Были они и у людей в коридоре, и у выжившего мастера заплечных дел. Вот кого я убью точно. Первой в барабане, противослоновой пулей. Посмотрим, кстати, как действует. С-с-скотина такая. Но не до него пока.
Я дотянулся до ближайшего амулета и начал его рассматривать со всё возраставшим удивлением, потому что теперь-то я всё понимал! Был он устроен как сложнейшая блок-схема, и в основе его лежал сложнейший алгоритм. Я видел сейчас знаки и символы процессов, решений и формул, соединителей и логических переключателей, комментариев и документов, сенсоры ввода и много чего ещё. Чёрт побери, да у этих амулетов были даже вшитые базы непонятных мне данных и внутренняя память!
Я сидел, раскрыв рот, и сидел бы ещё долго, изумляясь уровню и сложности мастерства, но в себя меня привело быстро пришедшее осознание того, что этот амулет был военным. Был он оружием, и как раз против таких магов, как Арчи и Лара, и в чуть меньшей степени, чем я. Моя странная магия неведомыми создателями амулетов в расчёт не принималась.
Ну а раз не принималась, то я вздохнул от огорчения, да и принялся их портить один за другим, уж на это мне ума хватило. Я перерезал линии питания амулетов силой из окружающего мира, убирал возможность запитываться от носителей, размыкал без возможности включения переключатели и сенсоры, затирал базы данных и обнулял память.
Набил руку сначала на амулетах в кладовой, благо там никого не было, потом ускорился и перешёл на людей, оставив стены на закуску. Никто в царившей там суматохе не заметил моей диверсии, но вот теперь все они были передо мной как на ладони.
Не удержался, пошевелил монаху-мучителю камни в почках и внушил им стремление к свободе, к побегу, к солнцу и ветру, мстительно поулыбался громкому удивлённому оханью и крикам боли в коридоре. Здесь он пасся, скотина, не отходил от мой камеры, уклоняясь от чести быть вызванным на ковер к начальству.
И сразу забыл про него, некогда мне было отвлекаться, были у меня дела и поважнее. Я усыплял стены одну за другой, выслушивая их тяжёлое и сбивчивое спасибо, и вот уже в монастыре не осталось ни одного чужого амулета.
— Молодец, — шепнул мне мой собеседник, с удовольствием рассматривающий монастырь. — А с этим как?
И он мне показал на уже ясно видимые линии, идущие от монастыря к Единому и обратно. Туда — следы горячих молитв и вообще фанатичной веры, назад — благодать и сила. И было ясно видно, что Единый тяготился настырной намоленностью этого монастыря, но не ответить не мог. Так потирают ушиб на руке, надеясь, что он вскоре прекратить ныть.
Я потянул на себя одну из линий, послабже да потускнее, готовый в любую минуту отбросить её, как отбрасывают ядовитую змею. Шла она из небольшой отдельной часовенки, в которой как раз людей и не было. Линия подалась, а я по неожиданному наитию воткнул её в гору рядом с монастырем.
Дух горы, или ками, как его теперь правильно было бы называть, всхрапнул во сне, замер да прислушался было, но тут же опять провалился в тяжелый каменный сон. Эта порция веры была ему как слону дробинка. Уже смелее я потянулся за остальными, и с радостью заметил, что Единый с огромным облегчением и даже радостью урезает в ответ свою благодать, да и вообще выздоравливает на глазах.
— Однако! — вслух подумал я. — Заставь, как говорится, дураков богу молиться, и даже он не рад будет.
Но дело было сделано. Теперь церковные амулеты, защищавшие от меня своих хозяев, силы не имели совсем. Духу горы на новоявленную паству было наплевать, и всё что он мог им посоветовать — это не суетиться. Да лечь поспать, вот как он спит.
— Да будет так! — вслух, во всем возможным злорадным торжеством, сказал я и ударил по этому надоедливому монастырю и его окрестностям сонной волной, этим единственным выученным мной в совершенстве фокусом.
Зелёная волна пронеслась по помещениям и дворам, по кельям и зенитным башням, вырубая бодрствующих кого где застала. Заснули пушкари на зенитных башнях, заснули повара и группы захвата, заснул с улыбкой облегчения и всё ещё орущий монах. А его самозваное святейшество так вообще свернулся клубочком на его ворсейшестве у себя в кабинете, засопел в две дырочки и пустил пузыри изо рта, до того он обрадовался возможности снять с себя ответственность, да успокоить пошедшие вразнос нервы.
