Она, как и вчера, сидела в пилотском кресле. Тацца свернулся возле ее ног.
Алек согласился, и вскоре Дилан, высунувшись по пояс из люка, оглянулся назад.
— По крайней мере, через ворота сани точно пройдут, — пробормотал Клопп. — Ведь из них-то они и сделаны.
Сани благополучно выехали за стены замка, но шагоход двигался тяжело, словно шел по болоту. Каждый шаг сопровождался натужным ревом двигателя. Алека это раздражало; вдобавок Дилан так и нависал у него над плечами, глядя назад.
— Приготовьтесь прибавить скорость, — сказал Клопп, когда они подошли к длинному каменистому склону, ведущему в сторону ледника. — Не хочется, чтобы груз ударил в нас сзади.
Алек кивнул, поудобнее перехватывая рычаги. На склоне сани сами наберут скорость и поедут по инерции. Вдруг Дилан с металлическим лязгом спрыгнул в рубку.
— Они летят!
Все обернулись к нему, онемев от изумления.
— К нам летит помощь! — закричал он. — Два воздушных корабля! Они сейчас пролетают над горой прямо по курсу!
Алек немедленно остановил шагоход и взглянул на Клоппа.
— Отцепите груз. Нам немедленно нужно забрать Фольгера!
— Но они решат, что вы атакуете!
— Господа, минуточку, — вмешалась доктор Барлоу. — Корабли британского воздушного флота не могут быть здесь раньше чем через неделю!
Мастер Клопп ничего не ответил. Он молча надел очки и выглянул через смотровую щель. Вскоре он что-то разглядел и помрачнел, как туча. Алек вгляделся в горизонт и тоже заметил две точки над ближайшей горой. Он заглушил двигатели. Стал слышен отчетливый рокот моторов.
— Это не летающие звери, — сказал мастер Клопп. — Это цеппелины кайзера. Они летят, чтобы убивать.
ГЛАВА 31
Дэрин слушала, как старый механик спорит с Алеком.
Чтобы понять смысл беседы, не нужно было знать немецкий: хватило одного слова «цеппелин», чтобы ее радость превратилась в ужас. Так это не спасатели! Их обнаружили немцы!
Клопп в чем-то убеждал Алека. Как догадывалась Дэрин — вернуться в замок и оставить «Левиафан» на растерзание цеппелинам. Воздушные корабли еще не заметили штурмовик. Когда «Левиафан» уничтожат, цеппелины уберутся восвояси и Алек с друзьями сможет дальше спокойно жить в своем замке.
Доктор Барлоу как раз собиралась присоединиться к спору, когда Дэрин положила ей руку на плечо. Она совершенно точно знала, что надо сделать.
— Твой друг Фольгер у нас, Алек, ты не забыл?
— Не забыл, — мрачно сказал тот. — Похоже, он предусмотрел и такой вариант и строго-настрого приказал Клоппу спрятать меня, если сюда явятся германские войска.
Дэрин вздохнула. Этот Фольгер тоже был малость со сдвигом.
Алек перешел на немецкий. Теперь он приказывал Клоппу отцепить груз. Просто удивительно, сколько слов в немецком языке почти совпадали с английским, если хорошо прислушаться. Одно было ясно — Алеку не удается переубедить старика. Клопп скрестил руки на груди и несколько раз повторил «найн» и «нихт». Как понял бы любой тупица, на смешном языке жестянщиков это означало «нет».
Бауэр и Хоффман наверняка подчинятся именно Клоппу, а не Алеку, хотя понятно, что он — очень важный мальчик в стране жестянщиков. Без их помощи шагоход застрянет здесь, как собака на привязи.
Дэрин потянулась к ножу-стропорезу, но решила, что второй раз брать Алека в заложники будет неоригинально. Кроме того, она обещала ему больше так не делать.
Однако времени на споры у них все равно не осталось.
Рукоятью ножа Дэрин изо всех сил треснула Клоппа по металлическому шлему. Раздался звон; шлем сполз старику на глаза, заглушив его последние возражения.
— Дай мне топор, — потребовала Дэрин, оборачиваясь к Алеку.
Дэрин быстро слезала по цепной лестнице, сунув топор за пояс. Снег здесь был глубже, чем на склоне; когда Дэрин спрыгнула вниз, он мгновенно набился ей в ботинки. Ногам стало жутко холодно.
