Месть колдуна - Елена Бушаева

Мэри шла домой через лес и счастливо смеялась. Да еще бы ей было не смеяться, ведь Петер, тот самый Петер, чей взгляд она так долго ловила на себе во время вчерашней ярмарки, признался ей в любви! Девушка тогда так и не дала себя поцеловать и не призналась, где живет.

Она нашла его сама, расспросив местного старосту. Конечно, он знал, где находится дом Петера, еще бы ему было не знать! Самый видный парень соседней деревни, как раз чудесная пара для румяной бойкой Мэри. Правда, она никогда раньше не ходила в ту сторону. Путь пролегал через лес, минуя широкий ручеек, который девушка перешла вброд, подняв длинную юбку. Но это ничего, тому незачем жить на свете, кто способен заблудиться в лесу в такой светлый день.

Ух, как он был рад ее видеть! Мэри отворачивалась, и говорила, что просто шла мимо, проведать больную тетю.

Петер серьезно кивал головой, делая вид, что поверил. Глуп тот, кто в любовных речах верит словам, а не взглядам. Конечно, она опять не призналась, где живет. Еще чего не хватало, чтобы он заявился в деревню и объявил ее своей невестой. Он все рвался проводить ее до дома, но Мэри ловко ускользнула. Наверное, Петер до сих пор сидел на поваленном дереве и ждал, когда она вернется. А Мэри, хохоча, бежала по лесной тропинке, предвкушая, как увидит его вновь через неделю. А потом еще и еще! На третье свидание она позволит себя поцеловать. Это получится как бы нечаянно, как будто совсем случайно. Она покраснеет и притворится рассерженной, а он примется просить прощения, втайне ликуя. Она простит его не сразу, а в знак примирения подарит еще один поцелуй.

На лес давно опустились сумерки, но Мэри помнила дорогу. Надо быть полной дурой, чтобы забыть дорогу домой! Конечно, девушка не ожидала, что вернется затемно, все-таки поиски Петера заняли изрядное количество времени.

И уж чего она точно не ждала, так это того, что за ее спиной прокатится и исчезнет в темноте жуткий захлебывающийся вой. Мэри резко обернулась, схватившись за сердце. Оно колотилось как бешеное, норовя выпрыгнуть из груди.

Страх сковал суставы, не давая пошевелиться, воздух с сипом входил в грудь. Земля под ногами ритмично вздрагивала. Это было уже привычно и знакомо, так дрожит земля, когда по дороге во весь опор несется всадник, а то и не один. Девушка нервно засмеялась. Надо же, испугалась звука охотничьего рога, задрожала, как старая тетка Гретхен, увидавшая мышь. Все же свидание с Петером взволновало ее больше, чем она хотела признавать.

Мэри пошла дальше, уже не так быстро. Ноги все еще был ватными, а руки дрожали. Лес вдруг показался чужим и враждебным.

Он шумел ветвями, скрипел старыми суставами и ронял на голову сухие ветки. Знакомые сосны уступили место растопыренным елкам. Мэри поняла, что пошла не туда. На дороге к ее дому не было таких деревьев, она свернула слишком рано. Девушка вздохнула и направилась обратно. Вот ведь влетит от отца, когда она все-таки придет. Он не посмотрит, что Мэри уже совсем взрослая девушка. Снимет со стены свой старый пастуший кнут, да вытянет вдоль спины, чтобы не повадно было шляться по ночам, как неприкаянный дух.

Мэри прошла еще немного и остановилась оглядеться. Девушка точно знала, что за спиной никого нет, поэтому никак не ожидала резкого удара по плечу! Она обернулась так, что волосы хлестнули по лицу. За первым ударом последовал толчок в спину, и девушка больно упала, неловко подвернув руку. Что-то схватило ее за юбку и потащило, Мэри опустила глаза, но ничего не увидела, ткань натянулась и смялась, как будто ее держал невидимый кулак. Девушка закричала от страха, ударила каблуком, и кулак тут же отпустил. Мэри вскочила и бросилась бежать, не разбирая дороги. Она бежала так быстро, как только могла, задыхаясь, спотыкаясь и падая, выжигая себя без остатка. Она бежала так долго, что еще чуть-чуть, и упала бы мертвой. Душой овладело усталое равнодушие, пусть убивают, но бежать Мэри больше не могла. Девушка оперлась рукой о дерево и огляделась. Теперь она окончательно заблудилась.

В темноте было не разглядеть даже звезд на небе, так тесно сплелись над головой узловатые деревья. Смутно Мэри понимала, что не смогла бы выбраться, даже если бы сейчас был день. Она никогда не заходила в эти места. Лес вокруг ее дома был зелен и свеж, а тот, что сейчас окружал ее, был поистине порождением гнева природы. Чахлые елочки скрючивались в агонии, скребя по земле полуосыпавшимися ветками. Мох больше походил на плесень, зеленой слизью въевшийся в поваленные гигантские стволы. На земле не было ни одного надежного места, куда ни наступи, нога проваливалась. И было тихо. Мэри не сразу поняла, что ее беспокоит, а когда наконец поняла, не смогла даже закричать, такой жуткой и звенящей была эта тишина. Лес, даже ночной, никогда не бывает тихим. Он всегда полон жизни, шорохов, вздохов, щебета, нечаянно срывающегося с клювов уснувших птиц. Сейчас Мэри была бы рада услышать даже вой охотящегося голодного волка, но даже волки не выли в этом мертвом месте.

Под ногами в траве что-то зашуршало. Трава заволновалась недалеко от места, где стояла девушка. А потом сзади, сбоку, все ближе и ближе, сжимая кольцо. Мэри застыла от ужаса, он парализовал ее, она не могла двинуться, не могла вздохнуть. Как только она хоть немножко шевелилась, волнение в траве становилось угрожающим, и как бы говорило: стой смирно, не то будет хуже! Мэри не могла оторвать взгляд от этого движения. На глаза попалась шляпка гриба.

А потом еще и еще. Грибы складывались в ровный круг, а Мэри стояла ровно посередине. Ей не надо было считать, чтобы сказать, сколько их там было. Она и так знала: ровно тринадцать. Ведьмин круг.

Дух захолонуло новой волной страха, еще более сильной, отнимающей разум, но он победил тот, первый. Мэри рванулась и прыжком преодолела чертову преграду. В уши сразу же ударила волна звуков. Лес ожил. И тут же позади раздался вопль, с которым горячий охотник догоняет добычу: "Йа-ахха-ха-а-а-а!!!". И он не был человеческим.

Мэри снова рванулась и побежала, не разбирая дороги. Она забыла всю свою жизнь, все, чем была раньше, остался только этот миг, и единственная мысль в голове, мечущаяся