С дальнего конца конюшни приближался ровный цокот копыт. Мой конь обернулся, особенно громко фыркнул носом и негромко заржал. Белый конь тут же ответил ему и кивнул головой, ослабив поводья в руках Юли. Она сияла от счастья.
— Стойте здесь, я сейчас приведу своего коня, — скомандовал конюх. — И дай ему уже хлеба. Не подмажешь — не поедешь.
Юля протянула животному хлеб, тот довольно фыркнул и слизнул языком целую краюху. Юля звонко засмеялась, рассматривая мокрую ладонь. Её конь уже проглотил яство и пытался пронюхать платье и маленькую белую сумку. Убедившись, что там ничем съедобным не пахнет, он принялся за мои карманы брюк. Убедившись, что и там пусто, он стал подбирать сено на полу конюшни. Мой конь стоял смирно.
— Слушай, так классно. Я первый раз держу в руках лошадь. Вов, спасибо тебе, — счастливым голосом сказала Юля.
— Можешь её погладить. Им это нравится, — с видом опытного конюха сказал я.
Юля провела рукой по мягкой белой гриве своего коня. Он не обращал на неё внимания и продолжал поедать остатки сена на каменном полу. Когда всё до последней травинки было собрано, до него дошло, что его гладят. Он сразу прекратил жевать и приподнял свою голову, расположившись, как ему казалось, удобнее. Юля перенесла обе руки на лошадиную морду и погладила с двух сторон щёчки. Конь довольно фыркнул.
— Вот бы ему ещё косички заплести, — засмеялась Юля.
Возле самого выхода открылось стойло, и вышел конюх, держа за уздцы своего грязно-белого гиганта. Светлый с пятнами конь активно кивал головой и выходил из своего жилища как бы боком, неохотно.
Конюх слегка ударил свободным концом хлыстика, приклёпанного к петле уздечки, и животное успокоилось. Мой конь издал такое же, как и ранее, приветственное гортанное ржание. Гигант громко ответил, а конь Юли подхватил.
— Пойдёмте, — сказал дядя Миша, выводя своего большого коня на слепящий свет улицы.
Мы остались в конюшне одни. Дядя Миша безапелляционно руководил нами и оставлял одних, показывая, что нянчиться не будет. А мы даже не знали, как полагается водить лошадей за уздцы, какие команды им давать. Вдруг скажешь «Но!» и лошадь понесёт. Выпускать тогда уздечку из рук или держаться, чтобы лошадь не убежала? В общем, когда с тобой живое существо, которое в семь раз тебя тяжелее и сильнее, ты чувствуешь себя, мягко говоря, неуверенно. Я потянул поводья к выходу. Они натянулись, но конь по-прежнему стоял на месте и упирался. Юля смотрела на меня и моего коня и ждала, когда я покажу пример. Под внимательным женским взглядом мне пришлось набраться уверенности и дёрнуть поводья. Со второй попытки конь послушно зацокал копытами. Не дожидаясь команды, Юлин конь гордо засеменил следом.
Слаженно перебирая дюжиной ног, мы вышли на слепящий свет, где неподалёку нас ждал дядя Миша. Он ловко привязывал поводья своего белого гиганта к горизонтальному брусу. Щурясь на вечернем солнце, мы вели своих коней к конюху. Юля пыталась потянуть за уздечку так, чтобы её конь шёл параллельно моему, но тот не слушался и следовал точно позади. Когда мой конь остановился, Юля снова потянула поводья, и конь послушно наклонил голову к брусу, чтобы его привязали.
Скопировав двойной узел дяди Миши, мы привязали своих коней.
— Девушка, вяжи повыше, чтобы он не доставал до травы. Ребята, за мной, — скомандовал дядя Миша, и уже через долю секунды повернувшись к нам спиной, шёл прочь.
— Юль, пойдём, — сказал я, быстро ускоряя шаг.
— Бегу, — подтянув ещё раз узел, сказала Юля и, похлопав своего коня по боку, побежала со мной.
Дядя Миша привёл нас в просторную комнату, где располагалась большая коллекция сёдел и войлочных потников. На стенах на специальных крючках висели разнообразные уздечки. Всё было уже не новым. В этой комнате стоял устойчивый лошадиный запах, который начинал нам нравиться.
Дядя Миша, ещё раз оценил нас взглядом и выбрал каждому по седлу и потнику. Вручил нам по 15 кг груза, сложил сверху неловко висящие стремена и кивком показал на выход. Себе он выбрал на редкость красивое чёрное и полностью кожаное седло, отделанное по всем краям серебряными заклёпками.
