Память — штука сложная, а ещё есть вещи, которые сознательно стараешься забыть и потерять в ворохе навалившихся текущих событий и впечатлений, но получается плохо. Где-то в глубине подсознания всегда валяется скелет в шкафу. Не то, что бы страшно вспоминать, а просто не хочется ворошить прошлое, неприятно да и совесть мучает.
Когда-то я была молоденькой вполне симпатичной девушкой, а также являлась рьяной активисткой — общественницей и комсомолкой. К слову сказать, таких раньше было большинство и не из какой-то там корысти, а по душевному порыву, воспитаны так были. В конце восьмидесятых лет прошлого столетия я благополучно закончила техникум. Училась я хорошо на "четвёрки" и "пятёрки»" и не боялась распределения. После распределения попала в колхоз — миллионер и там прижилась. Работа была интересная, зарплата достойная, и мне всё нравилось. Потом влюбилась, и через год благополучно выскочила замуж. Свадьбу сыграли спешно, поскольку невеста уже была беременна и неприлично рано потом отправилась в декретный отпуск. Всю беременность чувствовала себя больной и разбитой. Питаться нормально не могла, мучил токсикоз, сильно отекали ноги. Конечно, я тогда была некрещёная и в Бога совсем не верила. Незаметно подошло время рожать. Рожала долго тяжело, а ребёнок появился на свет очень слабенький и не прожив и пары часов, как покинул наш бренный мир. Больничная санитарка привычно перекрестилась и сказала мне, что на небесах на одного ангелочка стало больше. Потом ещё раз перекрестилась и видя моё состояние добавила:
— На всё промысел божий.
А мне от этого заверения было не легче. Я потеряла свою кровинушку, и совсем не желала для себя таким способом ангела-хранителя. Я жаждала ребёнка, продолжателя нашего рода. Я мечтала пеленать младенца, кормить грудью, купать и всё — провсё остальное. Пусть бы вырос этот ребёнок, возмужал, а потом уже стал мне помощником и другом. Так правильнее. Мы с мужем долго горевали, пережить такое оказалось совсем не просто.
А через год я снова родила и снова мальчика. Казалось, равновесие восстановлено, и счастье снова вернулось в дом. Вдруг ближе к весне меня стали мучить сны. Будто бы сижу я ночью на кровати и кормлю малыша грудью и совершенно ясно ощущаю, что в детской кроватке лежит другой мальчик и сильно по мне скучает. Мне захотелось плакать. Утренний свет развеял все мои печали. Ну приснился плохой сон, и что из этого? И не такое бывает, живём дальше. А ночью снова приснился тот же сон. Должно бы всё моё естество обмирать от ужаса, должна бы я просыпаться от такого видения в холодном поту, и сердце моё должно было ещё долго бешено колотиться, но нет, такого не было. Только голова утром сильно болела. А потом ещё раз всё это приснилось… Сон снился не каждую ночь, но довольно часто. Днём я стала беспокойной и раздражительной. Мой малыш, моё солнышко, словно почуял моё состояние и принялся капризничать. Дальше — больше, мне привиделся мой первенец и в то время, когда я не спала, потом ещё раз и ещё. Днём я отдавала себя полностью живому малышу, а ночью моё сердце сжимала тоска по первенцу. Я теперь плохо спала по ночам, стала нервной, даже истеричной, совершенно потеряла аппетит, смотрела на окружающих мутным взглядом. Почему-то я никому не могла довериться и рассказать о своей проблеме. Всё таки я рассказала матери о своих снах, то ли снах, то ли видениях. На то она и мать, что бы всё ей можно было рассказать. Мама ужаснулась и стала бояться за меня, что первенец узовёт меня на тот свет. Мы договорились с матерью, я оставила сыночка на её попечение и по первой весенней травке отправилась на кладбище.
Весна бушевала. Солнце со всей силы светило по глазам. Я щурилась и смахивала слезинки одновременно от яркого света и от горя. Я не боялась этого ночного гостя, совсем не боялась. Это же был мой малыш, мой первенец! Я горевала по несостоявшейся жизни. А в весенний полный энергетики день я стояла перед могилой сына и и думала только о том, что нет мне прощения в случившемся. Я одна, только я одна виновата в том, что произошло. Я одна, только я виновата во всём, это был мой ребёнок, это я не смогла его выносить и родить. Это я не вела здоровый образ жизни, это я не занималась физкультурой, я не совсем правильно питалась. Как горько было сознавать собственные промахи, на вскидку их совсем немного и они незначительные, но в совокупности могли нанести значительный урон и нанесли. Под грузом терзаний я упала на колени у могилы первенца и зарыдала в голос:
— Прости! Прости и отпусти! Позволь мне твоего братика вырастить! Придёт время, и я присоединюсь к тебе…
Мой голос сорвался, я уже не могла произнести ни слова от рыданий. Сколько прошло времени, я не знаю, мне показалось, что промелькнули годы. И вот затих последний всхлип, я выдохнула уже с облегчением. Ответа я, конечно не ждала, просто накипело на сердце. И вдруг:
— Живи, люби, надейся!
Взаправду мне кто-то сказал эти три слова красивым мужским голосом, или они прозвучали лишь в моей голове, не могу сказать точно. Светило яркое весеннее солнце, на деревьях пели птицы, а я всё равно перетрусила. По моей спине пробежался лёгкий холодок. Я быстро-быстро убралась с деревенского кладбища. С тех пор я зажила обычной жизнью и посещала кладбище только на Святую Троицу. И со мной ничего удивительного не случилось, ну или почти не случилось.
