Только этим он мог объяснить то, что Ирвина мгновенно перестала злиться (а жаль, от нее исходило приятное тепло с ароматом чего-то копченного, острого, тормошащего обоняние и не позволяющего отрешиться от всего сущего; кажется, он впитывал ее эмоции, вдыхая и через кожу), прикоснулась ладонью к его лбу, а затем к виску, прикрыла глаза, что-то проверяя.
— Так… — наконец, произнесла она. — Это ты, а не кто-то другой.
— Я, — подтвердил Итен. Голос по-прежнему звучал ровно и… совершенно мертво. Так, должно быть, мог разговаривать камень. — Поклянусь, чем скажете.
— Уже неплохо. Где болит?
Итен прислушался к себе и ощутил лишь безграничную усталость. Не болела даже душа, хотя ей имелось от чего разрываться на части.
— Нигде.
Ирвина нахмурилась.
— Это-то и пугает. Дофину звонить?
— Не стоит.
Ирвина прикусила губу, фыркнула, покачала головой. Итен с легкостью поднял руку, пошевелил пальцами.
— Тело слушается. Моторика в порядке, — сказал он, щелкнул пальцами; подождав немного, вынужденно признал: — Вот магические усилия пока… тщетны.
— Еще бы! — Ирвина всплеснула руками. — Будь ты обыкновенным магом, под конвоем отправила бы в кошейню и заперла там с приказом не выпускать, пока не съешь весь их ассортимент, — пробормотала она, поднимаясь. — Ну… — окинув оценивающим взглядом, признала: — Весь вряд ли переваришь, но хотя бы половину.
Немного погодя, он последовал за ней. Тело слушалось безупречно, слабость не спешила набрасываться, а ноги — подкашиваться. Видать, пыльца феи сделала свое дело.
— Пожалуйста, не надо, госпожа начальница полиции, — попросил он.
— У тебя же резерв опустошен вплоть до нервного срыва! Неужели все еще не понял?! –и она снова всплеснула руками. — Итен!
— Я спокоен, госпожа Блакарди.
— Ты не спокоен, а безучастен! — поправила она.
— Пустое.
Она собралась возражать, но передумала, ухватила его за руку, крепко сжав. От ее прикосновения через кожу и далее по жилам вместе с кровью снова полилось тепло. Терпкий аромат ударил в ноздри. Голова принялась кружиться, но легко, едва заметно.
— Не смей думать… — она на миг замерла, видимо перебирая варианты, — будто сделал все, от тебя зависящее, и никому не нужен. Это не так!
— Бросьте, — с удивлением подмечая абсолютно не испытываемые ранее ощущения, проронил Итен. — Я точно не отправлюсь сейчас на известную нам всем набережную и не стану топиться. Только не там. Где-нибудь еще тоже не собираюсь! Я не утратил любви к жизни. С чего бы вдруг?
— Действительно, — Ирвина усмехнулась, а потом разлохматила ему волосы, как могла бы любимому племяннику, набедокурившему, но не сильно. — Олух. В таком состоянии маги на стены лезут. Но то обычные, а ты…
— А я худой боевой маг, драконом покусанный, головой ударенный, причем неоднократно. Законы мне не писаны и вообще… вселенский океан по колени, а то и щиколотки.
Она рассмеялась.
— Что случилось с вами в самом начале? — не то, чтобы Итена интересовало это; сейчас ему было безразлично вообще все на свете. Казалось, используй этот момент для выхода в реальность древняя карга, не удивится, не испугается, а примется уничтожать на остатке вроде бы опустошенного резерва, а затем и голыми руками. Но вот переменить тему точно следовало, и, кажется, он спросил верно.
Ирвина поморщилась, потом посмотрела на него снизу-вверх, провела рукой по волосам. Ей точно также не хотелось говорить о случившемся, как и ему обсуждать свое состояние. Поганое, конечно, но гораздо более странное. Раньше от перерасхода магических сил он терял сознание. Мог впасть в магическое беспамятство и проваляться несколько суток. А чтобы вот так, очнуться и ничего не чувствовать — нет, не испытывал ни разу. С другой стороны, даже на пределе, он не выдавал за раз столько сил, тем более неосознанно и поначалу для самого себя совершенно незаметно. Он всего лишь вцепился в Одвица, которого потянуло к двери.
— Так… погодите. А с Одвицом?..
— Он всего лишь послужил проводником сил.
— Он жив? Здоров? — не унимался Итен.
— Разумеется. А вот если бы ты ничего не предпринял, скорее всего, уже не существовал бы ни в каком качестве. Как и я… тем более, эта малолетняя дуреха.
— Остальные?..
— Ит! Прекрати! — Ирвина очень редко, практически никогда не обращалась к нему сокращенно, как Лидар.
— Уже. Прекратил. Но все же?..
— Никто не пострадал. Никто — благодаря тебе. Никто кроме тебя. Уяснил?
— Что там случилось?
Ирвина вздохнула.
— Смерть со мной чуть не случилась, Итен.