Успокоился и я, успокоился и удалился куда-то Единый, повеселели и все окрестные ками. Я ещё раз тщательно огляделся, сначала по часовой, а потом против неё, но ничего не заметил. Можно было выходить.
Глава 36, в которой это приключение и заканчивается
И вот теперь остался я в этом монастыре совсем один. Из бодрствующих, имею в виду. Остальные так крепко спали, что было даже завидно. Мне, конечно, далеко до Кирюхи по части насылания добрых снов, но и так получилось очень даже неплохо.
Спали монахи с удовольствием, отдыхая после тяжёлых неправедных трудов. Спали крепостные стены, открыв дорогу магии внутрь монастыря, спал Владыка Николай, заснули и несколько бедолаг в камерах, на которых я всё это время не обращал внимания.
Кряхтя, как старый дед, я встал со своего боевого стула и решительно направился в угол, подобрать оставленный в рабочем состоянии антимагический ошейник, сидеть здесь мне было уже незачем. Закинул на плечи походный ранец, хоть и мелькнула малодушная мысль бросить его здесь, но не хотелось отчитываться перед Далином, пусть он даже всё поймёт и одобрит. Потому что если ничего не потеряю, одобрения будет ещё больше.
Засунул в кобуру неожиданно ставший слишком убойным и опасным револьвер, который был очень даже доволен таким положением дел. Сделаю его своим запасным, а по приходу на «Ласточку» займусь-ка я со всем усердием «Секирой». Да и вообще оружием следует озаботиться, револьверы-винтовки-пулемёты, патроны и бомбы, всё это лишним не будет. Главное тут не увлечься и не сотворить по неопытности что-то слишком кровожадное в самой сути своей. Пусть вещи мнят себя защитниками, вот как моя четвёртая по счёту в барабане пуля. Сидит себе смирно в гнезде и ждёт не кого-нибудь, а именно злодея.
С опаской, так как работать пришлось практически в трансформаторной будке, стёр свою электрорунную схему и подступил к двери. Надо будет Далину рассказать, кстати, да магических слаботочных розеток по дирижаблю наставить. Это ж и генераторы можно будет запитывать из кристаллов, тут и Арчи справится.
Хотя, стоп! Это же самая плохая идея из всех, что только могла бы прийти мне в голову. А Лариска тогда зачем? Это что же, я своими руками заберу у девочки весь смысл её работы на нашем корабле? Не, не пойдёт. А вообще теперь мне следует быть очень осторожным в делах и поступках. Теперь надо на любой вопрос семь раз подумать, и ответ давать минимум через неделю. А лучше вообще через месяц.
Ладно Лариска, а вот обрушить рынок амулетов или генераторов мне совсем не улыбалось. Заиметь врагов среди гномов или человеческих торговых домов легче лёгкого, так что пусть всё идёт так, как идёт. Жизнь свою я определил семь лет назад, когда с этими оглоедами связался, и менять её не буду. Не хочу, и всё. Двигайте прогресс вперёд сами, набивая свои собственные шишки, больше ценить будете.
Сонная дверь светила мне прямо в лицо рунами, но открываться не собиралась. Не было у неё, видите ли, такого желания. Пришлось снова собраться с мыслями и вежливо попросить её выпустить меня. Нарисовал две петли, на всякий случай подписал, что это именно петли, красивую изогнутую ручку, да и поддал силы.
Дверь без скрипа отворилась, а я наконец-то вышел в коридор, широко открыв глаза, чтобы хоть что-нибудь увидеть в этой темени. И на свою голову сразу же увидел валявшиеся скрюченные жареные трупы, а потом в нос с силой ударил застоявшийся, невыносимый запах горелой человечины.
Зажав нос, и борясь с желанием тут же мощно наблевать, я рванул направо по коридору, скользя берцами по чему-то мягкому, и запрещая себе думать, что же это такое было. В полной панике, позабыв про больную печень, я выскочил на обширную лестничную клетку, где и повалился в кучу спящих но, слава богу, целых тел.
