— Господи, — выпалила она, — так вам это нравится? Вы сами хотите, чтобы я оскорбляла вас?
Дивейн издал какой-то сдавленный вздох, как будто она разоблачила его.
Внезапно Элиза оказалась лицом к лицу с опасной дилеммой: если она сдастся, он этим просто воспользуется, но если будет сопротивляться, то лишь доставит ему радость. «Просто замечательно, ну и выбор, черт побери», — подумала она.
Нет, мама воспитала ее далеко не застенчивой скромницей, а перед этим извращенцем-англичанином Элиза должна будет защитить честь и достоинство Новой Зеландии и всех ее женщин — ни одна из которых особой кротостью не отличалась. Жертвой она не будет, как не станет и потакать больным фантазиям своего противника. Ни один мужчина не возьмет над ней верх.
Дивейн, должно быть, уловил это изменение в ее взгляде. Он поднял второй ее пистолет с поунэму и принялся его внимательно разглядывать.
И даже в этот момент Элиза с трепетом относилась к своему вооружению. Будь она проклята, если ей придется принять пулю из собственного пистолета.
Рука ее тюремщика крепче сжала рукоятку.
— Я не сомневаюсь, что если вы дотянетесь до любой из этих хитрых штуковин, вы моментально отправите меня на тот свет. Именно поэтому, чтобы добраться до них, вам придется пройти мимо меня.
Утренняя охота показала, что Дивейн был отличным стрелком. Ей никогда не преодолеть этого расстояния с тем, чтобы Дивейн не успел ее остановить. Еще бы пару шагов — и шансы бы ее возросли. Три шага — и он уже никуда не денется.
Свободной рукой он потянулся к подносу и взял оттуда пару наручников. Он бросил их ей под ноги, и они тихо звякнули о камень.
— Небольшая страховка. — Ключи он сунул себе в карман. — Я люблю вызов, но не в такой степени. Человек должен учиться защищать себя.
Элиза в глубокой задумчивости посмотрела на оковы у своих ног. Затем подняла голову.
— Знаете, леди все-таки предпочитают бриллианты...
Это показалось ему забавным.
— А вы разве леди? — Он слегка опустил дуло пистолета. — Я мог бы сейчас выстрелить вам в живот. Это мучительная смерть, но зато медленная, и вы проживете достаточно долго, чтобы насладиться моим вниманием.
Дивейн вполне был способен на такое. Судя по тому, что она о нем знала, кровь была еще одним пунктом в длинном списке его извращенных склонностей.
Чтобы выиграть время, Элиза подняла наручники и защелкнула их на своих запястьях, как он велел ей. Она быстро пробежала в памяти то, чему учила ее Кейт, различные сценарии, которые они с ней прорабатывали. Кейт была старше, у нее были аккуратно завитые волосы, и она научила Элизу трем способам, как вывести мужчину из строя со связанными руками. Ни одна из ситуаций, которые они отрабатывали дома, не была похожа на нынешнюю. Краем глаза Элиза взглянула на табуретку. Маловероятно, что он позволит ей подойти к ней достаточно близко.
Дивейн, увидев ее в наручниках, не стал больше терять времени и молча скользнул через камеру, словно сова, пикирующая на полевую мышь. Дулом пистолета с рукояткой из поунэму он приподнял ее подбородок, заставив смотреть себе в глаза. Холодный поцелуй собственного пистолета Элизы был далеко не самым приятным ощущением.
Используя короткую цепь ее наручников в качестве своеобразного поводка, он подтянул Элизу к стене, чтобы использовать «удобный» крюк в стене у нее над головой. Когда он подвесил ее за наручники на крюк, Элиза почувствовала, как ее руки и все тело натянулись. Ей пришлось встать на цыпочки, чтобы снять нагрузку со своих плеч.
По крайней мере, теперь она имела представление о силе Дивейна. Поднять ее таким образом, продолжая держать на прицеле, — для этого требовались большая сила и хорошая координация. Час от часу не легче.
Удовлетворенный ее беспомощным положением, ее мучитель отступил на шаг назад и, медленно водя стволом пистолета по ее подбородку, заговорил.