— Юль, может тебе помочь? Оставь, я тебе потом принесу, — заботливо сказал я, кряхтя под своей неудобной ношей.
— Чай не сахарная, донесёт. Пойдём! Некогда, — сказал конюх тоном, не терпящим возражений.
— Донесу, конечно. Не беспокойтесь, — обречённо, но с искренней улыбкой сказала Юля.
Втроём мы вышли на улицу. Я неловко тряхнул своей ношей, одно стремя соскользнуло и повисло на кожаном ремешке почти до земли. Пока я шёл, оно несколько раз больно ударило меня по лодыжке. Юля несла седло легко и непринуждённо, несмотря на свою хрупкость.
Когда мы дошли, дядя Миша положил седло на брус и выдернул из него потник. Он дождался, когда мы сделаем то же самое, и затем водрузил этот квадратный кусок войлока на спину лошади. Он подтянул его повыше хребта и сказал:
— Ставьте потник повыше, потом, когда будете ставить седло, он всё равно сползёт на своё место.
Он взял седло, закинув одно стремя наверх, и ловким движением положил его на потник. А затем уже кинул стремя на противоположную от себя сторону. Мы повторили его действия. Лошади стояли смирно. Затем дядя Миша подлез под лошадь и схватил два ремня, свободно висевшие с другой стороны. Одним из ремней он подтянул седло, протянув его под передние ноги лошади. Второй ремень расположил непосредственно на животе лошади и с силой затянул его, затем попробовал натяжение ремней рукой.
Мы попытались повторить то же самое, но ремни свободно болтались. Не хватало сил, чтобы натянуть ремни правильно. Дядя Миша подошёл к нашим коням и, не жалея зверей, затянул ремни со всей силы, зафиксировав седло. Юля с укором посмотрела на конюха.
— Да вы не переживайте. Чем сильнее затянешь подпругу, тем лучше будет лошади. Когда ремни висят свободно, они натирают мозоли. Да и неприятно вам будет, если седло будет сползать на бок. Тем более что лошадь хитрая и вдыхает в себя побольше воздуха, когда ставишь подпругу. Потом ещё раз подтянем, когда она выдохнет, — улыбнулся дядя Миша. — Ну, всё, отвязываем, перекидываем уздечку через голову и по коням.
Я не мог представить, как можно запрыгнуть на коня, высота седла которого располагается на уровне моего лица. Я так прыгать не умею. Тем временем, дядя Миша, стоя с левой стороны своего коня, взялся двумя руками за переднее возвышение седла, затем высоко закинул левую ногу, сунув кончик своего сапога в стремя, и одним толчком правой ноги, подтягиваясь на руках, ловко запрыгнул в седло. Юля проделала то же самое, но повисла животом на седле, не в силах перекинуть правую ногу.
— Вы первый раз, лучше попробуйте запрыгнуть на лошадь с ограды, — смеялся конюх. — Подводите коней к забору, говорите им «Бр-р-р!» и залазьте на них уже с высоты.
Юля проделала всё, как сказал дядя Миша, и у неё получилось. Я же без помощи ограды, но со второй попытки повторил подвиг дяди Миши и, неловко ёрзая попой, вскарабкался в седло. Оглядевшись вокруг, я почувствовал ужас от высоты. Этот страх бы у меня врождённым, и ничего с этим поделать невозможно.
Я смотрел вниз, боясь упасть, и искал стремя, чтобы воткнуть свободную ногу для устойчивости. Когда мне это удалось, я крепко сжал повод, который свободно свисал от углов рта коня. Сбруя негромко позвякивала, когда он жевал грызло.
— Так, ногу вставляем в стремена самым кончиком носка, — строго сказал дядя Миша. — Каблуки оттягиваем вниз, чтобы они были ниже носка вашей обуви. Лошадь — очень пугливое существо, и если в парке хрустнет ветка или ещё что напугает лошадь, её понесёт сквозь деревья. При этом если вы не успеете уклониться от веток, вас сбросит с лошади, и не дай Бог, вы своими ботинками зацепитесь за стремя. Так лошадь и протащит вас по всему лесу. Я вас предупредил, поэтому если нога застрянет после падения с лошади, я вас добью как самых непонятливых.
Мы с Юлей улыбнулись и послушно опустили каблуки вниз, держась за железные стремена самым кончиком. Мышцам и связкам это было непривычно и не нравилось. Лошади стояли смирно. Юлина лошадь жевала травку.
