– Ну каков негодяй! А ведь я к нему заходил недавно, стучал. А он не открыл своему другу, флягами гремел. Обманул, получается, не захотел со мной видеться. Прикинулся пьяным в кашу. – Чегодун доверительно наклонился к уху калеки и взял за руку – Даже хорошо, что нам с тобой по пути. А то мне и поговорить не с кем. Все либо по тракам сидят, либо на Отправление собираются. Я даже решил было сперва, что ты именно туда идешь, обрадовался. А потом посмотрел на тебя и подумал: “Что вообще там делать увечному, которого ветром сдувает?” Так и вышло, ты в мастерскую идешь. Это правильно, всегда надо делать для семьи то, что у тебя лучше всего получается. Я вот считать умею и бездельников заставлять делом заняться. А у тебя железки хорошо выходит сводить. Видишь, как мы похожи? Оба делаем то, что у нас лучше выходит.
Чегодун упорно не затыкался, не давая собеседнику вставить слово. Он крепко держал калеку под локоть и продолжал молоть языком. И вроде не говорил ничего такого, был предельно вежлив, но спина Брака уже успела покрыться липким холодным потом.
– А вот ты слышал последние новости? Говорят, сынок Саила, пухлый такой, щекастый, раздобыл где-то самый настоящий скиммер. Зверь-машина, огромная как люторог, наверняка стоит целую гору кри. Уж я то знаю, работа у меня такая, цену технике и людям знать. А вот поди ж ты, разжился, в Поиск на ней отправляется. Куда ему такой огромный скиммер? На нем ведь запросто двоих, а то и троих увезти можно. А он в одиночку, бедняга. Может, подсказал кто? Сейчас советчиков дурных хватает, так и норовят на чужом траке из грязи выбраться. – Чегодун сокрушенно покачал головой, проводив взглядом проехавшую мимо таргу вольников. – Неймется им, среди ночи народ движками будить. Так вот, о чем я? А, пухляш. Логи, или как там его. Интересно, откуда он все-таки кри на скиммер достал? Техника сложная, дорогая, кто попало такую не сведет. Может, украл где? Скорее всего, молодняк нынче такой пошел. Все высматривают, как бы обмануть, или украсть, сбегают почем зря. Никакого уважения к старшим и к Семье. Хорошо, Бракованный, что ты не такой, да?
– Чегодун, что тебе нужно? – устало спросил Брак, оставив попытки высвободить локоть. – Раз все равно обо всем знаешь.
Они как раз остановились у двери “Мамаши”, но старший сборщик не спешил заходить внутрь, по прежнему удерживая калеку. Хватка у него была удивительно крепкая, не пальцы – стальные тиски.
– Ты о чем? Мне ничего от тебя не нужно. Я же просто новостями делюсь, а то ты совсем из дома не выходишь…
Чегодун осекся – со стороны Глотки сверкнуло синеватой вспышкой молнии,а через несколько секунд донесся раскатистый грохот, от которого заложило уши. Сборщик недоуменно прислушался – рановато для грозы, а потом вновь повернулся к калеке и заговорил холодным голосом, из которого исчезло все зубоскальство:
– Будь моя воля, ты бы остался здесь. Часовщик в тебе уверен, к тому же просил не вмешиваться. Но слепое доверие это прерогатива недоумков и наивных стариков. Поэтому я спрошу тебя сам, и тебе стоит надеяться, что ответ меня устроит.
Брак замер. Именно такого Чегодуна боялись все без исключения, даже за пределами Семьи. От него веяло холодной угрозой, а глаза в темноте казались почти черными.
– Почему ты отказался от предложения северян? Только не надо делать круглые глаза и спешно подгонять факты под нелепую попытку соврать. Просто отвечай на вопрос, быстро, не раздумывая.
– Не хочу сменить одну бутылку на другую! – слова вырвались у калеки сами собой.
Чегодун на секунду опешил от такого ответа, но быстро опомнился. На его лице проступила удивленно-веселая усмешка.
– Ух ты! Я уже приготовился выслушивать наспех сведенные заверения в том, что ты просто боишься там остаться, не вернуться в семью и все такое, – холодок из голоса сборщика пропал, он говорил почти весело. – Собирался уже дать тебе в морду и за шкирку оттащить в клетку за такую гнилую попытку меня поиметь. А ты удивил, явно ляпнул действительно то, что думаешь. Накипело, да?
