Джонатан Ховард - Йоханнес Кабал. Некромант

Вальпургиева ночь, Ведьмина ночь. Последняя ночь апреля. Время, когда зло преступает границу.

Он стоял в безлюдном, уединённом месте, подальше от посторонних глаз, где никто не мог бы ему помешать. В воздухе чувствовался металлический запах недавно пролитой крови, а рядом лежало обезглавленное тело невинного козлёнка. В правой руке он держал меч с узким лезвием — больше ничего стального у него при себе не было; рукав рубашки был закатан по бицепс. В кармане жилетки лежала завёрнутая в бумагу серебряная монета. Перед ним пылал костёр из еловых веток.

Его звали Йоханнес Кабал, и он призывал демона.

— Оариос! Алмоазин! Ариос! Мемброт!

Нараспев произносимые имена постепенно растворялись в необыкновенно тихой ночи. Лишь потрескивание костра аккомпанировало ему.

— Джанна! Этитнамус! Зариатнамикс!.. и так далее.

Он глубоко вздохнул. Ритуал наскучил ему.

— А. Е. А. Дж. А. Т. М. O…

В произносимых именах и буквах был скрытый смысл. Это вовсе не означало, что он одобрял такой подход к делу или с благоговением им внимал. Читая Великое Заклинание, он размышлял о том, что некоторые маги гораздо лучше послужили бы человечеству в качестве составителей кроссвордов.

Вдруг пространство исказилось, и он уже был не один.

Демона звали Люцифуг Рофокал. Он был немного выше Кабала, а росту в том шесть футов. Но из-за причудливого шутовского колпака — три болтающихся рога или щупальца, увенчанных наконечниками стрел — рост демона как будто бы постоянно менялся. В одной руке он держал мешок, по крайней мере символически, вмещающий все богатства мира. В другой — золотой обруч. На нём была юбка из кожаных полос, проклёпанных металлом, на манер римских солдат. Под ней, мохнатые ноги заканчивались копытами. Также имелся толстый хвост муравьеда и дурацкие усики Эркюля Пуаро. И как это часто бывает с демонами, Люцифуг выглядел как персонаж анатомической игры «Нарисуй монстра».

— Узри! — взревел демон. — Я здесь! Чего ты хочешь от меня? Почто нарушил мой покой? Не рази меня боле сим ужасным жезлом! — Он посмотрел на Кабала. — А где твой ужасный жезл?

— Оставил дома, — ответил Кабал. — Подумал, обойдусь.

— Меня нельзя призвать без какого-нибудь ужасного жезла! — сказал потрясённый Люцифуг.

— Я ведь призвал.

— Да, но обманным путём. Ты не раздобыл козлиную шкуру или два соцветия вербены, или две свечи из чистого воска, сделанные девственницей, и должным образом благословлённые. А есть у тебя камень под названием Эматиль?

— Я даже не знаю, что это за камень такой.

Демон тоже не знал. Он сменил тему и продолжил.

— Четыре гвоздя из гроба мёртвого младенца?

— Не будь дураком.

— Полбутылки бренди?

— Я не пью бренди.

— Это и не для тебя.

— У меня фляжка есть, — сказал Кабал и бросил её демону. Тот поймал и сделал большой глоток.

— Твоё здоровье, — сказал Люцифуг и бросил её обратно. Они долго друг на друга глядели.

— Это всё никуда не годится, — подытожил демон. — И всё же, зачем ты меня призвал?

Врата Ада — впечатляющее сооружение. Это огромная несокрушимая скала, в милю диаметром и две высотой, пронзившая иссохшую и потрескавшуюся поверхность пустынной равнины Лимба. С одной стороны этого неприступного строения находятся сами Врата: массивная железная конструкция шириной в сотни футов и высотой в тысячу. Их грубая, почти не обработанная поверхность усеяна огромного размера болтами, которые образуя извилистые линии, скрепляют неровные ряды громадных пересекающихся друг с другом полос латуни. Создаётся впечатление, что люди в Ад валят толпами.

Может и удивительно, но это так.

Снаружи все задаются вопросом, что же случится, если пройти через этот внушающий страх, ужасный портал. Одни верят — весь Ад каким-то образом втиснут в скалу — место, где размеры не имеют значения. Другие говорят, что сразу же за Вратами, внутри полой горы, находится огромная пропасть, которая ведёт в преисподнюю, и каждый, кто шагнёт туда, погрузится прямиком в вечные муки. Третьи полагают — скала скрывает верхушку очень большого эскалатора. Никто снаружи не знает наверняка, но все жаждут выяснить, потому как всё что угодно — ВСЁ — лучше, чем бланки.

Кипы бланков. Горы бланков. В среднем, для входа в Ад нужно было заполнить девять тысяч семьсот сорок семь разных форм. Самая большая из них содержала пятнадцать тысяч четыреста девяносто семь вопросов. Самая короткая — всего пять, но так хитро сформулированных, грамматически запутанных и преднамеренно двусмысленных, что выпусти такое в мир смертных, она определённо создала бы основу новой религии или, по крайней мере, курса менеджмента.

Такова, стало быть, первая адская пытка, разработанная душой банковского клерка.

Конечно, никто не обязан был заполнять эти бланки. Но, учитывая, что альтернативой была вечность, проведённая голышом в бескрайней пустыне, которая никогда не знала ночи, большинство людей рано или поздно оказывались в очереди к маленькой двери привратника, расположенной в одной из створок Врат Ада. Там они получали бланк, озаглавленный «Преисподняя (Местное отделение). Заявление о приёме в Царство Мёртвых — Предварительное (АААА/342)» и мягкий карандаш.

От будки привратника тянулась длинная вереница полных надежд заявителей, словно линия, проведённая, чтобы узнать, на сколько хватит коробки шариковых ручек. Некогда безмолвная пустыня наполнилась монотонным гулом: проклятые бубнили себе под нос и шуршали страницами. Новоприбывшие и старожилы терпеливо стояли в очереди к двери привратника, чтобы сдать и получить бланки. Самый быстрый маршрут сквозь бумажную волокиту требовал заполнить две тысячи семьсот восемьдесят пять форм, но никто ещё не выполнил всех чрезвычайно жёстких требований, которые позволили бы столь скоростной проход. У подавляющего числа грешников уходило в три или четыре раза больше бланков, не считая тех, что отклонили за ошибки; тщательно подобранная команда административных бесов, которая проверяла, правильно ли заполнены документы, не любила ошибок и ластиков не выдавала.

Переступая через заполнителей бланков и не останавливаясь, чтобы извиниться, сквозь толпы бормочущих пробирался бледный человек. В Ад направлялся Йоханнес Кабал.