— Никуда, — Лету было не прошибить, — никуда нырять не надо. Просто стоите здесь, и пытаетесь заинтересовать собой то, что у вас под ногами. Стоит только начать, и вам ответят. Но сейчас этого делать не надо. Потом, если захотите.
— Да мы и не собирались, — я невольно вздрогнул, ощутив всю бездну под ногами, — ни сейчас, ни потом. Во всяком случае, в обозримом будущем. Не в этой жизни, в общем!
Разум упорно отказывался осознавать глубину и размах тех сил, чья бледная тень бурлила у нас сейчас под ногами, а вот чувства просто орали в полном раздрае и смятении. Ей-богу, это была ещё одна параллельная планета, о которой я до этого и не подозревал, со своей жизнью и своими законами. И ещё — ей не было дела до тех букашек, что самоуверенно бегают по тоненькому, чуть остывшему слою земной коры на поверхности огромного расплавленного шара, и умудряются жить при этом полной жизнью.
Я невольно засмотрелся в живой огонь под своими ногами, и немного ощутил тот странный, чужеродный разум, что чувствовался во всей этой красоте. Живых, если так можно сказать, существ, там резвилось много, а вот разум они имели один на всех, спокойный и безмятежный, и это было очень интересно, я даже опустился на корточки, чтобы получше рассмотреть, когда ещё такой случай выпадет.
Оказывается, этот страшный бурлящий огненный океан был очень беспечен и невозмутим по самой сути своей, вот что самое удивительное. Хотя, чему тут удивляться, мы ведь живём на самом его краю и не чувствуем этого. Землетрясений в наших равнинных краях практически не бывает, а вулканы такая редкость, что когда начинаешь про них рассказывать в какой-нибудь попутной деревеньке, то у самого появляется чувство, что морочишь людям головы.
Не было в этом океане отчётливых мыслей и чувств, не было ничего по-настоящему живого, но не было и мёртвого, а было какое-то общее, рассеянное и очень при этом безучастное сознание. Не было радости, но не было и горя, там царил полный хаос, но при этом я почему-то ясно понимал, что в любую минуту из этого хаоса может само собой возникнуть настолько мощное и сильное существо, что даже Единому мало не покажется.
Я без всяких задних мыслей опёрся одной рукой на волшебный пол, чтобы нагнуться ещё ближе и рассмотреть получше, причём меня совсем не волновал тот факт, что между моей ладонью и кипящей лавой оставалось не больше нескольких сантиметров чистой магии, и выкинул вообще все мысли из головы, переключившись на приём. Глупо будет сейчас оценивать всё, что бурлило у меня под ногами, с высоты своего опыта, тут надо просто смотреть и попытаться проникнуться, запомнить свои ощущения, обдумывать будем потом.
— Так, стоп! — неожиданно схватил меня за плечо непонятно почему встревожившийся Арчи. — Ты куда это собрался? Мы же договаривались — неделю ждём, не меньше!
— Да никуда, — потерянным голосом ответил я, потому что в этот момент сумел рассмотреть свои руки, чуть подёрнувшиеся пламенным, немного при этом зеленоватым ореолом, и осознал, что до близкого знакомства с огненным сердцем нашей планеты оставалось совсем немного. Осознал и даже сумел запаниковать, заорав на него в полном ужасе. — А ты меня держи давай! Щёлкаешь хлебалом тут!
Сильные руки Арчи приподняли меня над полом, потом с чувством, и даже немного сильнее, чем надо, встряхнули, да так, что я лишь зубами лязгнул, приходя в себя, а завершила дело подскочившая Лета, тут же вытянувшая из меня все эти огненные метаморфозы.
— Ты как? — друг всё ещё держал моё тело на весу, схватив за грудки и подтащив к себе, чтобы глаза в глаза, чтобы суметь разглядеть самое главное. — Очухался, придурок?
— Да, — я с облегчением прислушался к самому себе, всё уже успело куда-то уйти, спасибо Лете, и расслабленно выдохнул чуть в сторону, чтобы не дышать Арчи в лицо. — Поставь меня, где взял.
— Слава Единому, я на стрёме был, — друг с такой силой и таким облегчением треснул меня ладонью между лопаток, что я закашлялся. А он повернулся к Лете и принялся объяснять уже ей, мне было не до разговоров, мне нужно было прийти в себя. — Каждый раз с ним такая история! Где чуть магии больше, чем надо, — так обязательно с ним какая-нибудь история приключится! Глаз да глаз! Но теперь я понял, куда вы людей деваете!
