— Как ты выжила?
— Мне было восемнадцать. Успела убежать, утопить коммут в унитазе какого-то бара. Потом… пыталась приспособиться. Первые месяцы мне было слишком страшно, чтобы думать о чём-то, кроме выживания. Когда копы взяли меня первый раз за подозрение в разбое, заставили оформить новый коммут. Я смирилась: вряд ли кто-то стал бы меня искать в районе Сервоприводной. И когда я начала себя чувствовать более уверенно, чувства стали накатывать, с каждым разом всё больше разрушая меня изнутри. От бессилия.
— Тяжелый случай, — помолчав, ответил Анчар. — Хоть и не уникальный. Если ты любила родителей, значит, есть, ради чего жить.
— Только их нет. А мне страдать.
Эти слова были ему слишком знакомыми. Когда-то он говорил их сам. Изменилось ли что-то с тех пор? Отчасти да, отчасти нет. Анчар мог бы наговорить ей много умного и утешительного, сказать, что потом будет легче. Но он не хотел ей врать.
— Наверное, я должна сказать тебе спасибо, — снова заговорила Сорока. — Я слишком много раз всё теряла, чтобы верить в себя. Я бы прыгнула… Но, господи, зачем было говорить про перепихон и прочую мерзость?!
— Во-первых, это красиво. Во-вторых, никакая это не мерзость.
— Ага, а про труп, вынесенный течением!
— Мне нужно было тебя ошарашить. Я это сделал. Сказав при этом правду.
— Спасибо, получается.
— Пожалуйста, получается. Обращайся.
На пересечение Кластера-2 и Кластера-3 находился Подсосенский переулок. Место средней паршивости, в меру оживлённое, в меру глухое. Двухэтажные забегаловки быстрого питания, вещевые рынки, заправки, бары. И дешевые гостиницы — как раз последнее и интересовало Анчара. В одной из них и проживала Венера Тульпыгина, пока благополучно не оказалась на распятии.
На входе их даже не стали приветствовать. Тощий рослый морф с зелёными прожилками на коже лишь отодвинул с глаз дешёвый визор и устало посмотрел на новоявленных посетителей.
— Нужен номер на третьем этаже, — сказал Анчар. — Тысяча четыреста восьмой.
— Вам на час или на ночь? — спросил морф.
— А у вас берут на час?
— Кому потрахаться — чаще всего.
— Давай на час.
— А, стоп! — он заглянул в экран дрябленького ноутбука. — Он ещё занят. До послезавтра оплачен.
— Тот, кто его снял, когда последний раз появлялся?
— А я почём знаю? Другой выбирайте.
— Мне нужен этот. — Анчар показал удостоверение частного детектива на коммуте. Морф напряженно в него вчитался.
— Там придётся прибрать.
— Не придётся. Так сойдёт.
— Пятьдесят кредитов.
Анчар оплатил.
— Ключи. — Морф выдал ржавый металлический ключ. — Это единственный запасной. За потерю — штраф двести кредитов.
За такой ценник Анчар был готов потерять его сразу несколько раз, лишь бы больше не слышать этого морфа. Допрашивать его пока не было смысла: такие заведения существуют ровно для того, чтобы никто не спрашивал твои документы, имя и лицо. Всем на всех плевать.
Они поднялись на третий этаж, открыли номер. Судя по всему, полиция здесь ещё не появлялась — они только сегодня сумели пробить часть маршрутов девчонки. Коммут она выключала по прилёту, обнаружить её удалось через несколько камер распознавания лиц.
В комнате было сыро и душно. На стене висел телевизор, экран которого был покрыт пылью. Кровать заправлена, но смята: похоже, девчонка лежала на ней поверх. На тумбочке лежал вейп и шлем виртуальной реальности. Маркировка «Ви» означала, что шлем был с «полным погружением» — в таких не ходят, только лежат или сидят, полностью погружаясь в виртуал. Конечно, ничего серьёзного испытать в них было нельзя, если только к твоей нервной системе не подключены импланты-перехватчики. Просто лёгкая забава.
— Что видишь?
— Книги. Она разбирала старые книги, время от времени что-то кастуя.
Следов книг уже не было. Ауры заклинаний успели рассеяться. Всё было достаточно стерильно, чтобы вообще можно было за что-то зацепиться.