Мимо проехали две полные людей тарги, направляясь в сторону Глотки. Чегодун проводил их задумчивым взглядом. Достал было деревянную трубку, но передумал и принялся ловко набивать железную трубочку одними пальцами. Брак стоял неподвижно, коленки предательски дрожали.
– Ладно, принимается. Пусть будет на совести Часа, я вмешиваться не буду. Он видит в тебе неглупого парня, который просто хочет посмотреть мир. Я вижу мелкого хитрожопого засранца, который мнит себя самым умным и считает окружающих за тупых джорков. Но гнили в тебе нет, скорее всего ты хлебнешь дерьма полной ложкой и вернешься назад, если не сдохнешь.
Чегодун выпустил локоть парня. Тот едва удержался на ногах, покачнулся и оперся рукой о стену гигатрака. Ощущение было такое, будто он только что чудом увернулся от когтей атакующего драка.
– Если не вернешься, а я узнаю, что ты жив – лучше беги как можно дальше и забивайся в самую глубокую щель, – сборщик затянулся из трубочки и выпустил густой клуб дыма, мгновенно подхваченный ветром. – Ненавижу разочаровываться в людях. Семье как никогда нужны механики, способные отличить гравку от гравика. Ты ведь способен?
– Да, способен. Спасибо. – Брак помялся и задал интересующий его вопрос: – Чегодун, что будет с отцом?
– Да я откуда знаю? Скорее всего, сопьется и свернет себе шею. Мой сын не вернулся в этом году, так что трак мне пока не нужен, – он помахал дымящейся трубочкой перед лицом калеки. – Тебя что, совесть заела? Лучше о себе думай, у тебя Отправление на носу, а потом долгая дорога под дождём в обнимку с трясущейся задницей напарника.
– Тогда я пойду?
– Иди конечно. Бракованный, хочешь бесплатный совет? Я обычно на такое не иду, выгоды никакой, да и потом приходят, ругаются. Но ты мне прямо в душу запал, хочется поделиться за просто так. Только ты близко к сердцу не принимай и кривиться не вздумай, я такое не одобряю, изжога мучает, – в речь Чегодуна вновь вернулись язвительность и словоблудие. – Так вот, Бракованный. Не считай себя умнее других. Если все идет так, как ты задумал, каждую секунду задавай себе простой вопрос. Вот прямо бери и спрашивай: “А точно ли это моя заслуга? Не пытаются ли меня поиметь?” Как только ты прекратишь сомневаться и спрашивать себя, решишь, что в этот раз ты точно самый хитрожопый – тебе конец. Сожрут, переварят и оставят твои останки под ближайшим кустом в компании грязной тряпки.
Брак хмуро кивнул и постучал в дверь. Не удержавшись, спросил:
– Меня не пустили бы к яхте?
– Да тебя бы даже с Гряземесами не отпустили, если бы не Час. Ты думаешь, можно вывезти скиммер через мой трюм так, чтобы я об этом не узнал? – Чегодун повернулся к торгу, откуда донеслись хлопки и несколько ярких вспышек – Да какого шарга у них там происходит? Лоран, стой!
Брак проводил взглядом остановившего проезжающий скиммер Чегодуна, который перекинулся с водителем несколькими короткими фразами а затем полез в седло. Скиммер загудел и рванул с места в сторону Глотки.
Дверь в “Мамашу” за спиной гостеприимно распахнулась и калека наконец убрался из под дождя, окунувшись в жаркий воздух коридоров гигатрака.
Все церемонии Большого схода всегда проходят в одном месте и по схожему сценарию. В скрытом от посторонних глаз внутреннем дворике, со всех сторон окруженном массивными тушами гигатраков, собираются старшие Семей. По шесть от каждой семьи, за исключением Чернолапых, от которых приходят семеро. Старший сборщик, старший разведчик, старший загонщик, старший механик, лекарь и патриарх – капитан гигатрака. Хотя у тех же Красноголовых гигатраком командует матриарх – Гларана, сухонькая невысокая женщина, с ног до головы покрытая татуировками.
После того как старшие соберутся, начинается основная часть. Встречают вернувшихся из Поиска, принимают переговорщиков от других кланов, решают на закрытом совете насущные вопросы… Ну и под конец – обязательная попойка для присутствующих, на сдвинутые столы из недр гигатраков тащат лучшие блюда кочевников и неутомимо истребляют запасы спиртного. Чужих обычно нет, все друг друга прекрасно знают, а из посторонних допускаются только родственники и близкие связанной с Поиском молодежи.
