Можно, конечно, бесконечно просчитывать варианты и прикидывать кто, что и как, но скорее и надежнее — аккуратно вернуться в Русу и заняться знакомым делом — земляными работами. Благо Витя-покойник, штурман, как-никак место точнехонько указал, со всеми привязками и надежным ориентирами. Судя по описанию в Википедии, контейнер с бомбой, замаскированный под ракету Х-50, больше восьми метров в длину. Все, что я смогу сделать — прокопать узкий шурф, чтобы убедиться в наличии, но и этого будет уже достаточно.
Вот как оно получается — Витю пришлось закопать, а дуру, которая его в могилу свела, наоборот, возвращать в мир, как Дракулу какого-то. Кстати про упырей. Заодно и «дядю Сережу» Котельникова надо бы вежливо опросить на предмет того, кто ему дал приказ девчонку зачистить. Ухватить падлу за бейцалы да сжать немного…
Но это завтра. Конечно, надо бы сорваться прямо сейчас, только лопату в ближайшем хозмаге прикупить. Но, как говаривал мой знакомый из прежней жизни, поспешность — дочь шайтана. У меня, да и у Милы нет никого, кроме меня самого. А значит, каждый шаг должен быть выверен, потому что ошибиться можно, но как саперу — только один раз.
Для начала следует хотя бы в общих чертах определиться, кто же все-таки против нас так лихо играет. Любая местная контора не больше чем исполнитель, приказы отдает кто-то повыше. И тут моими союзниками вольно или невольно очень даже могут стать остальные летуны из Витиного экипажа. Так что первым делом придется искать участников происшествия.
В случае удачи сразу несколько зайцев накроются картечным залпом. Ядерные разгильдяи получат предупреждение о грозящей им опасности, а я — дополнительную информацию и надежных, что важно, живых свидетелей. Таких, что, скорее всего, даже без предварительной обработки подтвердят мои слова в любой инстанции. Ну а если даже не удастся пойти на диалог, то встревоженный человек обязательно начнет суетиться, привлекая к себе внимание и оттягивая часть сил противника. Некрасиво, конечно, но что поделаешь. Чем большую огласку получает дело, тем больше вероятность у нас с девчонкой вылезти из этой задницы целыми-невредимыми…
Вопрос — где и кого искать?
В посмертной исповеди Сербин, очерчивая круг посвященных, упомянул, помимо летунов экипажа еще двоих. Злополучную шалашовку, из-за которой они и влетели ногами в маргарин, а также прикрывшего весь гешефт командира базы.
С него-то я и решаю начать.
В компах я не силен, но поисковиками пользоваться умею. В том числе, и внутрифорумными. Правда, быстро не вышло. Форум, где чаще всего встречались и общались летчики Союза, нахожу после долгого перебора. Много левых и бесполезных ресурсов, да и не знаток я вопроса. Но постепенно продираюсь через сетевой мусор и нахожу искомое. Впрочем, пользы с этого все равно нет — полковник, оказывается, уже давно умер.
Отметаю. Женщину и не ищу. Она была не в курсе происходящего, да и вряд ли найти смогу. Хотя, если судить по словам Сербина, должны её помнить многие… Но для этого нужно искать летчиков, которые могли бы с ней встречаться, входить к ним в доверие, потому что о таких вещах первому встречному не рассказывают, да и второму-третьему тоже… Нет времени.
По ходу дела натыкаюсь на сообщение о катастрофе в Энгельсе. На всякий случай изучаю биографию погибших, благо подходят. И сразу тихо охреневаю. Командир разбившегося Ту-160 летал в одном экипаже с Сербиным на должности второго пилота…
Голова потихоньку входит в полноценный рабочий режим, как в старые добрые времена. Никакого эмоционального всплеска в душе, никакой паники, только констатация того, что «игрокам» не слабо грохнуть стратегический бомбардировщик, заметая следы и убирая свидетелей. Случайность катастрофы отметаю сразу, в моем положении все совпадения должны толковаться строго в направлении злобных происков.
Похоже, меня начинают опережать.