Она внимательно следила за тем, как Клопп мастерил «упряжь» для шагохода, и знала ее слабое место. Концы цепи были припаяны к двум железным заклепкам на передке саней. Саму цепь пропустили сквозь кольцо на броне машины. Если отрубить хотя бы один конец цепи, та просто выскользнет и груз отцепится.
Но цепь была толстой — каждое звено с запястье Дэрин. Она выбрала правую сторону саней. Сварка здесь выглядела более небрежной, дерево покрывали застывшие капли металла. Дэрин зачерпнула пригоршню снега и высыпала на одно из звеньев. Вдруг Алек прав и металл от мороза становится хрупким?
— Отлично, — пробормотала она, вскидывая топор. — Поехали!
От первого удара цепь только закачалась.
«Она провисает, — подумала Дэрин. — Так не годится! У нас не хватит времени!»
Воздушные корабли между тем значительно приблизились. Дэрин уже могла разглядеть железные кресты на хвостовом оперении. Серебристая поверхность цеппелинов сияла в свете утреннего солнца.
— Мистер Шарп! — В отверстии люка появилась голова доктора Барлоу. — Мы можем вам чем-нибудь помочь?
— Да! — крикнула Дэрин. — Натяните цепь! Ученая дама исчезла, и через мгновение двигатели штурмовика заворчали, просыпаясь. Машина шагнула вперед, цепь рывком натянулась, сани дернулись. Дэрин высыпала еще пригоршню снега.
Отдача от следующего удара была такой жесткой, что девочка едва не вскрикнула от резкой боли в руках. Потом наклонилась, рассматривая металл. Лезвие топора оставило отчетливую зарубку, сам топор тоже выщербился, но цепь была по-прежнему крепка.
— Черт побери!
— Что-нибудь еще? — тут же выглянула из люка доктор Барлоу.
Вместо ответа Дэрин нанесла еще один удар. Топор вырвался из рук и, сверкнув в воздухе, отлетел на несколько ярдов.
— Осторожнее! — воскликнула леди.
Девочка молча склонилась над цепью. Кажется, на одном из звеньев появилась крошечная трещина, но этого недостаточно. Хотя, если постараться…
— Скажите Алеку — пусть дернет нас! — закричала она. — Пусть резко потянет сани!
Доктор Барлоу кивнула. Вскоре штурмовик взревел, как настоящий зверь. Машина медленно пошла вперед, при каждом шаге глубоко зарываясь в снег. Дэрин видела, как ее железные ноги высекают искры из камней. Сани дернулись вперед, толкнув Дэрин под колени, словно огромная собака, пытающаяся обратить на себя внимание.
Надтреснутое звено заскрипело. Трещина становилась шире при каждом рывке штурмовика. Дэрин попятилась. Когда цепь лопнет, ее концы могут и пришибить…
Девочка подняла глаза к небу. Цеппелины разделились. Теперь они заходили с двух сторон, чтобы жертва никуда не ускользнула. Небо пестрело от птиц: летучие орды «Левиафана» поднимались по тревоге, но сам летающий кит неподвижно лежал на снегу, такой же беспомощный, как настоящий кит, выброшенный на берег.
— Вот зараза! — отчаянно взвыла она, бросаясь к тому месту, куда упал топор, и выуживая его из сугроба.
Затем она встала возле цепи, замахнулась и застыла, вслушиваясь в ритм двигателей штурмовика. Почувствовав, что сейчас будет рывок, она изо всех сил обрушила топор вниз…
Звено цепи раскололось пополам. Шагоход, освободившись от груза, резко рванулся вперед, вытягивая цепь, тарахтящую, как пулемет «максим». Свободный конец описал огромную дугу прямо над рубкой, заставив доктора Барлоу шмыгнуть обратно, выскользнул через якорное кольцо и устремился назад — прямо к Дэрин!
Она едва успела нырнуть в снег, когда железная змея с воем пронеслась над головой и врезалась в груз — прямо в мешки с мукой. Над санями поднялось густое белое облако. Цепь упала в снег и больше не двигалась.
Дэрин встала и раскашлялась, вытирая лицо. Она вся с ног до головы была в муке. Что-то настойчиво толкало ее под колени. Она оглянулась и обнаружила, что сани ползут по снегу, причем все быстрее. Но кто их тянул? Ах да… ведь сани стояли на склоне и последний рывок сдвинул их с места.