— А сейчас, моя маленькая сладкая крошка из колоний, — сказал он и нервно содрогнулся, когда дуло его пистолета скользнуло ниже и прошлось по открытому изгибу ее левой груди, — я дам вам урок настоящих английских манер.
— А я-то думала, что для этого нужно быть джентльменом, — прокомментировала Элиза, украдкой поглядывая на скамейку, до которой теперь уже можно было дотянуться, если выбросить ноги в сторону.
Он приблизился к ней, щекоча разрез грудей своим дыханием.
— Если требуется, я могу быть и джентльменом. — Глаза Дивейна жадно рыскали по ней, словно она была рождественским подарком, а он — непослушным мальчиком, который тайно пробрался к елке, чтобы распаковать свой подарок раньше времени. — Но для такой маленькой дикарки, как вы, нужно, я думаю, что-то более примитивное.
Он расстегнул свою рубашку и, не отрывая глаз от шеи Элизы, потянулся к подносу. Дивейн не торопясь положил пистолет и снова взялся за скальпель.
Она знала этот тип людей — таким необходимо видеть кровь, а также причинять боль.
Внезапно он подскочил к ней, схватил Элизу за шею и силой заставил смотреть ему в глаза.
— Интересно, а леди из колоний на вкус такие же, как выросшие здесь, или другие?
Она почувствовала укол скальпеля в руку, и вниз потекла струйка крови. Но это не вызвало у нее отвращения.
В отличие от прикосновения к ее коже языка Дивейна.
Лорд языком слизал текущую кровь, а дойдя до ранки, слегка присосался к ней. Он прижимался к ней всем телом, и Элиза чувствовала его эрекцию.
Удовлетворенно вздохнув, он оторвался от ее руки, схватил Элизу за волосы и с силой рванул вниз. Она удивленно вздрогнула, и этого было достаточно, чтобы Дивейн успел просунуть свой язык ей в рот. Она чувствовала на его языке привкус своей крови, ощущала запах его потной кожи, а он тем временем еще плотнее прижимался к ней. Чем сильнее он тянул за волосы, тем сильнее целовал ее. От его стонов ее тошнило, причем даже больше, чем от ощущения на своей груди его руки, когда он сквозь муслин ее нижнего белья указательным и большим пальцем ласкал ее сосок.
Это была ошибка, на которую она так надеялась.
Дивейн весь уик-энд не сводил глаз с ее груди, хотя ему следовало бы обращать больше внимания на другие части тела Элизы, в частности, на ее руки. Обычно скромные благородные дамы империи не считали нужным уделять внимание развитию силы верхней части своего тела, ограничивая себя всякими благопристойными занятиями, вроде вышивания или составления букетов. Слава богу, что Элиза Д. Браун никогда не считала себя ни скромной, ни благопристойной. Она проводила массу времени в гимнастическом зале Министерства особых происшествий. К тому же юность ее прошла в Новой Зеландии, где маори научили ее драться, причем не просто, чтобы победить, а чтобы остаться в живых.
Элиза крепко сжала зубы, поймав Дивейна за его толстый язык. Он вскрикнул, а потом закричал еще громче, когда она подтянулась на своих руках. Она кусала его все сильнее, и наконец Дивейн отпустил ее. В этот момент она поймала его шею между своих икр, положив одну ногу ему на затылок, а вторую — на горло. Зажав его, словно в тисках, она подтянула его ближе к себе, используя его рост, чтобы снять руки с крюка на стене. Схватившись после этого за крюк руками, она оттолкнула его назад, нанеся быстрый и сильный удар ногой в лицо.
Едва успел Дивейн выпрямиться, как мощный апперкот двумя руками снизу буквально оторвал его от пола. Элиза не могла быть до конца в этом уверена, но, похоже, она сломала ему нос. Это было весьма кстати: хотелось надеяться, что острая боль сделает его более покладистым в течение следующих нескольких минут.
Теперь ее руки в наручниках обвились вокруг его горла, а чтобы еще больше усилить зрелищность такого хода событий, Элиза быстро схватила второй скальпель с подноса Дивейна и приставила его к яремной вене на его шее.
— Одно движение, — прошипела она ему в ухо, — и я прорежу вам тут еще один рот.