Пробегаю по региональным происшествиям ушедшей недели. Все-таки удивительно, как много можно узнать из сети, если примерно представлять, что и где искать. Где-то в Китае пропал без вести украинский летчик. Фамилия совпадает с одной из тех, что Витя перечислял… Так, а командир сербинской «тушки» живет в Киеве. Вроде бы еще живой. Теряю с полчаса, но никаких координат не нахожу. Шифруетесь, товарищ Емельянов! Ничего, найдем! Нахожу через несколько минут. В криминальной хронике. Емельянова на днях сбила машина, глупая случайная смерть.
Все. Концы обрублены.
Матерюсь сквозь зубы, борясь с желанием расколотить ни в чем не виноватый системник. Чищу историю запросов, киваю мальчишке оператору, вырубай, мол. На мониторе появляется надпись «Оплатите, пожалуйста!», забираю сдачу и выхожу на улицу.
Долго стою, прикуривая сигареты одну от другой. Сминаю опустевшую пачку, швыряю в ближайшую урну.
На стоянке меня ждет все тот же Полный Песец. Ишь, как невидимым хвостом машет. И щурится, скотина, презрительно, со всем на то основанием. Но уже не так нагло.
Это мне относительно легко было найти несколько следов уже постфактум, зная, где примерно копать. А «те» начинали с нуля, но в считанные дни определили местонахождение нужных людей и сработали четко, быстро. Это не под силу ни одиночке, ни даже группе, если эта самая группа не имеет выходов на закрытые информационные сети, обширную сеть осведомителей и на очень большие деньги. При таком размахе событий на пути у нас стоит не какая-то левая шайка политиканов, не террористы и даже не чья-нибудь служба безопасности.
Значит государственная спецслужба. Причем одна из ведущих на шарике, что отнюдь не воздушный, а земной. Лично у меня, гражданин прокурор, нет даже и тени сомнений. Цели такой организации — всегда политические. Сейчас они методично, быстро зачищают всех, кто знает о спрятанной в Русе бомбе. Полагаю, не для того, чтобы сделать сюрприз на день рождения королеве Елизавете или, к примеру, на Четвертое июля Конгрессу. В крайнем разе торжественно объявив мировой общественности о столь интересной находке по случаю Пейсаха или Хануки.
Нет. Тотальную ликвидацию всех вольных и невольных свидетелей будут проводить лишь в одном случае — если бомбу собираются по возможности применить. Или спрятать, чтобы потом применить. Или передать тем, кто ее применит. Вариантов здесь много, и каждый из серии «белые начинают и выигрывают». Где из черных сегодня на доске остались лишь я да Мила.
Что это значит для нас? Только одно, о чем я и так уже думал ранее. Если останемся одни — умрем. Серега каким-то неведомым путем уберег нас, купил сколько-то времени, но оно стремительно заканчивается, судя по тому, как быстро уходят из жизни все причастные.
Тут в одиночку не пошустришь. Тут уж, как говорится, клин — клином. Уцелеть от преследования одной спецслужбы проще всего, примкнув к другой. Враг моего врага — мой друг, как говорили римляне. Так что вырисовывается прямой резон рвануть через кордон, к русским чекистам. Но и здесь есть нюанс. Прямо таки на поверхности болтается, сволочь. Что, если это именно их работа?
Какой-то сумбур в голове… Но в общем, как говорил крестный папа кузькиной матери [36], товарищ Хрущев: «Наши цели ясны, задачи определены, за работу, товарищи!».
Выруливаю на проспект в сторону нашего временного убежища.
Возвращаюсь домой совершенно разбитым. Пройдя, не разуваясь, на кухню, открываю холодильник. Мрачно гляжу на бутылки. С силой хлопаю дверцей. С холодильника падает несколько книг.
Мила, видя мое состояние, с расспросами не лезет. Но перед глазами маячит. Краем глаза отмечаю, что надела штаны. То ли поняла бесплодность попыток моего соблазнения, то ли решила сегодня не рисковать. Наконец, не выдержав, подходит поближе, осторожно касается плеча, будто котенок лапкой.
— Витя, а у нас все плохо?
— А? — дергаюсь в её сторону.
— У нас всё плохо? — повторяет девчонка.
— Не то, чтобы очень, — осторожно говорю я. Сейчас, до полного счастья, только истерики не хватает… — Ничего, прорвемся. Честное пионерское.