— Не понимаю…
— Видел бы ты ту тварь…
— Но… — он припомнил шутки магов по поводу рыбалки. Просто ли так они возникли? Может, они уловили отголоски происходящего, но не придали значения? Да даже осознай они всю серьезность ситуации, не смогли бы ничем помочь! А он? Видимо, сумел интуитивно. — Хищников… таких хищников в тонком мире не бывает!
— Все бывает. Тем паче в тонких мирах, — возразила Ирвина.
— Может и так, но справиться с подобным человеку…
Она коротко рассмеялась.
— Такого не бывает!
— Однако и бывает, и справился, и удержал же, — сказала она, понизив голос до шепота.
— Это не я. Одвиц…
— Ну да. Ты мне, мальчик, станешь рассказывать? — красиво очерченные губы дрогнули, но улыбки на них так и не появилось. — Я и девчонку нашла в желудке у этого существа… после того, как оно испустило дух, получив… о! Я и не представляла, сколько в тебя вложено.
— Драконом?
Ирвина пожала плечами.
— Я не знаю. Возможно, кем-то или чем-то, проводящим в материальные миры особенные души, вероятно, и тобой самим. Дракон мог ведь и лишь подтолкнуть то, что в тебе всегда было, разбудить дремлющее могущество.
— У тонкомирцев вряд ли бывают желудки, госпожа глава полиции, — заметил Итен. — Как и скрытые силы — у таких, как я.
— Не пытайся придираться к словам, Итен. Они — лишь условность. Впрочем, с твоим первым утверждением не поспоришь. Мне повезло иметь дракона в группе поддержки.
— Ну вот с какой стати я теперь дракон? — принялся возражать Итен, но она не обратила внимания.
— Жаль, не имею понятия, чем его теперь откармливать, — Ирвина неожиданно приблизилась. Красные губы, пахнущие мятной горечью, коснулись уголка его рта и отстранились.
Дыхание перехватило. Итен хватанул, словно выкинутая на берег рыба, острый, будто лезвие ножа, и неожиданно морозный воздух, закашлялся.
— Ну-ну… — Ирвина похлопала его по спине. — Лучше?
— Ка…жется, — прошептал он.
— В таком случае, реанимационные действия считаю завершенными.
Итен покивал, с трудом восстанавливая дыхание.
— Спа…а…сибо, г-спожа глава полиции.
— Брось. Я должна тебе жизнь. Теперь отдыхай. На работу возвращайся, как почувствуешь себя в силах.
— Разве мне не следует присутствовать?.. — спросил Итен. Как бы ему ни было безразлично происходящее, никто не снимал с него обязанностей по ведению этого дела, допросам подозреваемой и свидетелей.
Палец Ирвины запечатал его губы.
— Я не представляю, как восстанавливают резерв драконородные, тем паче драконы. Дофин говорил, у них все слишком индивидуально.
— Могу утвердительно заявить одно: меня не тянет на кровь!
— Это не может не радовать, — усмехнулась Ирвина. — Знаешь, что?.. Найди Дракаретта, сдается мне, он знает больше, чем показывает.
Итен кивнул.
— Может, сводит тебя куда.
— Только не в кошейню!
Она хмыкнула:
— А жаль! Было бы проще.
— Госпожа Блакарди…
Но она коснулась пальцем уже своих губ.
— Сегодня отдыхай и ни о чем не тревожься.
— Хорошо.
Сил действительно не осталось. Похоже, ни на что.
— Иди.
И он пошел: на первый этаж, к танцующим, беседующим, пьющим…
Глава 23
Пожалуй, самым удивительным для Итена, оказалось то, что великосветское сборище продолжалось, как ни в чем не бывало. Никто не заметил отсутствия хозяев или присутствия полицейских. Все также играла музыка, и кружились по паркету пары; переговаривались солидные с виду аристократы в маскарадных костюмах (порой, довольно легкомысленных, но отчего-то не выглядящих комично); порхали стайки девиц и кавалеров, кажется, играли в фанты; сплетничали, флиртовали, расточали улыбки и колкости. А ему было абсолютно все равно. Его не волновала спасенная девчонка и то, что она способна рассказать. Итен плевать хотел на мысли о нем старика-аристократа в черном с серебряной оторочкой фраке с желтыми перьями, топорщившимися на плечах и спине. Какой-то лорд в красных ботфортах с загнутыми спиральками мысами, сером сюртуке, шарфе, словно состоящем из снежинок, и синих очках уставился на него пристально и неодобрительно, словно на вдрабадан пьяного. Очередную суетливую тетушку Итен, кажется, попросту не заметил, а может, и послал подальше. Во всяком случае, она застыла, где стояла, и лишь хлопала глазами, уставившись ему в спину и забыв закрыть рот. Однако даже если он оскорбил кого-нибудь, похоже, в этом так называемом высшем свете подобное поведение считалось нормой и говорило о его… драконородности. Здесь умение плюнуть в лицо тому, кто обратился к тебе с просьбой, считалось истинно верным. Да и обращающиеся принимали вид капризных, избалованных детей, которые вместо вежливости, демонстрируют невоспитанность, требуя: «Дай! Хочу! Ты обязан!» Таким не только помогать не пожелаешь, захочешь врезать от души, чтобы не лезли в следующий раз.
