалаша и, устроившись рядом с мурлыкающим от её поглаживаний Баюном, вновь принялась терзать меня расспросами.
— Ну, хорошо, идея с зеркалами тебе не по нраву, — протянула подруга. — Может, бисер?
— Тоже смотреть нужно, — вздохнул я. — Здесь вообще на диво продвинута технология работы со стеклом, а бисер-то тоже из него делают как-никак.
— Ножи, Ероша! — глядя на то, как я от нечего делать кромсаю веточку уведённым из трофейного лабаза ножиком, воскликнула Света. Я перевёл взгляд на инструмент в моих руках и… согласился.
— А это хорошая идея, солнышко! — протянул я. — С приличной сталью здесь дела обстоят куда хуже, чем с тем же стеклодувным промыслом. И стоят изделия из стали довольно дорого. Баюн, отнесёшь записку профессору?
— И пруток серебра пусть всё же передаст, — заметила Света. — Хоть оно и недёшево, но уж от ста-двухсот граммов ни профессор, ни князь точно не обеднеют! А в пути серебро всё же удобнее, чем те же ножи. Их-то ещё продать нужно.
— Согласен, — кивнул я, строча письмо для Граца, пока двухвостый, довольный грядущим путешествием в Запределье, крутился вокруг, так и фоня нетерпеливым предвкушением. Потрепав котяру по мощному загривку, я усмехнулся. — Не спеши. Набегаешься ещё. Тебе ведь по возвращении от профессора ещё и меня в острог доставить придётся, а потом и вытащить из него.
— Мр-р, — Баюн довольно потёрся спиной о мой бок и, рухнув рядом, с наслаждением потянулся, с лёгкостью раздирая когтями подвернувшееся по лапу берёзовое полешко. Котяра, он котяра и есть. Пусть и огромный.
В столь скандально попрощавшийся с нами Усть-Бийский острог я явился прикрытый максимально мощным мороком, отводящим глаза окружающим. Можно было бы, конечно, воспользоваться обычной иллюзией, но… городок-то совсем небольшой и незнакомые лица в нём — редкость, даже с учётом пребывания в нём всех окрестных жителей. Так что прикрываться чужой физиономией — не выход, особенно если вспомнить, что ныне Усть-Бийская крепость находится на осадном положении. Схватят же моментально! А с отводящим глаза мороком по этому поводу можно не волноваться. Для окружающих я сейчас просто неинтересен. Ну, идёт куда-то молодой парень, и пусть идёт. У окружающих и своих дел хватает, так что времени пялиться на всяких прохожих нет…
Вообще, можно было бы, конечно, сразу прыгнуть в тот же трофейный лабаз и без помех реквизировать у стрельцов одну из стоящих там телег, благо силушки, чтобы утащить её, у Баюна теперь с избытком. А после и пару коняшек прихватить можно было бы таким же макаром. Вон их сколько в поле перед крепостью пасётся… Но, меня прямо-таки тянуло в гости к полусотнику. Интуиция, любопытство или просто шило в пятой точке — чёрт его знает. Но я чувствовал, что мне обязательно нужно наведаться в дом Стояна Смеяновича. И противиться этому ощущению я не стал. В конце концов, в моём прошлом такие предчувствия случались не единожды, и польза от них была для меня очевидна.
Пройти на подворье полусотника оказалось проще простого. Обычно запертые ворота на сей раз были распахнуты настежь, а во дворе царила какая-то нездоровая суета. Челядь и домочадцы Стояна носились как угорелые, что-то таскали в дом, что-то переносили из амбара в погреб и обратно… В общем, веселье в самом разгаре, но мне интересно, а по какому поводу? Переезд у них, что ли, или к празднику какому готовятся?
М-да… насчёт праздника я, пожалуй, поторопился! Да и весельем на подворье полусотника не пахнет. Уж очень кислые физиономии у домочадцев. А у Неонилы свет Брониславны и вовсе глаза на мокром месте. Интересно… а где же хозяин дома-то? Я уже почти все комнаты обшарил, но полусотника так и не нашёл. А если…
Тьфу! Ну, так и есть. Заперся господин начальник всея стрельцов Усть-Бийска в спальне. Лежит, разметавшись на кровати, сопит с надрывом, кажется, даже постанывает еле слышно. Эка его прихватило! А ведь вчера ещё здоров был, что тот бык, и нате вам. Расхворался бедолага, того и гляди на тот свет отправится.
Я поморщился от кислых, затхлых запахов, поселившихся в спальне полусотника, которые даже не думали развеиваться, несмотря на распахнутые настежь окна. Плохо здесь. Болью пахнет, немочью…
Приглядевшись к лицу мечущегося в сонном бреду хозяина дома, я невольно покачал головой. Ещё недавно выглядевший молодым и подтянутым, сейчас полусотник был похож на страдающего от доброго десятка хворей старика. Бледное лицо изрезано глубокими морщинами, на лбу выступила холодная испарина, а сухие, побелевшие губы потрескались так, словно бедолага уже не первый день страдает от жажды.