Теперь это понял уже и я, не только он, судя по кивнувшей ему с одобрением Лете. Смертью тут с самого начала не пахло, не было здесь её печати. А было здесь перерождение, наверное, если можно так сказать. Здесь давали возможность окунуться в океан живого огня, не боясь сгореть, прикоснуться к нему, ощутить его силу и разум, стать сопричастным к нему, вот только взамен требовали твоё я.
Живой океан жадно забирал себе твои мысли и чувства, твой жизненный опыт и знания, даря взамен безмятежное, вечное существование в себе. Во всяком случае, мне так показалось. Не самый плохой конец для уставших от жизни, кстати, но уж очень неоднозначный и всё же страшноватый. И в случае чего возможности отыграть назад, как получилось это у тех десяти неизвестных магов, с Даэроном соодиннадцатым, практически не будет.
Я уж и не знаю, как надо любить жизнь и какие иметь знания, чтобы без вреда для себя прикоснуться к этому океану, зачерпнуть из него силы, перестроить своё тело в подобие того, что я видел и чувствовал в нашей Лариске и прочих саламандрах, но при этом сохранить себя.
— У вас бы получилось, — вдруг шепнула мне Лета, она откуда-то была в курсе моих мыслей. Да и трудно, наверное, их было бы не прочитать, ведь всё, что я сейчас пережил, крупными буквами было написано не только у меня на лице, но и у Арчи тоже. — У него прямо здесь и сейчас получилось бы, а вот у тебя чуть позже. Тебе ещё надо разобраться в себе, проснуться для этой жизни. Вы легко могли бы стать двенадцатым и тринадцатым.
— Спасибо, — меня вдруг пробила нервная дрожь, — но, как ты говоришь, лучше чуть позже. Не в этой жизни всё же, наверное. Кстати, а обычных людей ну или там гномов с эльфами вы сюда не водите? Только магов?
— А ты на себя посмотри, — предложила мне она, улыбаясь, — что в тебе осталось от обычного человека? Обычный человек ещё у ворот умрёт или от мук совести, или от нашего огня. А ты сейчас даже мой поцелуй выдержишь, не то что прикосновение.
Я отступил от неё на шаг, присмотрелся к себе и вновь обалдел, впадать в боязнь и панику при Лете почему-то не хотелось, хотя и было от чего. Тело моё уже не боялось огня, потому что стало немного ему родственным, по коже рук бегали небольшие язычки зеленоватого пламени, и вообще оно стало уже немного другим, не таким, как раньше. Ему уже не были страшны ни температура, ни давление, ни горячий, насыщенный непонятно чем воздух этих глубин.
— А кто на меня сейчас смотрит? — сознание моё было открыто, и Лета легко смогла вновь прочесть мои мысли. — Ты или твоё тело?
— Так, стоп! — Арчи ладонью хлопнул мне по лбу, вновь провернув всё тот же фокус. — Отставить умничать, обоим говорю! А ты, штурман, в себя приди! Нормальный же мужик всю дорогу был, с чего это ты вдруг таким чувствительным стал, а?
Я встряхнулся, чтобы, по его совету, придти в себя. Умничать и вправду после будем, если всё пойдёт хорошо. Сейчас же на это времени не было.
— Даэрон слишком заинтересовал собой то, что внизу, — Лета пальцем ткнула вниз, в живой огонь. — Это мы зла не терпим, а ему всё равно. Очень уж мелки наши страсти перед ним.
Саламандра упорно не давала тому, что внизу, никаких определений и имён. Чёрт возьми, да она вообще нам ничего про него не рассказала, если припомнить сегодняшний день, просто привела с собой и показала, а уж то, что мы сумели там разглядеть, это были наши проблемы.
— Но всё же выскочить он почти сумел, — Арчи чуть довольно усмехнулся, — хватило же ума!
— Не хватило, — покачала головой Лета, — потому и не сумел, кстати. Здесь не надо отдавать себя целиком, здесь надо собой поделиться, в обмен на силу. Всё честно — человек сбрасывает груз прожитых лет и начинает жизнь заново, уже другим, свободным от всего. Сохраняет характер, но отдаёт все свои планы и устремления — зачем они ему теперь? Не стоит тащить с собой на другой план бытия свои обиды и неудачи. По большому счёту, делятся лишним, тянущим назад. Надеюсь, вы не думаете, что те десять магов остались теми же мужичками, только огненными?