Анчар лёг на кровать, посмотрел в потолок. О чём может думать человек, который знает, что скоро будет распят? И который идёт на это добровольно? Он должен во что-то очень сильно верить.
— О, я нашла второй шлем! — радостно сказала Сорока, покопошившись в шкафах.
— И?
— Я знаю этот сеттинг. — Она прочитала надписи на дисплее шлема. — В одном баре на Сервоприводной под него любят накуриваться.
— Что там особенного?
— А ты попробуй. Сам поймёшь.
— Я слишком стар для этого дерьма.
— Пошли вместе. Это не игра, это скорее ритуал. Давай-давай!
Сорока выдала один из шлемов ему, второй подключила по проводам к тому же коннектору, затем взяла вейп.
— Пустой почти. Ща! — Она заправила вейп густой коричневой жидкостью, которую нашла вместе со шлемом.
— Это что, пыльца? Травка?
— Да нет же. Просто особая никотиновая жижа. Часть ритуала.
— Давай я лучше достану нормальную сигарету.
— Нет. Так надо. Готов?
Анчар неохотно надел шлем, подвигал зрачками, чтобы тот настроился под его глаза. Взял из рук Сороки вейп и хорошо затянулся. Вдарило так сильно, что защипало кончики пальцев. В голове зашумело, будто его затянуло в океанический прибой.
Шлем перенёс его в бескрайнее зелёное поле. Тёмно-синее небо пылало звёздами, а вместо луны треть небосвода занимала разноцветная планета.
— Ну как тебе? — Сорока появилась рядом. Её тело было размытым и мерцающим: для более достоверной прогрузки пришлось бы сперва загружать в программу всю биометрию и расширять настройки.
— Красивое.
По полю непрерывно летали стрекозы. Их проносилось так много, что достаточно было вытянуть руку, чтобы поймать одну из них. Анчар так и сделал. Рука отдалась щекочущим пощипыванием, почти как настоящим.
Сорока упала в траву, раскинув в стороны руки. Анчар сделал то же самое, выпустив стрекозу из руки. Он понятия не имел, какой дрянью он затянулся, но била она по мозгам что надо. Вкупе с такой красивой атмосферой умиротворения было в этом что-то особенное.
— Ну как тебе?
— Неплохо, — сказал он, пытаясь разглядеть Сороку сквозь траву. — Только больно уж поле неухоженное, в таком и утонуть можно.
— Так это же полынь.
Полынь. На этот раз что-то в голове замкнулось, зазернилось в катарсисе. Может быть, он и не знал сект, связанных с полынью. Но организация «Общность будущего» формально и не относилась к сектантским. Во время одного из своих старых дел Анчар заглядывал туда. Местные деятели выглядели так, словно проходили реабилитацию после наркомании — тихие, вежливые, верующие в своего Незримого лидера. А ещё он запомнил поле из полыни, которое там заменяло пол. Так члены «организации» чувствовали единение с природой.
Не то чтобы это была зацепка — мало ли, чего там упоминала в своих записях Нэвё или в какие вирты играла Тульпыгина. Но проверить гипотезу стоило в первую очередь. А ещё он ощущал, как некоторые ниточки очень напористо тянулись в «Общность будущего». Просто ни он, ни кто-либо другой этого не замечал.
Жертвам не нужно было посещать их здание, чтобы оказаться завербованными. Но ведь есть и другие способы установить связь…
Анчар закончил с погружением в виртуальность и поторопил Сороку. За остаток дня нужно было успеть кое-что сделать, а заодно ускорить Наага. Точнее, часть отданных ему поручений теперь отпадали, на их место вступали новые: проверка финансовых операций, коммуникаций, звонков.
— Сегодня отсыпайся, — сказал он Сороке, подвозя её к дому на Водородной улице, где она сняла жильё. — Если всё сложится удачно, завтра уже не придётся ничего искать.
— Звучит маловероятно. Звони, если что. Мне понравилось… так работать.
Анчар поехал в офис, по дороге решил заскочить домой, проведать Ястреба и перекусить. Параллельно он перебирал в памяти происшествия всех последних дней, чувствуя, что на этот раз — действительно не достаёт лишь пары деталей. Он всё больше убеждался, что нападение на Кристину и взрыв машины были звеньями одной цепи. Если бы к минивэну тогда подошёл не охранник, а Анчар, всё было бы куда печальнее.
